Один в Африке. Путешествие на мотороллере через 15 стран вглубь черного континента - Стефано Медведич

что постоянно кручусь по одним и тем же местам. Все африканские города очень быстро наскучивают, и Уагадугу – не исключение. Уже чувствую, что пора уезжать, силы я восстановил, а жажда двигаться вперед властно подталкивает меня оседлать Веспу. Возвращаюсь в хостел, готовлю себе спагетти и ем их вместе с Христофоро и его девушкой – они работают в хостеле, оплачиваю заранее счет и отправляюсь спать.

Я поглощен мыслями о том, как все сложится в Гане, Бенине, Того – странах, которые раньше мне казались такими делекими и недостижимыми. Мысль о Нигере меня тревожит непрестанно, и чтобы нейтрализовать негативное ее воздействие на мой ум, я обращаюсь к испытанной технике, рекомендующей не волноваться слишком сильно о том, что отстоит далеко в пространстве и во времени. Христфоро закончил уборку, потому что не слышится звяканье ведра и шорох метлы. Хостел погрузился в абсолютную тишину, и Нигерия для меня – всего лишь географическое понятие, так что могу расслабиться и уснуть.

Но вот я снова слышу эти голоса, снова эти едва слышные разговоры. Сажусь на кровати и напрягаю слух. Мне кажется, что среди других голосов я различаю голос ребенка. В звучании этих слабых, шепчущих голосов среди молчания ночи есть что-то магическое, загадочное, они кажутся прелюдией ко сну, который я увижу. Потом неожиданно все смолкает, и тишина смыкает мои глаза.

Солнце еще не взошло, но свет зари, проникающий через окошечко, расположенное высоко в стене, уже приветствует меня с наступлением нового дня. Начинаю укладывать вещи. Они должны быть на своих местах, чтобы потом не перерывать все в поисках того, что понадобиться.

Размышляю, как бы мне избавиться от некоторых вещей, как вдруг снова слышу таинственные голоса. В этот раз я точно хочу понять, что же это за люди, которые каждый вечер собираются и беседуют меж собой. Беру стул, ставлю его под окошком и выглядываю во двор. То, что вижу, заставляет меня обомлеть.

Вокруг почти погасшего костра сидят ребятишки, их человек пять-шесть, все в лохмотьях, кто-то босой. Самому старшему на вид не больше пятнадцати лет, а самому маленькому, чей голосок я слышал предыдущим вечером, лет этак пять. Разговор их на этот раз более оживленный, чем раньше: голоса звучат негромко и легко, но ритм более быстрый. Возможно, они обсуждают какую-то насущную проблему.

Я их зову. Они слышат меня, но не понимают, откуда идет голос, крутят головами в разные стороны. Я снова зову их, и они, наконец, меня видят. Дети подходят, я спрашиваю, что они тут делают, одни. Самый старший мальчик указывает на фургон без окошек и дверей. Внутри фургона нет ничего кроме тряпья, оно служит им постелями. Это их дом! Вмешивается еще один мальчик, он говорит, что днем они бродят по городу и просят милостыню, а вечером возвращаются сюда и ночуют в фургоне.

Через решетки окна разглядываю их лица. Если верно, что глаза – зеркало души, то тогда в их душе безмерная грусть и бесконечное одиночество. У меня сжимается сердце, и я не могу говорить, а глаза наполняются слезами. Опускаю голову в молчании.

Даже и сейчас, через много лет, когда пишу эти строчки и память возвращает эту встречу, я вынужден остановиться, потому что на глаза наверачиваются слезы. Прошу ребят подождать минуточку, хватаю пакет сахара, соли, спагетти, печенье, несколько консервных банок, фрукты – мои припасы для путешествия. Выбегаю и заворачиваю за угол – ребята у фургона. В предыдущие ночи я заметил его, но не придал значения, подумав, что это просто брошенный каркас, после того как его обчистили и унесли все, что можно было использовать. Отдаю мальчишкам еду и немного денег; они принимают все без толкотни, спокойно. Мне становится ясно, что эгоизма и зависти между ними нет.

Покидаю хостел и выезжаю из Уагадугу. По дороге не перестаю думать о бездомных детях, и слова «Истина, справедливость, прогресс», встретившие меня в момент приезда в Буркина, представляются издевательскими, циничными и лживыми. Поворачиваю на юг, в направлении границы с Ганой, находящейся на расстоянии ста семидесяти двух километров. От Навронго, первого городского агломерата в Гане, и до Темале, где рассчитываю заночевать, еще сто восемьдесят километров пути. К полудню я пересекаю границу.

Гана

Я только что пересек границу, следуя по не очень оживленной дороге, хотя она и связывает два государства. Из этого заключаю, что торговые связи между Ганой и Буркина должно быть не слишком активные. Как только въехал в страну, у меня сразу создалось впечатление, что в постколониальной системе Гана заняла несколько иную позицию по сравнению со многими другими странами, где я уже побывал. Начиная с таможенных офисов, чистых, аккуратных и эффективно работающих. Хорошие дороги с безупречной системой дорожных указателей часто создают у иностранца впечатление, что он путешествует по Европе. Жилые здания, особенно деревянные, окрашены в яркие цвета, в хорошем состоянии и ухожены в мельчайших деталях.

В полдень проезжаю город Болгатанга. Наслаждаюсь отличным асфальтом и буйной зеленью по обеим сторонам дороги. Но сразу же после Гамбаги приходится остановиться – на дороге перевернулся и сполз в кювет большой грузовик. Добрая часть прицепа осталась на дороге, наполовину перегородив ее. Во все стороны раскатились тысячи авокадо. То, что было грузом, стало огромным зеленым ковром, устилающим асфальт. Происшествие случилось незадолго до моего приезда, но некоторые женщины уже работают, чтобы собрать неповрежденные фрукты. Спрашиваю у водителя грузовика, по счастью не пострадавшего, может ли он продать несколько авокадо. Через некоторое время он возвращается с полным пакетом, который по грубой прикидке весит килограммов пять. К сожалению, я не могу прихватить с собой этот тяжелый пакет и говорю водителю, что мне достаточно пяти авокадо. Но он настаивает, чтобы я взял все – это его подарок, так он хочет отблагодарить бога за свое спасение. На эти слова ничего не могу возразить, потом целых три дня буду объедаться авокадо, услаждая язык и с великой пользой для всего организма.

Дорожное происшествие, свидетелем которого я стал, – только первое из длинного списка ДТП на африканских дорогах. Пересекая Гану с севера на юг, я их увижу с десяток, и всегда это тяжелые опрокинувшиеся транспортные средства – иногда с мертвыми или зажатыми внутри кабины водителями.

Возможно, главная причина заключается в том, что отличное дорожное покрытие провоцирует водителей увеличить скорость, кроме того, следует учитывать изношенность машин, которые под огромным весом груза претерпевают некоторые структурные деформации. И наконец, не последнее по значимости обстоятельство