Город сожженных кораблей - Евгения Михайлова

– Не обсуждаем, – коротко ответил он. – Или ты думала, я – нетронутый мальчик? Семья живет в большом доме под Гомелем, у нас нет основания разводиться, я их поддерживаю. Жена не работает, а занимается детьми. Возвращаться я не собираюсь. В смысле окончательно. А вопрос с регистрацией в Москве может стать актуальным. Будем вместе – будем решать.

Лида тогда не поняла, почему он поставил только один вопрос из трех: развода, женитьбы и регистрации. Но не стала забивать этим голову. У них все нормально. Сначала она поддерживала его финансами и связями. Потом он стал обеспечивать их с Лерочкой полностью. Он устраивает ее как мужчина. За фасадом «греческой богини», раскованной и в то же время скрытной и лицемерной, скрывалась очень прямолинейная женщина с грубыми потребностями. Ах, ну, грубыми, конечно, это называют дамы, которые ударились в изысканность от фригидности. У Лиды с этим было все в порядке. Ей нужен был крепко стоящий на земле мужчина, нормальные деньги, которые он ей приносил, ей нравился жесткий и бесстыдный секс. А то, что она дня не прожила, чтобы не думать о Виталии, – это так привычно, что давно не казалось проблемой. Она все время пыталась получить информацию о нем, ходила в те места – сауны, салоны, тренажерные залы, – куда ходили сотрудницы Виталия. Часто у них были дружеские отношения. И она узнавала, что он продолжает изменять своей жене. Ее это радовало, но любовницу, с которой она общалась, часто хотелось утопить в бассейне. Но это проходило, никого она не топила, никого даже не столкнула случайно со скользкой ступеньки. И там, где бывала Галина Никитина, тоже появлялась. С ней не знакомилась. Смотрела издалека, не понимая, то ли злорадствовать, то ли завидовать. Галина была простая в общении, как говорится. Но из таких «простых», которым все кланяются. Это раздражало, но было терпимо.

Однажды она приехала в их район, решив отдать дочь в школу, которая находилась рядом с той, где учится дочь Виталия. У этих школ и директор был один. Просто для того, чтобы они встали на одну ступеньку. Нет, не просто. Она хотела, чтобы они познакомились. Галина – это чепуха. У нее соперниц – воз и маленькая тележка. Пусть любимая доченька узнает, что преданный папа ей изменил и соврал: она у него вовсе не одна. Лида этого хотела и для того, чтобы сделать Валерию увереннее. У девочки в свидетельстве записан отец, а она его никогда не видела. Пусть посмотрит издалека и вынесет ему приговор. Он ведь ей вынес. Откупился и просил забыть его.

Все это было теорией, пока на улице возле школы Лидия не встретила Галину с девочкой, дочерью Виталия. Сначала у нее оборвалось сердце: так были похожи сестры на расстоянии. Подошла ближе, рассмотрела подробнее Элизу, встретила ее яркий взгляд, – и это ее убило. Она поняла наконец, почему Виталий всегда возвращается к Галине. В этой тысячу раз преданной женщине было что-то королевское. Вот и родила она принцессу. Больше никто такую дочь родить ему не сможет. Это ежу понятно.

Весь вечер Лидию трясло и вертело-крутило. Она не знала, что с собой поделать. Во всех зеркалах она казалась себе страшной и дешевой проституткой. Вот почему на ней не женится даже Степан из Белоруссии. Валерия, Лерочка тоже казалась ей несчастным, страшненьким, убогим ребенком. Это был единственный вечер, когда она пожалела, что ее родила. Нет, не весь вечер, конечно, а какие-то минуты. А потом она порывисто обняла Валерию, скрыла слезы и сказала: «Ты вырастешь самой лучшей». Девочка посмотрела на нее удивленно. У них не было в привычках говорить друг другу хорошие слова, обниматься-целоваться. Точнее, у Лидии не было такой потребности, откуда ей взяться у ребенка…

Стивен продолжал ее ломать, вертеть, проникая глубоко, резко и грубо, но и он наконец заметил, что она безучастна.

– Ты о чем-то думаешь?

– О Лере, – сказала она.

И он, может, впервые в их жизни произнес человеческие, проникновенные слова:

– Ты не понимаешь. Я мог бы сейчас обойтись. Но я пытаюсь тебя вернуть к нормальной жизни. Ее нет, но ты – есть. И я с тобой.

