Мифы и легенды Древнего Востока - Александр Немировский

Пока бог это говорил, у незнакомца возникли на голове рога, тело его покрылось пестрой шерстью, на руках и ногах выросли копыта. В ужасе наблюдал за этим превращением служитель храма. И только когда огромный бык выбежал из храма, служи тель закричал:

— Смотрите, смотрите, это страшный бык. Но почему у него согнут рог?

Обернувшись, бык сказал:

— Потому, что я ходил в поход. Путь загораживала мне большая гора. Я ее сдвинул с места. Это я стронул море. Потому и погнулся мой рог.

Обо всем этом узнала богиня Солнца, восседавшая на троне. Она приказала своим военачальникам:

— Идите в Хальпу. Скажите воинам, чтобы они были готовы к сражению.

Сын полей

Миф о сыне божьем, вскормленном животными и воспитанном пастухом, сохранился среди надписей о военных походах хеттов к городам побережья Черного и Средиземного морей. Видимо, этот отрывок является началом рассказа о знаменитом полководце. Подобного рода мифы широко распространены как на всем Древнем Востоке (Месопотамия, Палестина, Иран, Китай), так и в Европе (Греция и Италия).

С женщиной-рабыней бог провел ночь, и родился у нее сын. Его отнесли в место, угодное богам, и там оставили.

Мальчик лежал на том месте, куда его принесли. Туда пришли животные из селения и напоили ребенка молоком. После того животные приходили вновь и возвращались в селение. Ребенок, еще несмышленыш, напился молока и не плакал.

Пастух проследил, куда удаляются животные, и увидел ребенка, такого прекрасного, какого свет не видывал. Пастух спрятался в мешок, наблюдая за ребенком. Его приходили кормить не только коровы, но и овцы. Выйдя из мешка, пастух взял ребенка и отнес его к своей жене. Он назвал его сыном полей.

Песнь об Улликумме

«Песнь об Улликумме» — самый интересный мифологический текст малоазийского региона, ибо он открывает путь к пониманию цикла греческих мифов о смене поколений богов, о борьбе богов и титанов. Куммии хурритского мифа соответствует греческий Олимп, на котором также сменяются поколения богов, оскопляя и изгоняя своих отцов. «Девять лет», срок смены богов в хурритском мифе, имеет точную параллель в гомеровском рассказе о царе Миносе, в девятилетие раз поднимающемся на гору для встречи с Зевсом, богом Грозы. Изображение битвы двух поколений хурритских богов имеет сходные черты с рассказами греческих мифов о битве богов и титанов. В то же время в греческих мифах отсутствует мотив роста каменного чудовища, угрожающего горе богов.

В городе Куммии, что на небесах, царствовал бог Аллалу. Был у него сам Ану слугой. Через девять лет он Аллалу изгнал и в Куммии воцарился. Ему же прислуживал Кумарби, отец бога Грозы, бога Солнца, бога Луны и прекрасной Иштар. Через девять лет Кумарби оскопил Ану, чтобы он не мог иметь сыновей, и, изгнав его, стал владыкой Куммии. Но и его изгнал через девять лет бог Грозы и братья его.

И стал думать Кумарби. Стал он замышлять против бога Грозы зло. Когда же вся душа его, как драгоценный камень, была обрамлена мудростью, он покинул свой трон, взял в руку жезл, обул ноги в буйные ветры, как в сапоги, и отправился из города Уркиса{57}, в котором жил, к Холодному озеру. Кружась над ним, он увидел большую скалу, и сердце его возликовало. Спустился он на эту скалу и оставил на ней свое семя.

Прошло время, и разродилась скала Холодного озера крепеньким малышом. Богини Судьбы и богини Защитницы взяли его и отнесли к Кумарби, положив на колени. Возрадовался Кумарби, начал убаюкивать младенца и выбирать ему имя поласковее. Не было у него лучшей советчицы, чем душа, и вступил он с нею в беседу: «Как мне сына назвать, которого мне принесли? Назову я его Улликумме{58}. Пусть он тянется к небу и станет там царем! Славный город Куммию пусть он растопчет! Пусть бога Грозы поразит, развеет его, как мякину, раздавит, как муравья! Пусть позвоночник Тасмису{59} надломит, как тростник! Пусть всех богов, что на небе, распугает, как птиц, пусть расколотит их, как пустые горшки! Но кому мне сына моего отдать? Кто примет его от меня как дар? Кто на темную землю доставит так, чтобы не увидел его ни бог Солнца, ни бог Луны, чтобы не узрел его бог Грозы, Куммии царь могучий, чтобы Иштар не увидела его, Ниневии владычица?»

