Шоколадник (ЛП) - Батчер Джонатан

— В доме друга?

— Или? — подсказывает Маклоу.

— Рэк, — вздыхает Изабелла.

— Ага, именно туда, куда мы пошли. А потом, после твоей небольшой встречи со старым пердуном этим утром, если бы они спросили у окружающих, как ты думаешь, было бы сложно сообразить, куда мы пойдём? Куда ещё мы пойдём, кроме автовокзала?

— Они нас там ждут, Маклоу?

Маклоу выглядит так, будто на ходу занимается математикой в ​​голове. Он снова протягивает руку, пока думает, и на этот раз Изабелла обхватывает её своей.

— Что нам делать? — спрашивает Изабелла.

— Не знаю, — говорит он.

Они собираются перейти улицу, когда Маклоу останавливается и сжимает руку Изабеллы. Его глаза теряют фокусировку, как будто он не может поверить в то, что видит, а затем сужаются.

— Ну, чёрт меня побери, — говорит он, кивая на другую сторону дороги.

Изабелла смотрит. На противоположном тротуаре знакомый седовласый мужчина ходит нервной походкой.

Маклоу снова смотрит на Изабеллу.

— Как насчёт того, чтобы изменить наш план?

ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ

Дэймон находит путь в старое запертое треугольное здание, которое когда-то было свидетелем того события, которое СМИ окрестили «Убийствами в Доме Грязи».

Фактически, Дэймон находит два возможных входа.

Они обходят вокруг конструкцию. Нет никаких барьеров или стен, не позволяющих им попасть на задний двор, и никаких знаков, предупреждающих о камерах видеонаблюдения, электрических сетках или обычном патрулировании. По гравийной дорожке, над которой нависли голые деревья, они попадают в задний сад, в котором, судя по квадратным теплицам, поднимающимся из длинной бесцветной травы, когда-то могли выращивать фрукты, овощи и зелень.

Дэймон указывает на брешь в задней двери странного дома, которая приоткрыта, но защищена незакреплённым замком на цепи.

— Я никогда не протисну туда свой жирный зад, — шутит Хейли.

— Рад протянуть руку помощи, — говорит Дэймон.

Прежде чем она успевает ударить его, Дэймон проскальзывает мимо неё к деревянной конструкции в задней части сада. Это похоже на сарай, но он больше, чем большинство сараев, и чертовски шаткий. Крыша провисает, некоторые деревянные доски упали с одной стороны и теперь распластаны на мёртвой траве.

— Эй, — говорит Дэймон, подзывая её. — Посмотри на это. Я знаю, что сказал, что исследовать старую армейскую базу было не так уж и страшно, но это определённо страшно.

Хейли наблюдает за тем местом, где упали доски. От него пахнет серой или, может быть, метаном. Она надувает губы. Это заставляет её думать об уроке естествознания.

— Ты видишь это? — спрашивает Дэймон.

— Меня больше беспокоит запах, — говорит Хейли и светит фонариком своего телефона.

Сарай пуст, но посреди неровного пола есть небольшая яма. Она около трёх футов в поперечнике и окаймлена обломками дерева и раскрошенным бетоном, как будто небольшой взрыв проделал дыру снизу. В центре просвета кажется свечение кофейного цвета, но с тем же успехом это может быть тон фонарика Хейли.

— Мы могли бы попасть туда. Он почти развалился, — Дэймон нажимает на стенку сарая, которая скрипит.

— Не надо, — говорит Хейли.

— Почему нет?

Она насторожена, но не понимает почему.

— Я думала, что это ты не хотел нарушать законы.

— Ах, посмотри, в каком состоянии находится это место. Кому будет до этого дело?

Она выключает фонарик, и да, из дыры в полу сарая определённо исходит слабое свечение.

С болезненным ощущением в животе Хейли качает головой.

— Я здесь, чтобы посмотреть на дом.

Они бредут по мёртвой траве.

Когда они подходят к двери с замком, Дэймон спрашивает:

— Нужна помощь?

— Не от тебя, спасибо, — говорит Хейли и открывает дверь, пока цепь замка не натягивается. — Ты же можешь протиснуться, правда? Ты не слишком толстый, чтобы попасть туда?

Он поднимает руки и сгибает бицепсы под курткой.

— Если нет, я просто сломаю это. Халк крушить!