Лида на минуту замерла от изумления. Он не такой уж и бесчувственный, каким она его всегда считала. Причем это не казалось ей недостатком для мужчины. В мужчине главное – физическая сила, физическая страсть, физическая способность раздвигать препятствия и подниматься по ступенькам выше, несмотря ни на что. Не то что Виталий, которому легко далась карьера, так, во всяком случае, Лиде казалось, а он сейчас… О боже. Не нужно об этом думать. Он не вынес то, что она вынесла. Она не пыталась совершить такой чудовищный поступок – убить себя. Ну, наглоталась, чтобы что-то заглушить. И это «что-то» было не горе, Лида с собой умела быть честной. Она, как всегда, глушила, давила в себе любовь, ненависть и ревность. И все вызывал только Виталий. Она никогда не задумывалась о том, верен ли ей Стивен… Хотя… иногда ей казалось, что она замечает плохие вещи. Точнее, ей сейчас кажется, что она замечала, но она проходила мимо, а сейчас вспомнила.

Он зарычал, больно впился крупными руками ей в плечи, потом обмяк и уткнулся лицом в грудь. Впервые за всю их жизнь она почувствовала облегчение от того, что акт любви закончился. Она мягко освободилась, выбралась из-под него, пошла в ванную, налила очень горячую воду и легла, прикрыв глаза. Она удивлялась: как быстро прошли десять лет. Они так и не зарегистрировали брак. Она понятия не имеет, ездит ли он к своей семье, развелся ли с женой, где его дети. Он уезжает в командировку или не в командировку, ей просто говорит, когда примерно вернется. Он уже лет пять Стивен Боровицкий, владелец коммерческого банка. Просто завел себе новый паспорт (то бишь купил), по нему он холост, зарегистрирован в квартире, которую купил именно с этой целью и даже не сдает. Она там никогда не была. Он – москвич. И она с ее квартирой ему понадобилась не только для того, чтобы зацепиться за Москву. Значит, все-таки привязан. Наоборот, она ему обязана всем. Если честно, то не только ему она обязана тем, что никогда не работала, а была на содержании. В Москве это оказалось совсем не сложно. Она тогда, как увидела эту квартиру, с помощью которой ей с Лерой дали отставку, сразу поняла: не расстанется с ней никогда. И, надо сказать, первое время именно квартира ловила для нее мужчин, которым тоже надо было обосноваться. В основном приезжие, которые отовсюду едут сюда, часто с большими и совсем не честными деньгами. Это не ее проблемы. Просто мужчины были совсем не те.

А Стивен – тот. И Лерочке не просто дал возможность закончить дорогую школу, потом курсы банковских работников, но и взял ее в свой банк. Он вел себя по отношению к ней как отец… Как отец? Есть что-то, что она обязательно должна вспомнить. Только не сейчас. Самое главное сейчас – прекратить думать о Виталии. И не спрашивать у его жены, жив он или умер. Ни в коем случае. Они – враги. Даже если умер. Лида закусила до крови губу, но все же не выдержала: повернулась лицом к стене и горько заплакала, позволив рту кривиться, как ему вздумается, а морщинам уродовать гладкий лоб.

Глава 28

Лидия приехала утром в отдел по расследованию убийств одна. Ей даже в голову не пришло попросить Стивена поехать с ней. Вопросы могут быть разные, и она не считала, что его нужно во все посвящать. Это было кредо их обоих. Никаких открытых душ. Каждый дает другому лишь ту информацию, которую сочтет нужным. Это и физиологическое влечение – то, что связало их надолго. Лида считала, нет, она хотела считать, что это важнее любви. Даже не любви, любого чувства, когда человек не владеет собой и не знает, что ждать от партнера. Стивен – именно партнер. Виталий в одно мгновение из возлюбленного превратился во врага. Остальные мужчины Лиды Сикорской не стоили анализа.

– Как вы себя чувствуете? – спросил Сергей.

– Нормально.

– Это хорошо, потому что мне придется задавать тяжелые для вас вопросы. В числе обычных, разумеется. Вы хорошо знали друзей дочери?

– Плохо. К ней редко приходил кто-то домой.

– Почему?

– Не знаю.

– Но как вы думаете? Это ведь не совсем обычная ситуация.

– Возможно, причиной был мой гражданский муж. Лера – я так думаю, – называла своим отцом Виталия Никитина, многие знали, что они сестры с Элизой Никитиной. Возможно, она не хотела, чтобы в нашем доме видели другого человека.

– Но Элиза как раз охотно и часто приглашала домой друзей. Эти люди знакомы и с Валерией наверняка. И они знали, что они не живут вместе. Где логика?

– Вы вызвали меня логику проверять? Я же сказала: не знаю, но так думаю. Лера слишком подружилась с Элизой, то есть ей казалось, что она подружилась. Я ей настрого запретила бывать у них дома. Ее биологический отец бросил нас до ее рождения. Женщины такое не прощают. Но они бывали вместе в других местах. И далеко не все знали, что Виталий нас бросил. Мне кажется, Лера это переживала болезненно.