Лилия с шипами - Анна Черных

Малюсенький домик был сделан в стиле дворца, имелись даже колонны на крыльце, судя по всему — гипсокартонные. Тут же были и стрельчатые окна, и резные украшения вдоль крыши, и резные же — просто настоящее произведение искусства! Столбики вдоль ступенек на том же крыльце, были деревянные, никакой фальши.

— Супруг мой, ныне покойный, Аристарх Петрович, царствие им небесное, очень увлекались резьбой по дереву, — с оттенком неудовольствия пояснила хозяйка. — Я им говорила, что негоже такой черной работой заниматься, при их-то положении, но разве ж они меня слушали…

— Прошу прощения, вы не ошибаетесь? — робко вклинилась я в монолог. — Вы уверены, что именно я вам нужна?

Женщина медленно, как-то даже, царственно обернулась и строго взглянула на меня, словно я ляпнула несусветную чушь, оскорбившую, скажем, память ее супруга.

— Милочка, разве не вы хотели узнать побольше о бабушке своей, царствие ей небесное? Ну, так не морочьте мне голову, проходите же в хату, наконец, чай, не май месяц на дворе! Серафима Афанасьевна я, не доводилось слышать обо мне?

Я онемела. Не в силах выдавить из себя связного ответа, только молча кивнула и перешагнула через порог.

— А домик ее сожгли потом все-таки… Да, в ту же ночь и спалили, как она сбежала… — говорила, полчаса спустя хозяйка, подливая мне чаю из пузатого, сверкающего самовара. — Вместе с хозяином и сгорел, домишко.

— Как? — тихо ахнула я, поперхнувшись бубликом. — Васька… Дед сгорел? Совсем?

— Совсем… — печально сказала Серафима Афанасьевна. — Долго Олюшка себя корила за это… Ох, и виноватила ж себя, страдалица наша. А пуще всего, Тамара, сестрица моя разошлась — она-то хотела хозяйку выжить, а супруга ее к своим рукам прибрать, а вот оно как вышло…

— Да кто она такая, Тамара эта?

— Ведьма она, девонька, ведьма… А двум ведьмам в одном селе не бывать…

— Каким еще — двум? — не поняла я.

— Как каким? Бабушка твоя тоже ведь ведьмой была. Не знала она этого правда, ну так что же… Как сестрица говаривала — дикая, не обученная ведьма, а по силе даже больше самой Тамары была. Она мне поведала, что ничего особенного за собой не замечала, пока к нам, в Лопань не приехала. Может быть. Видишь ли, девонька, в петровские времена со всей России в это место ведьм ссылали. Уж и не осталось тех ведьм, а место теперь здесь плохое. Проснулись силы дремавшие в бабушке твоей, да она не знала, что с ними делать, да что с ней происходит. Ох, вот и ты сюда приехала… Не к добру это, не к добру… Ты ведь посильнее бабушки своей будешь, уж это-то мне ведомо. Все правда, все, чем ты со мной поделилася. Все так и было, не помстилось тебе, ох, не помстилось… Мне ведь Тамарочка все секреты свои рассказывала, уж очень она поболтать любила, а доверия у нее ни к кому окромя меня не было, я ж любимая сестра, а главное — почти бесталанная, и поперек дороги ей никогда б не встала. Я, может, и тебе б не рассказала, но нету уж давно в живых сестры моей… Да и много зла она людям принесла, может, хоть как-то возместить мне удастся дела дурные её…

Тринадцатая глава

Я захлопнула дверь и бессильно приникла спиной к стене. Ноги дрожали от усталости, внутренности словно сжались в тугой ком, по телу волнами пробегал озноб. Но не успела я перевести дух, как запиликал мобильник.

— Алло!

— Здравствуйте! Это вы давали объявление насчет собаки?

Я не сразу вспомнила, о каком объявлении идет речь, только после усиленного шевеления закостеневшего от обилия информации мозга, вспомнила, наконец, о своем четвероногом спасителе.

— Э-э-э… А! Да, я, только вы знаете… Я в последние пару дней ее что-то не видела…

— И не надо! — с неожиданным жаром в голосе сказал собеседник. — Я его поймал этой осенью на охоте, в лесу, понять не мог — то ли щенок, то ли волчонок. А мне как раз собака нужна была цепная — гаражи охранять, думал — дикий зверь будет достаточно злобным для этого. И знаете, не ошибся! Он оказался настолько злобным, что мне иногда страшно становилась, а я достаточно повидал в своей жизни… Несколько дней назад я решил его пристрелить к едрене фене, а он вывернулся из ошейника, перескочил через двухметровый забор, и дал деру. Девушка, если он ошивается в вашем районе, срочно вызывайте службу по отлову бродячих животных, или охотника какого наймите, а если заплатите, то и я за это возьмусь.

— Спасибо, я подумаю… — прошелестела я в трубку и отключилась. Злобный монстр то ли пес, то ли волк? Да быть того не может! Я вспомнила лежащего кверху животом пса, блаженно подергивающего задней лапой, и стучащего по снегу хвостом. Ну, нет, это он явно о какой-то другой собаке говорил. И я тоже хороша — не описала его, или не спросила, как тот пес выглядел… Да к тому же, он видимо, уже убежал отсюда.

Кое-как стащив сапоги, я поплелась было в сторону кухни, но вой дверного звонка меня остановил. Неужели Танька все-таки притащила своего ненаглядного? Только не это! Со вздохом, больше похожим на стон, я повернула ключ и распахнула дверь. С коробкой конфет подмышкой на меня глядел улыбающийся Саня. Сердце на секунду перестало биться, а потом вдруг понеслось вскачь.

— Это ты! — радостно воскликнула я, сама не понимая, чем вызвана такая радость — ведь сама же только что мечтала о полном уединении. — Заходи!

— Привет! — отозвался он и, переступив порог, всунул мне в руки коробку. — А где счастливая пара?

— Пардон, их сегодня не будет, — отозвалась я, положив, не глядя, коробку на тумбочку. — Но ты все равно проходи!

— Ну и ладно, — Саша быстро скинул ботинки и, пройдя в гостиную, упал на диван. — Честно говоря, устал я немного, и не очень хотелось реверансы разводить сейчас.

Я вошла следом и задумчиво посмотрела на него. Почему этот худощавый рыжеволосый парень кажется мне таким родным? Почему его лицо много раз всплывало у меня памяти с нашей прошлой встречи? Почему, как только он появился, мне стало так спокойно?

Он настолько хорошо вписывался в мой мирок, что меня тянуло к нему как магнитом. Саша, не замечая моего состояния, раскрыл рот, собираясь что-то сказать, но тут я, неожиданно для него, да и для самой себя, быстрыми шагами пересекла комнату, и плюхнулась с размаху ему на колени. Он издал короткий лающий звук — видимо, мое не слишком изящное тельце довольно-таки сильно обрушилось на него, и недоумевающе уставился на меня.

А я, ощущая себя невероятно маленькой и одинокой, обхватила его плечи, прижалась лицом к его груди и дрожащим от жалости к себе голосом, прошептала: — Пожалей меня, а? Ну пожалуйста!