Тайна старинной миниатюры - Ирина Кайрос

с ней после обеда. Она только-только заснула, а тут на меня какой-то иностранец налетел. Он мчался, не разбирая дороги, да еще и оглядывался назад все время, как будто за ним кто-то гнался. Ну, я негромко так высказала ему все, что о нем думаю, так Даша все равно услышала и проснулась и, конечно, начала громко плакать.

– Какой растяпа! А с чего вы взяли, что это был иностранец? – решил уточнить Костя.

– Да тут ошибиться было невозможно, – хмыкнула Юля. – Одет не понашему, плащ такой роскошный, светлый, кашне яркое, кепка дорогая, брюки в полоску тонкую. Вот только портфель в руках сжимал какой-то весь потрепанный, совсем он не вязался с его одеждой. Ну, а когда налетел на нас с Дашей, то начал извиняться громко по-английски. Дочка когда зарыдала, он как припустит! Аж пятки засверкали. Пугливый оказался гражданин, – Юля вошла в раж и, забыв о тишине, затрубила на всю детскую площадку: – Вот мой муж спит, как убитый. Его никакие крики не беспокоят. Орет ребенок – ничего страшного. Поорет и перестанет! А у малышки зубки режутся. Ее успокоить надо. Вот и приходится мне одной крутиться и днем и ночью. Устала я… Поэтому, ребята, не шумите тут! Идите, куда шли! – строгим тоном высказалась женщина и на всякий случай откатила от них коляску подальше.

Ребята переглянулись, сдерживая смех.

– Вот и не пришлось особо ничего придумывать. Сама все нам рассказала, и, судя по одежде, очень похоже, что это был наш иностранец – Томас Бартон. Думаю, в руках у него был портфель Петра Ильича. Он обыскал его, миниатюры там не нашел и выкинул вещь на помойку, где ее и заметил Толик. – обрадовался Костя. – Но ты, Машенция, рисковала, называя этот маленький сверток в кружевах «малышкой». Мог бы и малышом оказаться. А мамочки очень трепетно к своим чадам относятся. Тогда бы вообще никакого разговора не сложилось.

– Ну ты даешь, братец! Элементарных вещей не знаешь! Малышка-то во все розовое одета. Для мальчиков обычно выбирают голубой цвет. Вот так-то! – Маша с победным видом подбоченилась. Костя, дурачась, ткнул ее в бок, чтоб не задавалась.

– Так, одно дело сделали, еще одного свидетеля нашли. Теперь неплохо бы найти мотив этого странного преступления, – подвел итог парень.

– Мотив? А разве мало того, что рассказал Лешка Воробьев? – удивилась Маша. – Страстный коллекционер, думаю, Бартон хотел заполучить миниатюру любым способом.

Костя в ответ покачал головой:

– Понимаешь, меня многое смущает в рассказе Алексея. Не то чтобы я ему не верю. Некоторые вещи он вряд ли придумал, но ты подумай сама: этот иностранец, как нам сказали, человек богатый. У него дома прекрасная коллекция миниатюр. Есть и большой портрет этой девушки, что изображена и на нашей миниатюре. Зачем ему понадобилось идти на преступление ради какой-то миниатюры, которой у него нет в коллекции? Музейщица Оля нам сказала, что такие миниатюры часто встречаются на антикварном рынке. Так зачем ему было рисковать? Думаю, тут что-то другое.

– А давай с профессором Иванишиным встретимся еще раз! Может, он нам поможет разобраться, – предложила Маша.

Костя рукой взъерошил волосы на голове. Он так всегда делал, когда не мог сразу же принять решение.

– Понимаешь, не можем мы ему все выложить про Лешку, воровство миниатюры и про то, как мы ее назад в музей подсунули. Он нас не поймет. А без этого смешно просить его о помощи.

– Тогда давай сядем на лавочку и хорошенько подумаем сами над всей этой историей, – предложила Маша.

Они нашли место на детской площадке и принялись снова и снова обсуждать все детали. Вокруг с визгом носились дети. На соседней лавочке молодые и не очень мамочки громко обсуждали свои дела.

Было тепло, как летом. Пахло молодой листвой. Золотистые головки одуванчиков покрыли все вокруг праздничным ковром. В такой прекрасный день не хотелось думать о страшном преступлении, но ребята не могли забыть несчастного Петра Ильича и незадачливого шалопая Лешку Воробьева.

Маша и Костя понимали: чтобы Лешу не упекли в кутузку, они должны найти убийцу. Иначе жизнь Алексея пойдет под откос. А ведь именно этого хотел избежать Петр Ильич. Неужели все было напрасно?

– Давай еще раз внимательно рассмотрим миниатюру, – предложила Маша. – Может, мы что-то проглядели.

Костя охотно вытащил новенький подаренный смартфон, куда уже успел перебросить все снимки со старого телефона. Сначала они внимательно, во всех подробностях, рассмотрели саму миниатюру, увеличивая на экране изображение, потом стали пролистывать фотографии с накладками-коcтюмами.

– Вот, смотри! – Маша ткнула пальцем в экран. – Это свадебное платье. На нем изображены два герба. Нам Владимир Кузьмич рассказывал, что Томас Бартон очень знатный господин. А еще он говорил, что Петр Ильич видел у Бартона дома парадный портрет этой девушки в свадебном платье с гербами и что-то его в этом портрете смутило. Вопрос: что именно? Может дело в этих гербах?

– Как версия – сойдет, – задумчиво сказал Костя. – Давай попробуем у Иванишина узнать что-нибудь об этом. Можно прямо сейчас к нему домой зайти. У нас же адрес есть.

Но Иванишина дома не оказалось. Ребята вышли во двор и уселись на лавочке рядом с его подъездом, решив дождаться профессора. И действительно, через полчаса они увидели Владимира Кузьмича, спешившего домой. У него был радостный вид, что придало ребятам некоторую уверенность в успехе.

– А, юные соседи Петра Ильича! – воскликнул Иванишин при виде начинающих сыщиков. – Хотите узнать новости? Что ж, у меня есть чем вас порадовать. Петр Ильич вышел из комы! Правда, пока еще не может говорить, слаб, да и память к нему не возвратилась. Врачи говорят, должно пройти время. Конечно, может и худший прогноз сбыться, пока нет полной гарантии его выздоровления, но будем рассчитывать на лучшее!

– Ура! – завопили радостно дети. – Как здорово, что мы к вам сегодня пришли!

– Ну, раз у нас праздник, то давайте его отметим вместе! – Владимир Кузьмич выразительно приподнял в руке пакет с продуктами. – Есть сыр и колбасы в нарезке, прекрасный хлеб из пекарни, а также изумительный торт. Приглашаю к себе на чашечку какао, друзья!

Когда сытые и довольные ребята вышли из-за стола, они наконец-то решились озадачить профессора своим вопросом о гербах.

– Так-так-так! – запыхтел Владимир Кузьмич. – Интересно-интересно! Но так с ходу ничего не скажу. Здесь, конечно, есть к чему придраться…

– А почему их два? – заинтересовался Костя.

– Так платье свадебное, – объяснил Иванишин. – В те давние времена так часто делали: нашивали герб невесты и герб жениха. С гербом невесты более-менее понятно. Это герб цеха ювелиров. Видите, на красном фоне