Каждый может любить (СИ) - Колесникова Валентина Савельевна

- Все произошло именно так, как я и предполагала, - она пожала плечами и отбросила назад отросшую челку,- когда он расстался со своей любовницей, а та ему естественно изменяла, как я тоже предполагала, то внезапно осознал, что остался один. Понимаешь, Саш, он внезапно понял, что никому не нужен. Ни родственникам, ни любовнице и уж тем более не мне. И тут он вспомнил, что у него есть ребенок, вспомнил, что он когда-то стал отцом и резко захотел увидеть Аню. Какого же было его удивление, когда он узнал, что я уже давно не одинока и рядом с нами есть Виктор. И вот теперь он пытается качать права.

- Ты запретила ему видеться с дочкой? – предположил я.

- Нет, конечно! – она возмутилась, - но я предупредила его, что Аня все знает. ВСЕ знает. Естественно после этого желание встречи резко поубавилось, а в конечном итоге практически исчезло. К тому же Аня сама сказала по телефону, что не хочет его знать.

- Маша, - брат крепко обнял невесту, - будет надоедать, скажи мне, ладно? Я сделаю так, что больше этот человек в нашей жизни не появится. Просто скажи мне об этом, хорошо?

Я невольно улыбнулся, прекрасно понимая, что при желании такие люди как мы с Виктором можем уничтожить любого, кто встанет у нас на пути, используя свои многочисленные связи. Глядя на брата, я вижу, что сейчас он словно цепной пес – ждет команды, желая растерзать врага на месте и это правильно – свое надо защищать.

Интересно, как там Даша… Проснулась уже?

Рабочие моменты постепенно вытеснили беспокойство, но всякий раз, когда возникал перерыв, я мог думать лишь о бледной, худой, измученной девушке, не способной защитить себя после предательства.

Кажется, я становлюсь сентиментальным…

ГЛАВА ПЯТАЯ

Дарья

Странно, я уже который день не могу найти вторые ключи от квартиры. Может, потеряла их? Хотя какая разница, все равно лучше поменять замки, чтобы не было лишнего волнения…

Обыскав коридор в очередной раз, я собралась с мыслями, попыталась не думать о прошлом, заставляя себя забыть эту злосчастную фотографию.

Александр уехал… На три месяца. Он позвонил уже из Германии, сообщив на всякий случай номер той самой Марии. Я искренне удивилась, когда увидела на своем телефоне несколько пропущенных от него, но честно признаться, была рада услышать его голос – он успокаивал, вселял уверенность, вызывал чувство радости.

Последние дни лета тянулись один за другим, практически не отличаясь друг от друга. Работа в студии заставляла концентрироваться на картинах, выплескивать эмоции наружу, что способствовало возникновению спокойствия в душе и принятию ситуации. Постепенно я смирилась, осознав, что уже ничего не могу исправить и цепляться за прошлое нет смысла. Погрузившись с головой в работу, я стала замечать, что думаю о Диме все меньше и меньше, но что удивило гораздо сильнее – мои мысли заполнились Александром. Тысячи вопросов в голове, интерес к его личности, желание узнать прошлое, разобраться в том, насколько слухи правдивы – все это не давало покоя. Доходило просто до абсурда – он начинал мне сниться. Его лицо, еле заметная улыбка, странная печаль в глазах.

Преображенский стал мне звонить. Вначале раза два в неделю, и разговоры длились от силы минут пять. Затем чаще, а теперь почти каждый вечер. Обычно я молчала и с интересом слушала о его работе, небольшие жалобы на трудности и искреннее негодование по поводу женщин. Почему он мне все это рассказывает? Хотя кажется, я понимаю причину – я стала ему другом. Этаким своим “парнем”, но это и не плохо. Мне есть с кем поговорить, с кем посмеяться и получить удовольствие от общения.

- И чем тебе немецкие дамы не угодили? – я рассмеялась, лежа в кровати под теплым одеялом.

- Я бы сказал, но женская солидарность не позволит тебе со мной согласиться, - Преображенский явно что-то писал, так как я слышала в трубке характерный скрежет карандаша на бумаге.

- Я не страдаю подобным мышлением, уж прости и все же, чем тебе не угодили немецкие женщины?