И призвал к себе Кумарби слугу Импалури и молвил ему:

— Слушай, Импалури, что я тебе скажу! В слух превратись! Жезл в свою руку возьми. А ноги обуй в буйные ветры, как в сапоги! К богам Ирсиррам, вестникам моим, шагай! Скажи им: «Приходите! Вас Кумарби к себе призывает!»

Услышав призыв, заспешили, заторопились Ирсирры, поднялись они с тронов своих, путь мгновенный они совершили, и сказал им Кумарби:

— Сына возьмите! Примите его как дар, отнесите на темную землю! Торопитесь! Летите быстрей! Пусть на правом плече Упеллури{60}, на ком боги построили небо и землю, стоит он, как меч! Каждый день пусть растет он на сажень, а за месяц растет на четверть версты.

Взяли Ирсирры сына с колен Кумарби, подняли они его, как дар драгоценный прижали к груди, понесли, на колени к Энлилю положили.

Поднял очи Энлиль, на малыша посмотрел. Тело его из камня кункунуцци{61}. И начал Энлиль со своей душой говорить: «Кто этот малыш? Не суждено ли ему вступить в тяжкие битвы с великими богами? Лишь Кумарби мог замыслить такое зло! Он, породивший бога Грозы, породил ему и врага».

Только это промолвил Энлиль, как Ирсирры взяли малыша и поставили его на плечо Упеллури, как меч. И начал ребенок расти. Каждый день он вырастал на сажень, каждый месяц — на четверть версты.

Уже за пятнадцать дней стал Улликумме высоко. Словно меч, он в море стоял, и было оно по пояс ему. Как молот, вздымался тот камень, храмов уже достигая небесных.

Бог Солнца взглянул с небес, и увидел он Улликумме, с ним он встретился взглядом. И начал тогда бог Солнца беседу с душою своею: «Кто там в море растет не по дням — по часам, на богов непохожий?»

И направился бог Солнца к морю, когда же до моря дошел, руку свою опустил на лицо того, кто к небу вздымался. Камень нащупав, он задрожал от гнева и направился к богу Грозы.

Увидев его приближенье, прислужник бога Грозы Тасмису стал так рассуждать перед владыкой своим:

— Почему является к нам бог Солнца, властитель великой страны? Наверное, забота его не проста. Нам этим нельзя пренебречь. Ведь если на небе сраженье или мятеж, в нашей стране голод и смерть.

— Поставь трон, Тасмису, чтобы гость наш мог сесть. Стол прикажи накрыть, чтобы насытиться мог.

Бог Солнца, явившись, не сел на престол, не притронулся к пище. Дали чашу ему с питьем, не пригубил он ее. Тогда спросил его бог Грозы:

Уж не тот ли прислужник плох,Что поставил трон.Раз ты не хочешь сесть?Уж не тот ли стольник плох,Что поставил стол,Раз ты не хочешь есть?Уж не тот ли кравчий плох,Что чашу с вином поднес,Раз ты не хочешь пить?

И услышал бог Грозы бога Солнца речь, узнал он, что в море камень растет. И от гнева его исказился лик. И снова он богу Солнца сказал:

На столе да будет сладок твой хлеб.Вкуси ты его!В чаше твоей да будет сладким вино,Выпей его!Пей, угощайся теперь.Утробу свою насыть,Делом займешься потом.

Услышав эти слова, бог Солнца стал светел душой. Стал хлеб на столе сладок ему, стало сладким вино. Насытив утробу свою, в небо он поднялся. Бог Грозы стал в свою душу мудрость вбирать. Он и Тасмису за руки взялись и вместе покинули храм. Сестра их Иштар спустилась с небес. И стала она с душой своей рассуждать: «Куда мои братья летят? Надо мне посмотреть».

Полетела быстро Иштар, братьев своих догнала, их за руки взяла. Полетели все вместе к горе, которую Хаззи зовут. Царь Куммии к морю лицо обратил. Он камень страшный увидел. И в гневе его исказился лик. Он на землю сел. Слезы его потекли как ручьи. Весь в слезах он такие слова произнес:

— Кто выстоять может в сражении с чудищем этим? Кого же оно не повергнет в страх?

И сказала тогда Иштар богу Грозы такие слова:

— Дано тебе, брат, мужества на десятерых, но надобно здесь другое средство иметь. Я отправлюсь к нему.

Бубен взяла Иштар и лютню и песню запела пред Улликумме. И пела долго она на острых камнях, плясала она перед ним, а камень был глух и нем. Тогда из моря вышла большая волна, и, коснувшись богини ног, она ей сказала:

— Перед кем ты поешь, Иштар? Зачем уста свои наполняешь медом? Глух этот истукан! Ничего он не слышит, ничего он не зрит! Милосердье ему недоступно! Уходи, о Иштар! Брата своего отыщи поскорей, пока камень не сделался могучим бойцом. Пока не разросся череп его.