Время жить. Книга вторая: Непорабощенные - Виктор Тарнавский

Билон послушал еще. Первоначальный запал Дугана Хави уже прошел, голос его все больше принимал скрипучую неприятную интонацию, и зажигательные призывы к наведению порядка и борьбе против преступности стали восприниматься как нудная лекция на давно известную тему.

— А вы уверены, что подобрали наилучшего кандидата? — снова поделился он своими сомнениями с Элаво. — Я уже молчу, что он не умеет говорить, в конце концов, не всем же быть ораторами. Но он пытается делать из себя политика, будучи совершенно не подходящим к этой роли. По-моему, префект – это должность, скорее, управленца, чем политического деятеля, и для него было бы лучше говорить о чем-то конкретном. Неужели он этого не понимает? Откуда вы его вообще взяли? И почему – его?

— Не знаю, — Элаво выглядел немного смущенным. — Этим занимался Дон… то есть, Майдер Донацилла, помните его? Когда старый префект ушел с должности, Харт… Хартен Ринше сказал как-то, что неплохо было бы нам выдвинуть собственного кандидата. Вот Дон и нашел кого-то из своих знакомых. Я его рекомендациям доверяю. Да и в конце концов, не так уж и важно, кто он. Главное, чтобы он нам помогал, когда станет префектом. Будь у нас такая поддержка, вы знаете, что бы мы могли сделать?! Это уже не торговцев травкой гонять или всяких мелких воришек прищучивать. Мы бы тут всю жизнь попробовали бы наладить по-человечески!… А хотите, сами у него спросите? После выступления. Я устрою…

— Хочу, — сказал Билон. — Устройте.

Выступление кандидата тем временем подошло к концу. Дуган Хави спустился с трибуны и пошел в толпу, пожимая руки зрителям. За ним в кильватер двигались несколько человек, которые раздавали большие пакеты с его портретом и броской надписью "Хави – это порядок".

Билон и Элаво стояли несколько в стороне, и Дуган Хави подошел к ним чуть ли не в последнюю очередь.

— Большое спасибо за то, что вы пришли, — заученно и поэтому неискренне улыбаясь, сказал он, пожимая руку Билону.

— Э-э-э… господин Хави, — пришел Билону на помощь Ренсер Элаво. — Это наш человек. Журналист из "Курьера".

— Журналист? — подозрительно переспросил Хави. — Мы не договаривались о журналисте. А о чем вы будете писать?

— Очевидно, о выборах, — сухо сказал Билон.

Хави ему не понравился. Он вспомнил, что с такой же подозрительной интонацией говорил с ним начальник городской пожарной охраны два года назад, когда он собрался взять у него интервью по какому-то пустяковому вопросу. Через месяц этого начальника сняли с должности за растрату.

— Боюсь, у меня нет времени для разговора с вами, — тем временем заявил Хави. — Я тороплюсь.

— Вы хотите, чтобы я так и написал, что вы отказались ответить на пару вопросов? — вкрадчиво спросил Билон.

Этот прием срабатывал почти всегда. Сработал и сейчас.

— Хорошо, — нехотя согласился Хави. — Если пару вопросов, я готов. Только, если можно, недолго.

Билон уже доставал блокнот. Жаль, что он так и не успел обзавестись дорогим компактным диктофоном, а свой магнитофон величиной с хороший том энциклопедии он сегодня не взял.

— Господин Хави, — сказал он, поспешно строча в блокноте. — Что вы хотите сделать для жителей района в случае своего избрания префектом?

Было видно, что этот вопрос заставил господина Хави глубоко задуматься.

— Префект – это должность государственная, — важно сообщил он. — И моя задача – это навести порядок.

— А что вы вкладываете в это понятие? — немедленно спросил Билон. — Уточните, пожалуйста, для наших читателей.

— Порядок – это порядок, — доходчиво разъяснил Хави. — Чтобы преступности вокруг не было. И люди чтоб порядок знали, не делали, что не положено. Чтобы чиновники над честными бизнесменами не измывались. Все эти постоянные проверки, ревизии, поборы просто губят любое дело в стране. Наша задача – поднять деловых людей на ту высоту, которую они заслуживают. Оградить их от мздоимцев и жадной бюрократии. Прекратить порочную практику, когда всю выгоду получают фирмы, напрямую связанные с властью. Мы можем даже назвать эти фирмы в нашем районе! Но когда мы придем к власти, их развеселой жизни наступит быстрый конец!…

Дуган Хави воодушевился. Все его косноязычие куда-то мигом исчезло. Было видно, что эта тема задевает его за живое.

— Прошу прощения, — Майдер Билон остановил поток его красноречия. — А здесь нет противоречия в том, что вы, кандидат в префекты, сами, как я слышал, занимаетесь бизнесом?

