Хозяйка кукол. Тайна забытых богов - Татьяна Устименко

Мадам постаралась на славу, выполнив все мои пожелания. Мало того, что мне успели сшить чудный восточный костюм с легким кисейным шарфом, закрывающим лицо, так еще и сцену затянули шелковыми драпировками, создав этакий маленький альков. Я опустилась на стул, пристроила гитару на коленях и заиграла. До сегодняшнего дня я никогда не пела на публике. Дело в том, что мама всегда запрещала мне петь в присутствии мужчин, утверждая, будто мой низкий, чуть хрипловатый голос обладает странным возбуждающим действием, способным околдовать любого представителя сильного пола. Но теперь у меня не осталось выбора, и поэтому я запела песню собственного сочинения:

Я не знаю за что, но, наверно, за что-то,У меня отобрали уменье любить,Временами находят хандра и зевота,Мне не хочется жить и мечтать неохота —Я тебя прокляла и пытаюсь забыть.Даже небо какое-то серое стало,Очерствела душа, и потухли глаза,Мне тебя нынче – много, себя слишком мало,Отпусти же меня, я смертельно устала —В наших чувствах уже отгремела гроза.При разлуке мы все без вины виноваты,И никто не рискнет нас за это судить,В подсознанье опять громыхают раскаты,Как предвестники скоро грядущей расплаты —Ведь любовь мы зазря поспешили убить.Поселились в душе пустота и тревога,Чувств ушедших никчемный, пустой суррогат,Нас уводят вперед суета и дорога,Нам раздать бы долги, помолиться немного —И шагнуть в пустоту… Просто так. Наугад.Но опомнившись вдруг, я не кинусь в ту бездну,Припаду к чьим-то сильным, бесплотным ногам…Коль прикажут мне боги – я сердце разверзну,Искуплю их грехи и смиренно исчезну —Все стерплю. Но любовь – никому не отдам!

Во время исполнения песни в зале царила такая звенящая тишина, что я была готова сквозь землю провалиться от смутного осознания собственной бездарности. Ох, кажется, артистка из меня получилась никудышная, да и пою я из рук вон плохо. А иначе чего они молчат – эти мужчины, только смотрят на меня с потрясенно отвисшими челюстями? Ох, подобного сокрушительного фиаско я никогда еще не знала!..

Как только музыка смолкла, я мигом подхватила гитару, неловко поклонилась и почти бегом покинула сцену. И уже в коридоре меня настиг дикий шквал оваций и восторженные вопли, вырывающиеся из десятков глоток! Подумать только, они кричали: «Браво! Чудо! Бис! Пой еще, волшебница!» Добравшись до тихой комнаты, я села на табуретку и с трудом начала переводить дыхание. Как же я разволновалась. Да, сцена не для меня. Тем более такая сцена…

– Молодец, я тобой довольна, – радостно произнесла неизвестно откуда возникшая рядом со мной мадам Мими. – У тебя потрясающе красивый голос, и я никогда не слышала подобных песен – она прямо всю душу наизнанку выворачивает!

Я даже подпрыгнула от неожиданности.

– Спокойнее, не волнуйся, твой дебют прошел на «ура». Вот тут один господин хочет побеседовать с тобой на тему твоего творчества… – Мадам многозначительно пошевелила бровями.

– Какой господин? – подозрительно уточнила я.

Мне почему-то сразу пришла мысль про Лаэна.

– Важный господин. Прошу! – усмехнулась хозяйка заведения. – Не заставляй себя ждать.

Она ловко сдернула меня с табуретки и вытолкала в коридор. Там меня действительно ожидал какой-то мужчина… Высокий, в белом плаще до пола, лицо прикрыто серой шелковой маской. Я мысленно ругнулась – в этом городе все ходят в масках и по уши кутаются в плащи, напоминая привидения. Сплошные тайны!

– Здрас-cте, – вежливо поздоровалась я, пожирая незнакомца заинтригованным взглядом.

– Здравствуйте, мне безмерно понравилось сегодняшнее представление. Спасибо вам за доставленное удовольствие. Скажите, вы слегка волновались? – галантно поклонившись, спросил он.

– Да, я впервые выступала перед подобной публикой, да и вообще перед публикой, – честно призналась я.

– А вы не откажетесь спеть для меня одного? – довольно нахально предложил он.

– Нет! – Я трусливо шарахнулась от незнакомца. – Я не могу и вообще…

Неожиданно он схватил меня за руку и потащил куда-то в темноту, торопливо увлекая за собой по коридору, к задней двери, ведущей во двор заведения. Мой испуг уже прошел, и поэтому я не противилась. Мне очень хотелось понять – кто он такой и чего ему от меня нужно?..