После долгого молчания, он все же ответил:

- Если честно, сам не понимаю. Видимо, я просто устал.

- Ты же в Германии, там столько всего интересного можно увидеть! А сколько экскурсий, туристических походов, секретных местечек, о которых знают лишь местные… Эх, я вот не была в Кельне, но мне многие хвалили этот город. Да и вообще, ты столько работаешь, ни за что не поверю, что у тебя нет ни одного выходного!

- Выходные есть, куда же без них, - он устало вздохнул, что-то закрыл, судя по звуку это был ноутбук, - но одному идти не хочется. Слушай, а может ты ко мне прилетишь? Ты ведь сама сказала, что хочешь увидеть Кельн, вот и устроим друг другу прогулку…

- Прости, но я боюсь летать на самолете в моем положении, - при мысли о полете меня начинало трясти, а если учесть то, что у меня и так в диагнозе стояла угроза выкидыша, рисковать совсем не хочется, - Кельн никуда не убежит, можно съездить туда позже.

- Да, ты права… - Александр вновь устало вздохнул, - я все время забываю, что ты теперь станешь пузатой. Кстати, сильно изменилась внешне? Сколько прошло времени? Уже два месяца вроде…

- Да не очень, если честно. Пузико почти не видно, словно я просто хорошо покушала.

- Покушать ты любишь… я помню… - он хмыкнул, все еще вспоминая то несчастное мороженое в парке.

- Теперь я ем все, что не приколочено, уничтожая запасы в холодильнике. Так что с тебя вафельный рожок!

- Заказ принял!

Мы еще долго разговаривали, он рассказывал о Кельне, о встречах, делился своими желаниями, а потом внезапно сказал следующее:

- У моего брата свадьба через три месяца уже. У меня приглашение “Преображенский +1”, не хочешь со мной пойти? Там уж точно покушаешь как следует. Людей будет очень мало – только самые близкие люди, заодно с сыном познакомлю – будет прекрасный повод переломать мне все косточки в разговоре.

- А мне точно можно? – мне не очень хотелось встречаться с незнакомыми людьми, которые будут оценивать меня и обязательно заметят интересное положение, - раз свадьба для самых близких…

- Можно! Говорю же – Преображенский +1. Ну, пойдешь? Если нет, то я помру в гордом одиночестве, и это будет на твоей совести, Дарья!

Я неуверенно согласилась, а затем наш разговор закончился – оба хотели спать, оба устали и обоим завтра работать.

Интересно, когда он позвонит в следующий раз? Хочется пообщаться с ним вживую…

Месяц назад мы с Аленой все же пришли в офисные помещения нового большого здания по поручению Преображенского. Договор был составлен быстро, подписание не заняло много времени, к тому же пожелания заказчика быстро нашли внутренний отклик, и мне нетерпелось заняться работой. Все это время я разговаривала с Виктором, задавала множество вопросов, уточняла детали, цветовую гамму, насыщенность, размеры и прочие нюансы. Мужчина был до ужаса терпелив, спокоен как удав и выглядел просто нереально сильным. И я имею ввиду не внешние данные, я говорю о внутреннем ощущении самого себя. Его взгляд был тяжелее, чем у Александра, намного пронзительней и в работе этот человек мог довести кого угодно до нервного срыва, требуя идеальных результатов. В тоже время, судя по рвению сотрудников и блеску в их глазах – команда была слаженна, зарплату получала приличную и делом своим была полностью довольна. Виктор мне напоминал темного властелина – черный цвет в одежде преобладал, да и сам он был брюнетом с темными глазами. На этом фоне кожа казалась бледной, а из-за постоянной работы и дикой усталости синяки под глазами добавляли некоего мистицизма в его облик. Мария рядом с ним смотрелась как лучик солнышка и прекрасно разбавляла эту черную тучу своим сиянием. Словно Инь и Ян, они дополняли друг друга.

Любые разговоры о свадьбе вызывали у Виктора радость, показывая, что человек находится в не меньшем ожидании праздника, чем его избранная. Он с большим удовольствием подсказывал Марии по телефону какие-то детали, выбирал меню и особенно был рад предстоящей дегустации тортов, которые им должны были привезти на дом.