О чем говорят младенцы - Маша Трауб

– Забыли в такси, – тоже радостно ответила Натуля.

Тетя Лена остаток вечера сидела на телефоне, обзванивая диспетчеров и выясняя, в какой машине оставили скрипку. Натуля, совершенно счастливая, сидела за столом и слизывала майонез с вареных яиц, разрезанных на половинки. Бабушка стояла у плиты и готовила плов из утки. Мама закатывала глаза, но по случаю праздника молчала – бабушка никогда не умела готовить, но каждый раз хотела поразить гостей кулинарными талантами. Жесткая утка плавала в рисовой каше мутного цвета, бабушка задумчиво смотрела на варево и бросала в кастрюлю листики лаврушки.

До этого она открыла банку югославской ветчины, которую мама получила в «заказе» и скормила ее подъездному псу, жившему на лестничной клетке. Пес от счастья зашелся лаем и теперь лежал у ног бабушки, преданно глядя ей в глаза.

Про меня все забыли. Я сидела под столом и ела мандарины, зеленые с боков и оставленные под столом «дозревать», как и зеленые бананы, не желающие желтеть даже на подоконнике рядом с плитой.

В одиннадцать вечера пришел гость – мамин научный руководитель.

– А где у вас елка? – спросил он.

Про елку мама забыла. Елочные базары были уже закрыты.

– Без елки нельзя встречать Новый год, – строго сказал руководитель.

Бабушка, бросив последний взгляд на утку, решительно выбросила все в мусорное ведро, взяла из холодильника банку печени трески и ела ее стоя, прямо перед открытой дверцей. Рядом стоял научный руководитель, который ложкой задумчиво выковыривал селедку из-под шубы.

Елку бабушка с научным руководителем вырубили в парке. Рубили маленьким топориком для мяса. На выходе их остановили. Бабушка показала милиционерам удостоверение ветерана войны и члена Союза журналистов, а научный руководитель – книжечку сотрудника института.

Домой они вернулись вместе с младшим и старшим лейтенантами милиции. Мама за это время успела засунуть примерзшего к дальнему углу морозилки кролика в духовку.

Натуля плакала, потому что туфли натерли ноги, а тетя Лена вышла на след скрипки.

– Давай мы тебя переоденем? – предложила мама, которая никогда не могла выносить детских слез.

Натуля, в модной водолазке моей мамы и в ее же туфлях тридцать девятого размера на шпильках, почувствовала себя Золушкой.

Около одиннадцати погас свет. Электричество выключили во всем доме. Мама принесла свечи.

Без пяти двенадцать, когда дали свет, лейтенанты закричали «ура!» и пообещали тете Лене найти все утерянные скрипки на свете. Натуля уплетала кролика. Научный руководитель вешал на елку игрушки и с любовью смотрел на пластмассового Деда Мороза с отвалившейся бородой из ваты. Потом все писали желания на бумажках, сжигали их и бросали в бокал, торопясь выпить, чтобы все исполнилось. Никто не заметил, как от свечи загорелась занавеска на кухне. Научный руководитель пытался потушить пожар водкой. Тетя Лена открыла новую бутылку шампанского, тоже с целью тушения, и стояла счастливая, вся в пене, потому что старший лейтенант за минуту до этого сказал, что она – красавица. Натуля с чемоданом и собакой стояли на лестничной клетке. Научный руководитель спасал елку и Деда Мороза – пропихивал дерево в балконную дверь. Младший лейтенант вызвал пожарных. А про меня все забыли.

Под столом, в фанерном ящике на старой наволочке меня, спящую, нашли пожарные, которые приехали, когда пожар был потушен, но для приличия залили кухню пеной.

Первого января мама встала и пошла оценивать ущерб, нанесенный праздником. В обугленной кухне на полу спали лейтенанты, укрытые новым подарочным пододеяльником, тетя Лена лежала на кухонном угловом диванчике в обнимку со скрипкой. Научный руководитель, усыпанный елочными иголками, обнимал пластмассового Деда Мороза. Натуля зарылась в одеяло с головой так, что торчали только ноги в туфлях, которые она так и не сняла. Я, вся в аллергической сыпи на цитрусовые, спала в ящике, уткнувшись в блохастое псиное брюхо. Бабушка стояла у плиты и со сковородки выбрасывала в мусорное ведро очередной подгоревший блин.

– Доброе утро, как говорится, как год встретишь... – проговорила бабушка

– Даже не продолжай, – отозвалась мама.

– Мама, как тебе повезло, – задумчиво проговорил Вася, в очередной раз прослушав эту историю.

– Почему ты так считаешь? – удивилась мама.

– Есть что вспомнить из детства.

– А тебе вспомнить нечего? – обиделась мама.

– Есть, конечно. Только сейчас жизнь другая и люди другие.

– И очень хорошо, что другая... – буркнула мама.

– Бабушка тоже так говорит...

– А к Симе Дед Мороз придет? – спросил Вася.

