Письмо - Кэтрин Хьюз

— Тогда будь готова к разочарованиям, Тина.

Машинка снова звякнула, и Тина решительным взмахом руки отправила каретку обратно.

Подходя к бывшему дому, Тина достала из сумочки зеркальце, слегка припудрила нос и вспушила волосы.

Дверь открыл Рик, просунув голову в узкую щель.

— Привет, Рик. Прости, что я заявляюсь вот так без предупреждения, но я в субботу забыла забрать кое-что из одежды. Я думала сейчас захватить, если ты не против.

— Тина! Конечно, без проблем, заходи.

Он украдкой глянул через плечо и открыл дверь пошире.

— Я на самом деле не один. Просто знакомая.

— О, прости. Если я не вовремя, я зайду в другой раз.

Она развернулась, собираясь уйти, пока он не заметил ее вспыхнувший румянец.

— Не дури, ты же уже пришла. Это по-прежнему твой дом, Тина.

— Что ж…

Из гостиной раздался пронзительный голос:

— Кто там, Рик?

— Э-эм, это Тина. Зашла забрать кое-какие вещи.

Он обернулся к Тине.

— Это Джули, — сказал он и, чуть помедлив, продолжил: — Как я сказал, просто знакомая.

Тина отмахнулась от него:

— Ты не обязан ничего мне объяснять.

— Знаю, просто не хочу, чтобы ты думала, что я сразу прыгнул в кровать к первой попавшейся девушке.

Эта мысль потрясла Тину. Она не могла представить Рика с другой женщиной, и от неожиданного приступа ревности ее шея и лицо покраснели еще сильней.

— Я пойду наверх и просто заберу вещи.

Второпях она споткнулась о ступеньку и уронила сумку. Все содержимое высыпалось на пол.

Рик нагнулся:

— Давай я помогу тебе.

— Нет, я сама справлюсь, ты иди к Джуди.

— Джули, — поправил он с легкой улыбкой.

Его что — веселила ее неловкость? Или паранойя окончательно взяла над ней верх?

…Войдя в спальню, Тина увидела, что кровать аккуратно застелена и все лежит на своих местах. Ни трусов на полу, ни забитых пепельниц, ни чашек с недопитым чаем… Она подошла к кровати, отвернула пуховое одеяло и взяла в руки подушку, на которой спала когда-то. Прижав ее к лицу, Тина втянула носом воздух, точно дикий зверь, пытающийся учуять след врага. Знакомый, уютно-родной запах ударил в ноздри, и на глаза навернулись слезы. Она вынула из рукава платок и промокнула ресницы, с которых грозилась вот-вот потечь тушь. Сделав пару глубоких вдохов, Тина взяла себя в руки, схватила пару кофт из шкафа и поспешила вниз по лестнице. Из гостиной доносились голоса, и она осторожно просунула голову в дверь. На диване сидели Рик и Джули. Его рука как бы невзначай покоилась у нее на плечах, а она положила свою пышную светловолосую голову ему на грудь. Тина едва дышала.

— Я пошла, Рик.

Он вскочил на ноги, оттолкнув Джули.

— Я провожу тебя.

Он довел ее до выхода.

— Все взяла, что тебе нужно?

“Все, что мне нужно, здесь”. Тина тут же одернула себя. Рик был драчливым пьяницей, который унижал ее, обворовывал, насиловал и бил. Она не могла позволить себе дать слабину.

Он нагнулся и поцеловал ее в щеку.

— Ну, тогда до встречи.

Она развернулась и пошла прочь без единого слова, опасаясь, что скажет совсем не то.

…Первым тревожным звоночком стал металлический привкус во рту. Потом ей разонравился кофе, а по утрам начало тошнить. Наконец, когда не пришли месячные, ее худшие опасения подтвердились. Ей всегда хотелось ребенка, и эта новость страшно обрадовала бы ее, но она вспоминала, в какой ненависти и жестокости был зачат этот ребенок, и ей хотелось плакать. Теперь она представляла, что чувствовала Крисси, узнав, что беременна, и искренне сочувствовала ей. Хотя Билли и Крисси явно любили друг друга, их ребенок тоже не был запланирован. Тина подумала, как бы эту новость воспринял Рик — так же, как Билли? Мысль повергла ее в панику, что было странно, потому что она знала, что скорее воспитает ребенка одна, чем вернется к Рику. Так какое ей было дело до реакции Рика?

Ребенок должен был родиться к Рождеству, и на шестом месяце Тина решила, что должна сказать Рику о том, что он скоро станет отцом. Последние месяцы они виделись лишь изредка, но стали лучше ладить. Что самое важное — за все это время он не выпил ни капли алкоголя. Он снова устроился водителем и весьма неплохо получал.

Тина окинула взглядом скромное убранство своей комнатушки. Да, это место подарило ей покой и уединение, но она чувствовала себя страшно одинокой. Она тосковала по Рику и той краткой, но счастливой жизни, что у них была, пока его пьянство все не разрушило. Эта затхлая сырая комната, эти мрачные обветшалые стены — это все не ее дом. Лучшее, что случалось с ней здесь за неделю — это приклеивание бонусных зеленых марок в накопительную книжечку супермаркета. Время от времени она представляла, на что была бы похожа ее жизнь, вернись она к Рику. Мог ли человек всерьез измениться? Ради себя и своего ребенка она была обязана это выяснить. Наконец она решилась — настало время рассказать ему о беременности.

Когда она зашла в тот вечер, он на кухне гладил рабочие рубашки. На нем была водительская форма, которая тут же перенесла Тину назад в первые сумасшедшие дни их романа. Пока она ставила чайник, Рик приветливо болтал.

— Мне к шести надо быть на работе — досталась вечерняя смена.

— Вот как, что ж, прекрасно, — ответила она, пытаясь скрыть разочарование. — У меня для тебя есть новости.

Он плюнул на подошву утюга и плотно прижал его к воротничку рубашки.

— Какие новости?

Он встряхнул рубашку и повесил ее на плечики.

— Рик, ты можешь присесть на минуту?

— Конечно. Эта все равно последняя.

Он придвинул стул и сел за стол напротив Тины.

— В чем дело?

Во рту у нее внезапно пересохло. Она нервно теребила цепочку на шее.

— Что ж, наверное, лучше просто сказать как есть.

— Да, было бы неплохо, — ответил Рик, поглядывая на часы.

— Знаешь, я лучше зайду как-нибудь в другой раз.

Он потянулся через стол и взял ее за руку.

— Извини, Тина. Рассказывай, в чем дело?

Она встала и подошла к окну. Лужайка на заднем дворе была аккуратно прополота и подстрижена. Через нее вилась узенькая, вымощенная плиткой дорожка, в конце которой виднелась компостная куча. На яблоне только-только начали созревать яблоки. Конечно, до грядок и клумб им было далеко, но сад и без того был прекрасен. Защищенный от улицы кирпичной стеной, он дарил спокойствие и безмятежность. Для ребенка здесь было бы безопасно. Тина подумала, что на лужайке даже нашлось бы место для небольшой горки. Она должна была выбираться из своей комнатушки.

Она обернулась и посмотрела Рику в глаза.