Пропавшая леди - Джуд Деверо

Трэвис положил ее на кровать, оторвавшись от нее, чтобы снять с себя оставшуюся одежду. Он присел на краешек кровати, чтобы снять сапоги, повернувшись к Риган широкой, мускулистой спиной. Риган легонько укусила его за плечо, проведя кончиками грудей по его спине. Потом, лаская и пробуя его плоть на вкус, она проделала дорожку поцелуями по его животу. Сильные мускулы расслаблялись от ее прикосновений, вызывая у нее ощущение собственной власти.

Она довольно сильно укусила мочку его уха, рассмеявшись низким мурлыкающим смехом. Трэвис повернулся, схватил ее в объятия и оказался на ней. Она горела нетерпением так же, как он, и была полностью готова принять его.

Трэвис, подстрекаемый ее рвением, на этот раз не стал сдерживать себя, щадя деликатность ее чувств, и обрушил на нее огонь и страсть, которые в нем бушевали.

— Что ты со мной сделала? — спросил, прерывисто дыша, Трэвис, когда они медленно возвращались к действительности, побывав на верху блаженства.

Риган, слишком уставшая, чтобы думать, в ответ лишь прижалась к нему еще крепче. Она погрузилась в глубокий сон, не замечая, как Трэвис наблюдает за ней, прикасается к ее волосам и плотнее укутывает ее простыней. Но даже во сне она чувствовала рядом с собой его сильное тело, ощущала на своем ухе его теплое дыхание. Пошевелившись, она открыла глаза, улыбнулась ему сонной улыбкой, с радостью почувствовала его нежный поцелуй, потом снова улыбнулась, когда он положил голову рядом с ее головой и заснул.

На следующий день продолжилась та же изнурительная грязная работа по оказанию помощи больным пассажирам. Ближе к вечеру Трэвис сказал, чтобы она отправлялась в каюту и отдохнула, потому что иначе от нее никому не будет никакого проку. Он говорил таким властным тоном, что она не удержалась, чтобы тут же не сказать ему все, что о нем думает.

— Мог бы помочь, вместо того чтобы прохлаждаться на палубе, — сердито заявила она.

— Это я прохлаждаюсь? — усмехнулся Трэвис той самой полуулыбкой, которая выводила ее из себя.

Она впервые заметила его грязную одежду, пропотевшую рубаху и просторные бриджи, заправленные в кожаные сапоги. Широкий черный кожаный ремень опоясывал его стройную талию. Риган неожиданно получила ответы на ряд вопросов, о том, например, каким образом удалось Трэвису заполучить отдельную каюту. Судя по всему, ему приходилось работать в счет оплаты проезда.

— Чем я могу помочь? — спросил он. — Хотя если ты ожидаешь, что я стану утирать грязные рты, то ошибаешься: этого я делать не буду.

Но если Трэвис отрабатывает проезд, то и она должна это делать, так что ни о каком отдыхе не могло быть и речи.

— Утром сломались две верхние койки. Я попросила помочь кого-то из матросов, но они лишь рассмеялись в ответ.

— Они, наверное, рассмеялись потому, что не знают, с какой стороны взяться за молоток. Что еще?

— Нужно, чтобы кто-нибудь занялся старшими детьми. Я подумала, что ты, может быть, поищешь Сару Трамбулл. Я уже несколько дней ее не видела.

— Она занята, — коротко сказал он. — Но с другими проблемами я, возможно, смогу помочь.

С худеньких плеч Риган словно сняли часть тяжелой ноши. Она знала, что Трэвис раз уж пообещал, то сдержит свое слово.

— Если будешь смотреть на меня таким взглядом, как сейчас, то я построю отдельные дома для каждого пассажира прямо здесь, на палубе.

Почувствовав себя значительно лучше, Риган хихикнула и вернулась к своим обязанностям.

Вскоре Трэвис появился в дверях женской каюте с ящиком столярных инструментов в руках. Некоторые женщины были полуодеты и возмущенно закричали на него, но Трэвис быстренько их успокоил. Рассмеявшись вместе с женщинами, он рассказал, что мужчины ждут не дождутся, когда они выйдут на палубу и скрасят своим присутствием утомительное путешествие. Несмотря на все, что он говорил Риган, он подержал голову одной из женщин над ночным горшком и аккуратно утер ей рот. Потом он перепеленал двух младенцев и поудобнее переставил тяжелые сундуки, чтобы несколько освободить проход, починил сломанные койки, а также проверил и укрепил остальные.

Когда он ушел, большинство женщин улыбались, словно глотнув свежего воздуха.

— Вот это да! — воскликнула одна из женщин, младенца которой перепеленал Трэвис. — Кто этот великолепный мужчина?

— Он мой! — заявила Риган так громко и с таким вызовом, что женщины рассмеялись, заставив ее покраснеть.

— Не надо смущаться, дорогуша. Просто благодарите каждую ночь Бога за то, что он был к вам так добр.

— Может быть, ночью ей и без этого есть чем заняться, — громко сказал кто-то.

Риган даже испытала облегчение, когда одна из женщин начала стонать и она смогла подбежать к ней, избавившись от поддразниваний. Но на Трэвиса она начала сердиться. Он прямо у нее на глазах флиртовал со всеми этими женщинами! Ему наверняка нравится, что все женщины облизываются, глядя на него, нравится, что он единственный из мужчин получил доступ в каюту одиноких женщин. Получил доступ? Едва ли Трэвис Стэнфорд стал бы спрашивать у кого-то разрешения сделать то, что хотел.

С размаху поставив на стол кувшин с водой, Риган почувствовала, что злится на Трэвиса с каждой минутой все сильнее. Разумеется, он не будет обращаться с ней как с леди, потому что знает ее только в постели. Этот большой неотесанный американец понятия не имеет о том, как следует обращаться с женщиной. Для него все женщины одинаковы — лежат ли они больные в постели или наряжены в атласные платья, они предназначены для того, чтобы доставлять ему удовольствие.

Перед закатом она вышла на палубу, чтобы вымыть горшки. Там Трэвис и двое матросов, окруженные детьми, показывали девочкам и мальчикам, как завязывать морские узлы. Девочка лет двенадцати завязывала узлы на кусочке ткани, а двухлетняя малышка, сидя на коленях у Трэвиса, с восторгом наблюдала за движениями его рук. Он улыбнулся и махнул рукой Риган, а потом продолжил свою работу.

Она высокомерно задрала нос и вернулась в душную каюту, возмущенная тем фактом, что даже дети находят его неотразимым. Она сказала женщинам, что он принадлежит ей, хотя сознавала, что не имеет над ним власти, что она его игрушка и что, когда они приедут в Америку, он быстренько отделается от нее и, несомненно, сразу же найдет себе другую женщину, не побывавшую в употреблении, как она. Она с подозрением оглядывала каждую из женщин в каюте в надежде угадать возможную кандидатку на ее место.

К тому времени как работа закончилась, Риган уже сердилась не на шутку. Ее дядюшка говорил, что она мямля, но за последние несколько недель она сильно изменилась.