Тайный детонатор - Владимир Васильевич Каржавин

его соперник, как говорят в таких случаях, классом выше. Это было «на руку» Сергею: пока он думал над очередным ходом, подполковник в отставке рассказывал о своей службе, в частности, о том, как он был чемпионом округа по шахматам. Надо было только его воспоминания перевести в другую плоскость, вызвать на откровенность.

— Николай Кузьмич. Мои товарищи два дня подробно опрашивали соседей. Почему вас не было среди опрошенных?

— Да потому что я гостил у сына в Златоусте, — пояснил Шустов, объявляя шах. — Он там инженером на заводе работает. Вот получил новую квартиру.

— Вы один ездили? А хозяйка?

— Один. Хозяйка плохо ходит… ноги… Я уж вас знакомить не буду.

— Конечно, конечно…

— А уезжал я всего на три дня. Приезжаю, соседи рассказывают, что тут и КГБ, и милиционеры побывали. Расспрашивали все о Валентине. Жаль мужика… Так он умер или его убили?

— Точно пока ответить не могу. Скажу только, что его нашли мертвым.

Хозяин дома снова объявил шах. Сергей отвел короля на клетку назад. Последовал новый шах, и стало ясно, что игру пора сдавать.

— Скажите, какого числа вы уезжали к сыну? — спросил Сергей, расставляя фигуры для новой партии.

— Пятнадцатого, когда был взрыв, — не задумываясь, ответил Шустов.

— И, конечно, Валентина не видели?

— Видел. Он вышел из дома и направился вниз, в сторону магазина.

— Когда это было?

— В двенадцать часов.

— Так точно определили?

— У меня рядом радиоприемник. Я до отъезда занимался хозяйственными работами во дворе и слышал позывные «Маяка».

— И до какого часа вы работали?

— До восемнадцати, а может, чуть больше, до восемнадцати пятнадцати. Потом плотно поел, взял свою сумку и направился на вокзал.

— Когда примерно?

— Не примерно, а точно, в девятнадцать пятнадцать. Ровно за час до отхода поезда, чтобы спокойно добраться до вокзала.

Сергей знал, военные любят точность. Поэтому показаниям Шустова можно было доверять.

— Когда вы выходили, не заметили, горел ли свет в доме Крохмаля?

— Горел.

— Получается, Крохмаль в промежутке восемнадцать ноль-ноль — девятнадцать сорок пять вернулся домой?

— Может, вернулся, а может, и нет.

— Но свет-то горел?

— Горел. Но перед тем как из дома вышел человек, свет погас.

— Человек? Что за человек? — Сергей настолько свыкся с мыслью, что, кроме пьяницы Божко, к Крохмалю никто не заходил, что сильно удивился.

— Самый обычный, — пожал плечами Шустов.

— Не разглядели?

— Нет. Хотя у меня, как у бывшего танкиста, зрение хорошее, но расстояние было приличное. К тому же уже стемнело. Он пошел вниз, в сторону переулка Каменного. Я — в другую, к автобусной остановке.

— Ну хоть какие-то приметы?

— Да какие приметы: роста среднего, зимнее пальто, шапка. Вот, собственно, и все. Если бы я шел рядом с ним… Да, еще вспомнил! По-моему, этот человек прихрамывал.

— У Валентина вы его не встречали?

— Нет, я ведь только два раза ему позировал.

— Крохмаль в разговоре с вами ни о ком не упоминал?

— Упоминал, да еще как! Свою неверную жену костерил последними словами. Говорил, что из-за нее он стал психованным, что плохо спит и у него болит голова.

— Еще о ком?

— О своем сводном брате. Таком же алкаше…

Шустов ушел в игру, сделал пару интересных ходов на шахматной доске. А Сергей глубоко задумался: что за человек заходил к Крохмалю 15 марта? Когда он уходил, в доме погас свет. Свет потушил он? Если так, то естественно было бы предположить, что Крохмаль был к этому времени уже мертв. Разобраться надо в этом деле. И еще с Шустовым разговор нужно продолжить. Он может вспомнить еще что-нибудь интересное.

И Сергей не ошибся. Хозяин дома, довольный тем, что скоро выиграет вторую партию, поднялся, подошел к книжному шкафу и достал книгу небольшого объема, но широкого формата. Протянул Сергею:

— Это его подарок мне за то, что я ему позировал. Недавно подарил.

Дружинин взял книгу: «Художники Южного Урала ко Дню Победы». Открыл первую страницу. «Год 1965-й», — прочитал он вслух. Его внимание сразу же привлекла заложенная листком бумаги страница. Сергей открыл страницу. Там на уменьшенной копии картины красовались двое улыбающихся фронтовиков с наградами и в окружении молодежи. «Крохмаль В. С. В родной школе», — прочитал Сергей под копией и шутливо заметил:

— Взяв вас в натурщики, Валентин, наверное, задумал новый вариант картины с тремя фронтовиками, один из которых обязательно танкист в шлемофоне.

Шустов широко улыбнулся, а Дружинин уже думал о другом. Его внимание привлекла не столько картина, сколько закладка страницы. Это был талон на прием к врачу.

Горбольница № 1

Поликлиническое отделение

Дата 03.03.67

Время 10:30

Кабинет № 7

Врач-психиатр Чеурин Г. И.

Сергей взял талон, еще раз прочитал.

— Я заберу его?

— Да, пожалуйста… — Шустов не возражал.

Это была хоть какая-то зацепка. Правда, прямого отношения к взрыву она могла и не иметь. Но Дружинину эта зацепка прибавила настроения.

— Ну, Николай Кузьмич, после двух поражений я становлюсь страшным! — театрально произнес он, расставляя фигуры.

Они сыграли третью партию. Сергей с большим трудом «вытянул» ничью. Затем, поблагодарив гостеприимного хозяина за прием и отказавшись от чаепития, вышел вместе с ним во двор. Пес Цезарь вылез из своей утепленной конуры и молча, но воинственно глядел на непрошеного гостя. А когда Дружинин открывал входную дверь во двор, наградил его громким лаем.

И опять Городская клиническая больница № 1, только не травматологическое, а поликлиническое отделение. Не задавая вопросов в регистратуре, Дружинин сразу же направился к главному врачу. Представился. Извинился, что не вовремя, и показал свой единственный «вещдок» — талон, выданный Крохмалю на прием к врачу-психиатру. А может, не Крохмалю, а кому-то другому? Именно это и надо было проверить.

— Очень приятно. Сейфулина Эльвира Рашидовна. — Не лишенная привлекательности женщина средних лет вышла из-за стола и указала на кресло. — Присаживайтесь.

Часы на стене показывали без двадцати минут пять. Рабочий день клонился к вечеру, и вид у главного врача был усталый.

— Понедельник — день тяжелый, — заметил Сергей, начиная разговор.

— Вы пришли для того, чтобы об этом напомнить? — на смуглом лице Эльвиры Рашидовны появилось подобие улыбки. — Что вас интересует?

Дружинин достал талон и осторожно положил на стол:

— Эльвира Рашидовна, можно ли установить, кому был выдан этот талон на прием?

В это время дверь кабинета главврача приоткрылась.

— Вызывали? — На пороге появилась молодая белокурая медсестра.

— Вызывала, но давай через полчаса, — строго сказала Сейфулина и, словно опомнившись, добавила: — Да, Анастасия, не сочтите за труд, принесите мне журнал регистрации пациентов к психиатру.

Видя удивление Сергея, Сейфулина пояснила:

— Журналы регистрации мы ввели для больных, посещающих врача-психиатра и врача-хирурга. Это распоряжение