Квадраты шахматного города - Джон Браннер

Затем взгляд его потускнел: не иначе созданный его воображением идеальный город в действительности был отнюдь не столь величественным, как хотелось бы.

Кордобан, который прислушивался к разговору без всякого интереса, воспользовался моментом, чтобы прервать нас.

– Может, сыграем партию в шахматы, доктор? – предложил он.

Майор повернулся и язвительно заметил:

– Хотите попробовать еще раз, Франсиско?

Щелкнув пальцами, он подозвал официанта и приказал принести шахматную доску.

Сеньора Кортес и Риоко, придвинувшись поближе, тоже склонились над шахматной доской. Хотя я был весьма заурядным шахматистом, еще никогда мне не доводилось следить за игрой с таким интересом.

Несомненно, оба игрока были старыми соперниками. Они молниеносно обменялись первыми шестью ходами. Потом Кордобан самодовольно улыбнулся, сделав нетрадиционный ход пешкой. Майор прищурился и потер подбородок.

– Вы делаете успехи, Франсиско, – с одобрением заметил он. – С каждой игрой вы прогрессируете.

Затем он взял пешку. Последовала серия разменов, которая, словно пулеметная очередь, очистила шахматное поле. И когда у каждого игрока осталось по три пешки, игра вступила в затяжной эндшпиль. Эта часть игры интересовала меня обычно не больше, чем простые шашки. Но сеньора Кортес и Риоко, судя по всему, не разделяли моего мнения. Они были возбуждены, как болельщики на финальном матче, лихорадочно выжидающие, будет ли забит во втором тайме решающий гол.

И действительно, их ожидания оправдались. Примерно после пятнадцати ходов Майор еще раз почесал подбородок, покачал головой и указал на клетку рядом с королем противника. Я не понял, что он имел в виду, но сеньора Кортес и Риоко одновременно с облегчением вздохнули, а Кордобан с удрученным видом откинулся в кресле.

– Вам бы следовало сыграть так! – Майор быстро передвинул пешку противника на одну клетку назад, а стоявшую рядом фигуру вперед.

Несколько секунд мы молча смотрели на шахматную доску. Затем Майор что-то невнятно пробормотал и поднялся:

– На сегодня – достаточно.

Он повернулся ко мне и протянул руку.

– До свидания, сеньор Хаклют. Если удастся выкроить время до отъезда из Агуасуля, может быть, заедете к нам и познакомитесь поближе с системой наших радиопередач?

Я пожал ему руку.

– С удовольствием. Благодарю вас.

«Непременно воспользуюсь этим предложением», – подумал я. Я хотел проанализировать высказывание Майора о том, что в Агуасуле действует самая совершенная система управления.

Может, здесь принимают желаемое за действительное. Система, если она вообще существовала и функционировала, вряд ли застрахована от ошибок. Взять хотя бы необходимость наряда полицейских для пресечения беспорядков на Пласа-дель-Сур в день моего приезда. На практике я не находил подтверждения теории Майора о тонком управлении. А если – и это меня особенно тревожило – правительство допускало такие вещи, как привлечение полиции, поскольку население ожидало от него нечто подобное? В таком случае можно предположить, что правительство запретило проведение митингов на Пласа-дель-Сур, отбивая в дальнейшем у народа всякую охоту в их участии.

Могло ли так быть на самом деле? Могло ли? Энжерс что-то говорил, что Вадос всерьез придерживается принципа, согласно которому правитель либо прислушивается к мнению общественности, либо становится его жертвой…

Я призвал себя к спокойствию. К числу неоспоримых фактов можно отнести лишь мое присутствие в Вадосе, специфику полученного мною задания, а также результаты собственных наблюдений. Однако и этого было вполне достаточно, чтобы сделать вывод, что в Агуасуле – вопреки торжественным заверениям Майора – действует не что иное, как авторитарный режим. Страной, достигшей успеха и процветания, правили со знанием дела, якобы не очень притесняя народ, который и не считал необходимым что-либо изменить.

Двадцать лет пребывания Вадоса у власти подтверждали успех теории, провозглашенной Майором или кем-то другим.

Но как вам нравится после этого формулировка «самая совершенная система государственного управления»?

8

– Итак, вы выступали вчера по телевидению, сеньор Хаклют? – услышал я спокойный, чуть глуховатый голос.

Я оторвал взгляд от газеты, которую просматривал за чашкой утреннего кофе в холле отеля: передо мной стояла Мария Посадор.

– Доброе утро, сеньора, – поднялся я и указал на свободное кресло рядом. – Совершенно верно. Вы видели передачу?

Она присела, не ответив на улыбку и не сводя пристального взгляда с моего лица.

– Нет, но слышала о ней. Смотреть телевизионные передачи в Агуасуле – дело опасное.

– Опасное?

Она кивнула.

– Вы – иностранец, и вас нельзя упрекать за это. Именно поэтому я считаю своим долгом сообщить вам кое-что.

Я тщетно пытался понять по выражению лица истинный смысл ее слов.

– Прошу вас, – сказал я, пожав плечами. – Я готов выслушать вас. Хотите сигарету?

– Если не возражаете, я буду курить свои.

Она достала из сумочки золотой портсигар. Я протянул ей зажигалку. Прикурив, она откинулась в кресле и посмотрела мне прямо в глаза.

– Вам известно, наверное, чем прославился наш министр информации и связи Алехандро Майор?

– Да, он получил признание как автор одной из теорий управления государством.

– Если бы только теории! – на какое-то мгновение сеньора Посадор не смогла скрыть досаду. – Сегодня это уже реальность, применяемый на практике метод, правления.

– Когда в студенческие годы я читал его книгу, мне казалось, он способен на большие свершения.

– Надеюсь, сеньор простит меня, если я замечу, что это было лет пятнадцать-двадцать назад. Не так ли? С тех пор многое изменилось. Вам стоило бы почитать последние книги Майора, хотя в них масса чисто технических моментов. Но, кажется, уже много лет ни один из его трудов не переводился на английский. Майор слишком увлечен своими обязанностями в Вадосе, да и к тому же его учение не представляет интереса для большинства англоязычных стран.

– Насколько я помню, он говорил там о достаточно общезначимых вещах.

– О, в какой-то мере это так… – Она стряхнула пепел. – Но… поговорим о вчерашней передаче. Она вам понравилась?

– Я нашел, что она хорошо сделана, прилично подобран фактический материал.

Большие глаза Марии Посадор изучающе смотрели на меня.

– Может быть, вы сможете уделить мне час времени, сеньор Хаклют? И если я не ошибаюсь в вас, то вам это покажется довольно любопытным.

Я никак не мог понять, к чему она клонит.