— Честному бизнесмену бояться нечего, — немного невпопад ответил Хави и замолчал, всем своим видом показывая, что ужасно торопится.

Билон понял, что на эту тему он больше не скажет ни слова.

— Последний вопрос. А что, так сказать, подвигло вас на то, чтобы выставить свою кандидатуру на пост префекта? Насколько я знаю, в этом сыграл определенную роль известный нам Майдер Донацилла?

— Э-э-э… — Билон с удивлением понял, что этот невинный вопрос представляет для кандидата в префекты чуть ли не наибольшую сложность. — Э-э-э… Меня… э-э-э… попросили… зная все мои достоинства… И вообще, я извиняюсь, я спешу.

Дуган Хави еще раз пожал руку Билону и словно испарился. Надо сказать, сделал он это очень ловко. У Билона не было практически никакого шанса задержать его новым вопросом.

— Странно… Не понимаю, что на него нашло, — Ренсер Элаво выглядел очень разочарованным. — Извините, я не думал, что все так повернется.

— Да ничего страшного. — Билону нравился бывший полицейский, и ему не хотелось его смущать. — Я вижу, митинг еще не закончился. Тут еще кто-то будет выступать?

— Да. Еще один кандидат.

— Их всего двое?

— Их четверо. Но один из них – нынешний исполняющий обязанности префекта, а второй – мелкая сошка из префектуры. Так всегда делают, чтобы было, как по закону, минимум, два кандидата. Между прочим, нас долго не хотели регистрировать. Хотите, я расскажу?

— Да как-нибудь в следующий раз, — мягко сказал Билон. — Я пока послушаю следующего кандидата. А почему не будут выступать двое других?

— А оно им надо? Мелкой сошке вообще ничего не светит, он здесь только для галочки. А этому, исполняющему обязанности – да зачем ему вообще нужны эти выступления? За него и так проголосуют все госслужащие в районе, всякие фирмы, которые зависят от префектуры, жители муниципальных домов. Пару тысяч голосов они вообще собираются приписать. Только в этот раз у них ничего не выйдет, мы проследим!… Да, я прошу прощения, мне нужно идти. Если будет желание, найдете меня в нашем предвыборном штабе, помните, где это?

— Да, вы мне говорили адрес.

Билон повернулся к трибуне. Там уже стоял высокий седой человек с жестким, словно вырубленным из камня лицом. С его партийной принадлежностью все было ясно. Поднявшийся ветер развевал за его спиной флаги с эмблемой Движения за демократию. Где-то с краю толпы поднялся одинокий транспарант с солнцем в сложенных чашей ладонях.

— Доброго дня вам всем, — сказал человек на трибуне. Голос у него был громкий и звучный. — Я вижу, здесь присутствует кое-кто из тех, что уже посещал мои выступления, для остальных представлюсь. Меня зовут Элвин Такус, мне пятьдесят девять лет. Признаться, я не стремился к этой должности, за свою жизнь я уже достаточно наработался и достаточно заработал и считал, что заслужил право на отдых. Но я – не чужой человек в этом районе. Я родился здесь, мои родители до сих пор живут в нашем старом доме на Двенадцатой Северной улице, и мне не безразлично, что здесь происходит. Я полагаю, мой опыт может пригодиться в решении проблем района. Больше тридцати лет я занимался кризисным управлением – поднимал почти обанкротившиеся компании и приводил их к рентабельности. Последней из них была фирма "Витрон", производящая окна и магазинные витрины, с оборотом в три миллиона брасов в год. Два с половиной года назад, когда я пришел к ним, они не могли даже выплачивать зарплату своим рабочим. В прошлом месяце я оставил их с прибылью в сто сорок тысяч брасов в квинтал и стабильным положением на рынке…

— "Ли-ги-нор"! "Ли-ги-нор"! "Ли-ги-нор"! — перебили его выкрики из толпы. — Банкрот!

— Да, каюсь, — Элвин Такус повысил голос. — Признаю, пятнадцать лет назад я не сумел спасти от разорения компанию "Лигинор", причем, частично, и по своей вине. Не могу не испытывать уважения перед своими противниками, которые не поленились изучить мою биографию, чтобы найти в ней этот прискорбный факт. Предвидя то, что последует за этим, хочу сказать, что еще десяток названий, которые будут сейчас выкрикнуты теми же, так сказать, любителями справедливости, не имеют ко мне ни малейшего отношения. Не считая нужным углубляться в этот частный вопрос, скажу только, что после истории с "Лигинором" прошло уже пятнадцать лет, в течение которых я отнюдь не был безработным. По-моему, это о чем-то говорит, так?