Тайны очень похожи на капризных любовниц. Они не выносят посягательства на свою свободу, отнимают у связавшегося с ними много времени и денег, зачастую оставляют в убытке и требуют безоговорочной верности. Скажите, разве находящийся в здравом рассудке и твердой памяти человек добровольно связывается с тайнами? Нет, сто раз нет! Увы, но двое мужчин, удобно расположившихся в креслах некоей уединенной комнаты, думали иначе…

Этот тихий, незаметный домик, скрывающийся в тени развесистых платанов, давно стал для них и местом отдыха, и боевым штабом, предназначенным для разработки различных тайных операций, уже неоднократно взбудораживавших город своими результатами и последствиями. Впрочем, пара друзей обладала недюжинным умом и завидной выдумкой, до сего дня успешно уберегавшими их от каких-либо проколов или разногласий. Но, к сожалению, так обстояло лишь до сегодняшнего дня…

Первый из мужчин – стройный брюнет в непритязательном кожаном костюме, расслабленно закинул ногу на ногу и отклонил голову на высокую спинку кресла. В руке он держал бокал с красным вином, а его лицо скрывала черная маска-«венецианка», оставляя неприкрытыми лишь высокий смуглый лоб, тонкую линию усиков и иронично изогнутые губы, свидетельствующие о незаурядном интеллекте. В прорезях маски виднелись темные глаза, внимательно наблюдающие за разместившимся напротив собеседником.

Второй мужчина выглядел еще представительнее первого. Не уступая ему молодостью, чернотой густых волос и статностью, он обладал той естественной грациозностью манер, кою абсолютно невозможно приобрести путем тренировок или жесткого самоконтроля. Такая царственная небрежность бывает лишь врожденной. Мощный торс красавца облегал роскошный белый камзол – расшитый крупными жемчужинами и сидящий на нем будто влитой. Лицо закрывала белая маска, а на ее фоне еще красивее смотрелись решительный подбородок с ямочкой, длинная загорелая шея и ярко-синие глаза, сияющие, словно сапфиры. Камзол украшал ряд серебряных пуговиц с мелкими алмазами – образующими треугольник: знак Светлой троицы.

– Кажется, наш разговор зашел в тупик! – произнес синеглазый, своим мелодичным голосом нарушая повисшую в комнате тишину. – Впервые мы не можем прийти к соглашению по вопросу, касающемуся добра и зла. А ведь раньше наши взгляды совпадали. Я опечален…

Черноглазый сердито пожал плечами и поставил свой бокал на столик, придвинутый к креслу. Он так и не отпил из него ни капли вина.

– С моей позиции все эти события выглядят злом, – сообщил он. – Как ни поверни, а она все равно пострадает…

– Представь, что ты сокол и паришь под облаками, – предложил синеглазый. – Вдруг ты видишь далеко под собой, на земле, точку. Как думаешь, чем или кем она является?

– Откуда мне знать? – буркнул черноглазый. – С такой высоты трудно что-либо разглядеть…

– А ты опустись ниже, – парировал его оппонент. – И различишь, это карета, а в ней сидит церковник. Он – зло?

– Конечно, зло! – громко вскричал черноглазый упрямец. – Кто бы в этом сомневался.

– Опустись еще ниже, – не отступал синеглазый, – и увидишь – у нашего церковника очень доброе лицо, руки – натруженные в уходе за больными бедняками, и изношенная одежда, говорящая о его бескорыстии. Так разве он – зло?

– Хм, – смутился черноглазый. – К чему эта непонятная притча?

– А к тому, что ты если очутишься с тем церковником лицом к лицу, то не сможешь сказать о нем ничего определенного, и, возможно, составишь совсем иное мнение о его достоинствах и недостатках. Зло или добро сами по себе совершенно абстрактные понятия и зависят лишь от того, какую позицию по отношению к ним занимает тот или иной человек. Вот так-то, друг мой Лаэн! – наставительно улыбнулся обладатель алмазных пуговиц.

Убийца, а это был именно он, смущенно засопел.

– Хочешь сказать, что с нами происходит нечто аналогичное? – спросил он.

Синеглазый кивнул:

– Да. Лара невольно стала для нас яблоком раздора. И каждый из нас, находясь рядом с ней, думает, будто несет ей добро. А второй, взирая на это с расстояния, полагает – ей причиняется вред.

– Ты не прав, – возмущенно заявил Лаэн. – Это ты втянул ее в дела гильдии и обрек на кабальный договор. Из-за тебя ее чуть не убили. А я никогда не причиню Ларе вред! Она мне очень дорога.

– Почему? – заинтригованно подался вперед синеглазый.

– Извини, но я не могу открыть тебе свой секрет, – смутился убийца. – Возможно, позднее, когда придет нужный момент, но не сейчас.