Футарк. Первый атт - Кира Измайлова

Мне оставалось лишь стиснуть зубы и увеличить скорость, иначе меня с головой захлестнул бы поток информации о потенциальных невестах…

У церкви собралось множество народу. Окружающие деревья пестрели ленточками и флажками, слуги и бедный люд толпились в стороне, деревенские мальчишки держали в руках дудки и воздушные шары, а в отдалении, между могил, деловито настраивал инструменты небольшой оркестр.

Публика посолиднее, должно быть, была уже в церкви.

«Едут!» — раздался крик, едва мы вышли из автомобиля.

— Виктор, быстрее! — прошипела тетушка Мейбл, подхватывая меня под руку. — Неприлично опаздывать!

— Да, тетя, — согласился я, ускоряя шаг…

Признаюсь, переступая порог, я затаил дыхание — таким, как я, в церкви не место. Однако громов и огня небесного не воспоследовало, так что пришлось занимать отведенное нам с тетей место.

Невеста оказалась совсем юной особой в голубом платье, вполне миленькой, если бы не многочисленные прыщи, покрывающие ее круглые щеки. Впрочем, жених (долговязый парень с костистым лицом), кажется, не имел ничего против: он взирал на суженую с неподдельным восторгом. Дамы умиленно заохали, а священник, откашлявшись, принялся вещать о высоком предназначении брака.

Последовавшее действо прошло мимо меня. Я смирился с жестокой судьбой в лице коварной тетушки Мейбл, которая обманом завлекла меня на это бессмысленно-приторное действо. Однако слушать всю ту чепуху, которую произносил священник, я был не в силах, поэтому углубился в размышления. Меня всерьез беспокоили мучнистые червецы, обнаруженные в оранжерее. Разумеется, я знал немало средств от этой напасти, но все они не гарантировали стопроцентного избавления от вредителей. Какое же выбрать?..

Церемония тем временем текла своим чередом: священник предложил присутствующим огласить причины, препятствующие этой паре вступить в брак, и, не получив ответа, перешел к традиционным вопросам жениху и невесте.

Дальше я окончательно углубился в свои мысли и перестал следить за происходящим. Тетушка Мейбл то и дело прикладывала платочек к глазам, демонстрируя, насколько она растрогана, и шепталась о чем-то со своей соседкой. Я же размышлял, стоит ли прививать Aylostera heliosa или все же повременить.

— Виктор, ты заснул? — вырвал меня из полудремы раздраженный голос тетушки. — Пойдем скорее!

Вздрогнув, я огляделся вокруг. Венчание закончилось, и уже почти все гости покинули церковь.

— Да, тетя! — А что еще я мог ответить?..

На улице царила какофония: все смеялись, поздравляли молодых, оркестр наигрывал что-то бравурное, а мальчишки, словно соревнуясь, дудели в свои дудки.

Я вздохнул, поднял взгляд к хмурым небесам и принялся вспоминать, как давно и чем именно подкармливал своих питомцев. Только мысли о моих крошках давали мне силы пережить весь этот кошмар!

«Пожалуй, пора добавить извести в почву Mammillaria herrerae», — решил я и в этот момент заметил краем глаза, как что-то летит прямо в лицо тетушке Мейбл.

Реакцию мою годы спокойной жизни не испортили: выбросив вперед руку, я ловко перехватил метательный снаряд… И лишь когда пальцы мои сомкнулись на стеблях лилий, я сообразил, что именно поймал. Букет невесты!

Надо было видеть глаза тетушки…

После минуты растерянного молчания на меня обрушился водопад шуток и поздравлений. Я отвечал вымученной улыбкой, мечтая поскорее оказаться в тишине своей оранжереи.

А ведь предстояла еще самая неприятная часть: свадебный завтрак!

Спустя полчаса я понял, что улыбка моя очень скоро превратится в оскал. Милые барышни, раззадоренные тем, что одна из них успешно перешла сегодня в категорию замужних дам, спешили также поймать женихов. К тому же нелепое происшествие с букетом обратило на меня еще большее внимание. От щебета юных прелестниц и прицельных взглядов их маменек у меня невыносимо чесалось между лопатками, будто кто-то запустил мне за шиворот десяток крупных красных муравьев. Но приходилось терпеть. И улыбаться, улыбаться, улыбаться…

Только вколоченные в детстве правила поведения удерживали меня от того, чтобы спастись бегством.

Чтобы избавиться от назойливых дам, приходилось везде следовать за тетушкой Мейбл, притворяясь, будто мы поглощены важной беседой.

Тетушка, надо отдать ей должное, не рискнула больше заговаривать со мной о женитьбе (должно быть, эти новомодные доктора правы относительно инстинкта самосохранения). Вместо этого она с придыханием повествовала об откровениях недавно вызванного Наполеона Буонапарте, о знаменитых медиумах, о месмерической силе…

Я рассеянно кивал, уделяя куда больше внимания сандвичам и пирожным, ведь дома меня наверняка ожидало повторение ужасного завтрака. Так что я всерьез жалел, что, в отличие от хомяков и верблюдов, не могу запастись пищей впрок.

— Представляешь, в доме моей пансионной подруги, Валерии Стивенс, недавно появилось привидение средневекового монаха! Ах, Виктор, ну почему в нашем доме нет даже полтергейста?! Я так хочу обзавестись собственным привидением! Согласись, Виктор, это так… изысканно! — Тетушка бросила на меня косой взгляд.

— Да-да! — подтвердил я рассеянно, делая вид, что полностью поглощен разглядыванием узоров паркета.

— Виктор, ну так помоги же мне! — потребовала тетушка Мейбл, вцепившись в мою руку.

— Чем именно? — искренне удивился я.

— Знаешь… — Поколебавшись, тетушка как-то нервно осмотрелась и склонилась ко мне. — Говорят, на черном рынке купить привидение не так уж сложно!

— Вы полагаете, у меня есть связи на черном рынке? — Я поднял бровь, демонстрируя удивление.

— Ах, Виктор, оставь эти глупости! — отмахнулась тетушка, помешивая чай. — Это своего покойного батюшку ты мог обмануть. Артур, упокой, Господь его душу, временами бывал так доверчив, даже странно для барристера[5]. А меня ты не проведешь!

Тетушка покачала пальцем у меня перед носом, и я подавил вздох, смирившись с судьбой. Милейшая тетушка Мейбл не оставит меня в покое, пока я не раздобуду ей желаемое привидение, но думать об этом не хотелось…

Донеся до меня свою просьбу (больше напоминающую требование), тетушка наконец переключилась на другую тему. Впрочем, это меня не порадовало, ибо теперь она в красках живописала, как тяжело живется бедному Сирилу, с раннего детства лишенному отцовской любви и внимания. «Лучше вовсе не иметь отца, чем иметь до безумия азартного родителя!» — подумал я, но благоразумно не стал озвучивать своего мнения. Тетя полагала, что каким бы ни был покойный, отзываться о нем следует только положительно, притворяясь, будто смерть его была огромной потерей для близких и общества в целом.