Лекарство для короля - Павел Чагин

не знаю, для чего именно, но какое-то время мы себе отыграли. Придется ли следующая атака на оазис или на крепость — можно было только гадать. В любом случае отбивать атаку военного флота не то же самое, что одиночных пиратских кораблей.

Глава 11. Принуждение к миру

— Скажите, Азраэль, как ваше самочувствие? — мягко спросила Дюваль.

Ангел смерти пришел в себя еще вечером, но расспросами его решили не беспокоить. Плод вечной молодости все же возымел на него воздействие, ибо магическим был лишь наполовину. Плюс капельницы с глюкозой, целый коктейль витаминов и стимуляторов. К утру ангел выглядел более или менее сносно. Как после попойки, а не как труп. Пока Азраэль был без сознания, тело его бережно отмыли, крылья обработали и очистили от грязи. Он лежал в чистой постели, на белых простынях, укутанный в одеяло. Крылья его аккуратно покоились рядом, еще на двух кроватях. Женщина, заговорившая с ним, имела внешность приятную, но голос ее выдавал тревогу.

— Не печалься по мне, — улыбнулся ангел. — Тело мое лишь отражение духа. Спасая его, вы ничего не решите. Но забота твоя приятна так же, как эти простыни.

— Вам лучше? Болит что-нибудь?

— Нет, спасибо. Так умирать гораздо приятнее. Твой родной мир вытягивает из меня последние силы. Как ни старайся — это лишь вопрос времени.

— Так значит это и правда вы?

— Кто? Дьявол? Ну да, если верить вашим писаниям. Люди всегда приписывали мне всякую дичь. Хотя, по сути, я всего лишь следил за своим уделом. Контролировал смерть. Работа такая, знаете ли. На ангелов или демонов — это уже люди поделили. Все мы существуем по воле его… — Азраэль воздел руки к небу.

— А как же крылья?

— Так, чтобы камнями не забили. Этот облик людям куда ближе. Плюс, в этом мире крылья и правда позволяют летать. Удобнее чем ногами ходить. Оказывается, это так утомительно…

— Мирская жизнь она такая, — грустно улыбнулась Ольга. — Хоть что-то я могу для вас сделать, Азраэль?

— Даже не знаю. Можно я скажу позже?

— Конечно…

— Вы хотите знать сколько времени осталось? — догадался он.

— Да, Торвик просил узнать, если возможно.

— Около пяти дней. Но это не точно. К сожалению, вселенная непредсказуема, а возмущения, которые происходят в ней, и подавно. Три дня у вас есть. Я постараюсь протянуть до этого срока. Не помню, чтобы делал такое раньше… Я о смещении миров. Подготовьтесь как следует.

— Скажете, зачем вы это делаете? — осторожно спросила Ольга. — Почему спасаете нас?

— Люди еще очень молодой вид. А дети делают много ошибок, в том числе фатальных. Мы отдали свои силы ради создания нового мира. Творец дал нам их, как и выбор. И мы выбрали. Хотя нет, это слишком пафосно. Мы просто решили красиво уйти, наверное. Если вам по силам создать искусственный разум, то и со своим разберетесь, без сомнения.

Он завещал любить людей, и мы любили. До последнего вздоха. Разве что я недолюбливал, и сейчас продолжаю это делать. Мне вас не жаль, а потому гибель мира я переживу легче остальных братьев. А потом я вернусь к нему… Кто знает, может быть иные его творения придутся мне по душе?

— Все может быть… — кивнула доктор Дюваль.

— Вас уже ждут. Не теряйте времени, его слишком мало.

Ольга вернулась ко мне с плохими вестями. Три дня на подготовку к концу света. Не маловато ли? Интересно, мог бы Азраэль предупредить меня раньше? Хотя, в его состоянии… Да и смысл? Смещение неизбежно.

— Три дня, говоришь?

Ольга кивнула.

— Пришли новости от Аттани. Ее люди сообщают, что на короля Олафа совершено покушение. Как думаешь, кем?

— Тобой?

— Ага! Разумеется, вылечить сразу его не удастся, ввиду моего невероятного коварства. Якобы он отравлен и магия бессильна. Древо молодости, опять же, еще не плодоносило. А пока совет лиги любезно согласился взять власть в свои руки. Это значит, что королевский флот теперь тоже в деле.

— Еще не хватало. Они что не понимают?!

— Им плевать. Они считают правильным лишь то, что им выгодно. А потом и сами начинают в это верить. Ничего не напоминает? Нужно было смести эту лигу, пока была возможность.

— Нет, Виктор, все правильно. Ты — это не они! — одернула меня Ольга. — Это я как доктор говорю. У тебя обостренное чувство справедливости. Не знаю, как ты прошел со своими убеждениями через войну, и остался жив, но такова твоя суть. Когда встает выбор между жизнью и тем, что правильно, ты выбираешь второе.

— Если как доктор, тогда ладно. Тебе верю. Делать то, что, Ольга Сергеевна?

— Бейся за правое дело, не жалея сил своих. Так должно и так правильно.

— Что ж… — я взглянул на нее серьезно. — В таком случае нужно решить все как можно скорее. До конца света. Соберем силы и ударим навстречу, всем, что имеем.

— Есть план?

— Да, кое что есть. Мы обрели врага, с которым нельзя церемониться. Глупость — не оправдание. Они думают, что, снеся маяки лишили Богиню сил. Пусть так и будет, пока что. Пора бы им уже понять кто здесь хозяин? Как считаешь?

— Тебе виднее, ты же у нас создатель миров, — усмехнулась Дюваль.

— Готовьте технику, госпожа знаток человеческих душ. Скоро она понадобится!

Король Олаф на удивление быстро пришел в норму. Как и ожидалось, он обладал живым, пытливым умом и ловил все на лету. Теперь он старался ни на шаг не отходить от меня, хотя присутствие Венге его и смущало. Но больше всего он смущался Натали Эрстед. Олаф отлично знал, кто она есть, и что из себя представляет. Она уже как-то обмолвилась о своем отношении к королю, и это не шло у меня из головы. Олаф и сам чувствовал ее отношение к себе и старался избегать близких контактов, чтобы не убедиться в этом воочию. Услышать от постороннего человека то, что и сам знаешь — неприятно вдвойне. Молодой король отлично помнил о своем малодушии на войне и о том, как ее предали союзники. Кроме прочего его смущала ее внешность, ведь, если ему не изменяла память, Натали сейчас должна быть в преклонном возрасте.

— Это точно не ее дочь? — тихо спросил Олаф, когда мы проходили мимо палатки.

— У Натали нет дочери, — заверил я. — Просто Орсис вернула ее молодость.

— Орсис там, Орсис здесь… — выдохнул Олаф. — А где она раньше была со своей милостью!? Почему не остановила войну?

— Потому, что не она ее затеяла, — лаконично ответил я. — Впрочем, все вопросы вы можете