Хейли продолжает двигаться, зная, что если она будет слишком сильно думать, то может потерять самообладание. Она опускает голову под цепочку с замком и погружает её и плечи в дом. Так странно думать об этом как о первом доме её отца, которым он, по-видимому, до сих пор владеет. Однажды эта гнилая старая оболочка может стать её.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Меховой капюшон её лыжной куртки цепляется за дерево, когда она кладёт руки на пол, и падает на колени, выгибая спину, когда протаскивает бёдра, икры и ступни. Она ожидает комментария от Дэймона по поводу того, что смогла сделать её задница, но его нет.

Дэймон приседает и проталкивается вслед за ней с меньшей грацией и бóльшей силой.

Внутри через окна просачиваются блики цвета кислого молока, открывая большую кухню с рабочей поверхностью в центре. После всего, что Хейли прочитала, она ожидала, что в Доме Грязи пахнет канализацией, но на кухне это просто затхлый аромат пыли и гнилого дерева.

Некоторое время они молчат.

Когда Хейли оглядывается, по её коже пробегает дрожь. Это место когда-то было местом убийства.

Кухня явно не использовалась долгое время. Растения проникли через несколько трещин в стене и части потолка провалились, осколки штукатурки лежали на грязной, отслаивающейся плитке пола. Воздух кажется Хейли влажным, и она ощущает в нём ещё что-то: споры плесени.

— Итак… куда мы пойдём? — спрашивает Дэймон.

Хейли указывает на коридор, ведущий из кухни, и её голос сухой, когда она говорит:

— Смотри.

Стены и пол замараны давно засохшими мазками и пятнами.

— Бля… Это отпечаток руки? — говорит Дэймон, подходя к стене в коридоре. Он поднимает руку, расставив пальцы, чтобы отразить форму. — Это безумие. И, должен признать… здесь довольно круто.

— Я думаю, мои бабушка и дедушка были убиты здесь, Дэймон.

— Да. Извини.

— Это всё ещё не даёт покоя моему отцу.

— Ну, да. Такое дерьмо остаётся с тобой навсегда. Ты сказала, что его родители были… выпотрошены?

— Ага.

— Иисус. Так почему ты хотела приехать сюда?

Когда Хейли начинает отвечать, из другой комнаты доносится грохот. Она подпрыгивает.

Дэймон застывает, но затем заслоняет её собой.

— Эй! — кричит он, повышая голос. — Есть там кто-нибудь?

— Не смей нас пугать — мы можем сделать тебе больно! — Хейли кричит в пустой коридор, поражая Дэймона.

— Отойди, солдат, — говорит он, ухмыляясь.

Она проходит мимо него.

— Эй, подожди.

— Наверное, это мыши.

— Может быть… или наркоман с самурайским мечом.

Они крадутся вместе по коридору, следуя за шумом. Звук не повторяется, но когда Дэймон подходит к другому дверному проёму, он останавливается как вкопанный. Хейли выглядывает из-за угла и тоже видит это: в комнате с обветшалым диваном, креслом и многочисленными книжными шкафами у окна стоит сгорбленная фигура в силуэте.

Мозг Хейли возвращается на чердак в её доме, где, как ей показалось, она видела, как кто-то стоит, смотрит на неё и шепчет. Она прочищает горло.

— Привет! Кто вы?

Нет ответа.

Она произносит тем же тоном, которому она научилась от мамы.

— Предупреждаю: не смейте ничего предпринимать. Мы здесь только для того, чтобы осмотреться.

Комнату наполняет липкий звук: медленный, скребущий смех.

Фигура выходит на свет.

Это женщина лет шестидесяти с измождённым, но округлым лицом, как будто когда-то она была дружелюбной и пухлой, но теперь устала и покрылась морщинами. На ней тёмно-зелёная куртка, доходящая до ног, и чёрный шарф, плотно затянутый вокруг шеи. Когда она улыбается, морщинки скрываются на пухлых щеках с ямочками, а глаза блестят, что нравится Хейли.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Женщина хихикает.

— Не волнуйтесь, я не буду ничего «предпринимать». Вам не нужно беспокоиться о Старой Иви.

— Вы живёте здесь? — спрашивает Дэймон, обретая язык.

Иви лучезарно улыбается ровными жёлтыми зубами.