– Пока нет. Она испугается, – ответила мама.

– А на елку мы пойдем?

– Нет, ты же уже большой.

– Это хорошо. Хоть какая-то польза от взросления.

Конечно, это была мамина родительская ошибка. Васе было лет пять, когда они активно ходили на новогодние представления и елки. На первом представлении у него не было вопросов. Лисичка, Дед Мороз, Баба-яга...

– Это кто? – спросил на весь зал Василий на втором представлении, ткнув пальцем в Лисичку в исполнении другой актрисы.

– Это Лисичка, – сказала мама.

– Ты уверена? – уточнил Вася.

– Да.

– А это кто? – Вася показал на Бабу-ягу.

– Баба-яга.

– Не похожа, – заметил он.

– Вася, – начала объяснять мама, – это актеры и актрисы, в каждом театре, на каждом представлении разные. Это – спектакль. Ты просто представляй.

– Не могу. Я их уже запомнил. Другими, – серьезно сказал Вася, но продолжал смотреть.

На третьем спектакле, где участвовали те же герои, Вася запаниковал.

– Кто это? – спрашивал он маму.

– Это Лисичка, это Баба-яга, это – Снегурочка.

– Точно? – спрашивал Вася.

– Да, точно.

– Ты меня не обманываешь?

– Нет! Просто смотри спектакль! Абстрагируйся.

– Я не могу, – заплакал Вася, – я им не верю! Это дяди и тети, которые говорят странными голосами.

– Васенька, это такая профессия... где надо изображать. Чтобы зрителям было весело. Есть даже специальное название – травести. Тра-вес-ти. Запомнил? Актрисы, которые...

– Мне не весело. Мне страшно, – перебил маму мой брат. – Ты, кстати, заметила, что Водяного играет бабушка?

– Нет, не заметила, – соврала мама.

– Странно, неужели, это только я вижу? – Вася обвел взглядом зал, который в это время рукоплескал Водяному.

Зачем-то в тот же год мама вызвала к Васе Деда Мороза со Снегурочкой.

– Ты кто? – спросил Вася строго Деда Мороза, открыв ему дверь.

– Ты что, меня не узнал? – удивился Дед Мороз.

– А ты кто? – проигнорировав вопрос, обратился Вася к Снегурочке.

– Я – внучка Деда Мороза, Снегурочка, – прощебетала она ласково.

– Из какого театра? – строго продолжал, держа актеров на пороге квартиры, допрос Вася.

– Из МХАТа, – признался, опешив, Дед Мороз.

– Не знаю, не был, – сказал Вася. – А ты тетя или девочка? А на самом деле ты кто ему? Уж точно не внучка.

Снегурочка покраснела и чуть не растаяла на месте.

– Вот как сейчас стукну посохом волшебным! И всех заморожу! – попытался спасти положение Дед Мороз.

– Не верю, – сумрачно произнес Вася. – У тебя борода ненастоящая, а у Снегурочки косы синие, а синих волос не бывает. А кстати, Баба-яга где?

– На другом заказе, – чуть не плача, объяснила Снегурочка.

– Понятно. Елки.

– Елки, – кивнули Дед Мороз со Снегурочкой.

– А мне-то что делать? – воскликнул Вася. – Я на вас уже насмотрелся! Во всех видах!

– Стишок читать, – подсказала мама.

– Ладно, давайте побыстрее закончим этот спектакль. – Вася бодро оттарабанил стишок.

– Тяжелый ребенок, – заключила, уходя, Снегурочка.

Вася ее услышал.

– А ты! Ты вообще... Как это... Травести! – обиделся он.

– Чем будет заниматься Сима, когда подрастет? – спросил маму Вася.

– Танцами, – ни секунды не думая, ответила мама.

Это мамина нереализованная мечта. Она не умеет танцевать. А бабушка в молодости танцевала замечательно. У нее было два коронных танца – цыганочка и танго. Цыганочку она танцевала в ресторанах, под хороший ужин, вино, «на кураже». Шла «с выходом», закидывая ногу и выкручивая руки. И уже в самом конце падала на колени и делала оборот вокруг своей оси, спиной практически доставая до пола, трясла грудью, руками. Публика стонала от восторга. Бабушке на столик передавали коньяк, фрукты, шоколадки. Танго она танцевала с розой в зубах, чтобы при повороте передать цветок партнеру. Обычно это было шутливое, дурашливое танго, но однажды мама видела, как бабушка танцует танго по-настоящему. Это была другая, незнакомая женщина, с которой у нее не было ничего общего. Маме иногда становится безумно жаль, что она не похожа на бабушку. Она не умеет просто пройти мимо и свести с ума мужчину, даже не глядя, не дотрагиваясь до него.

У бабушки всегда было много поклонников. И что удивительно – они все ей предлагают выйти замуж. Последний раз ей предлагал выйти замуж врач-гинеколог, когда бабушка лежала в кресле и курила, сбрасывая пепел в медицинский лоток для использованных инструментов.