Свободная женщина - Ирена Р. Сытник

С того знакового дня, когда Астон ди Вермис впервые появился в гостиничной комнатке Ахайи и сделал своё необычное предложение, всё в жизни женщины было чудесно и прекрасно, если не брать во внимание небольшое происшествие с Альмаром. Она жила, как хотела, делала, что хотела, и всё у неё получалось, как нельзя лучше. Богиня Счастья и Удачи не отворачивала от женщины сияющего лика, даря неизменную лучезарную улыбку. Несчастья и неудачи обходили замок «Гнездо чайки» стороной до того самого дня, когда Астон ди Вермис вернулся домой в последний раз, больной, обнищавший и измождённый. От него не поступало никаких известий уже почти год, и женщина начала подумывать о составленном когда-то договоре.

Но супруг неожиданно объявился у ворот замка: худой, в грязных лохмотьях и без привычного сопровождения мальчика-раба. Стража с трудом его узнала, приняв поначалу за нищего-попрошайку, пока капитан Хорст не опознал в оборванце господина и не отвёл его к госпоже.

Увидев супруга в таком плачевном состоянии, Ахайя только руками всплеснула от удивления. Она тут же приказала приготовить горячую ванну и послала за доктором.

Но, ни горькие порошки, ни целебные отвары лекаря, ни заботливый уход супруги, не смогли восстановить подорванное болезнью и разгульной жизнью здоровье Астона. Через несколько дней он впал в горячку, а спустя полторы декады умер, так и не придя в себя и не попрощавшись перед смертью с супругой и детьми.

Нельзя сказать, что смерть Астона сильно потрясла Ахайю. Официальный статус вдовы мало что изменил в её жизни. Она и так была полновластной хозяйкой поместья, а редкие посещения супруга приносили больше хлопот, чем поддержки. К тому же, в каждый свой приезд-отъезд, Астон чувствительно опустошал казну, которую Ахайя старательно наполняла целый год. Потому, смерть супруга стала для женщины скорее облегчением, чем утратой, но, к сожалению, она открыла дорогу другим несчастьям и потерям, которые, до этого, обходили «Гнездо Чайки». Как известно, беды и несчастья не ходят в одиночку.

Не успела Ахайя похоронить супруга, устроив пышное погребение и облачившись траурные одежды, как на неё обрушилось другое несчастье.

Однажды, после полудня, когда женщина наслаждалась обществом Ламиса, играя с принцем в шахматы (Ларос в это время спал, а Байдар с утра уехал проверить табуны, пасшиеся на дальних пастбищах), в замок на взмыленной лошади прискакал мальчик-подпасок. Вбежав в покои госпожи, он пал ниц и, задыхаясь, проговорил:

– Ваша милость, меня послал господин Байдар… На табун напали разбойники… Он просит срочно прислать отряд стражников…

– А где он сам?

– Он остался с табуном…

– Глупец! Сколько их?

– Кого?

– Разбойников, тупица!

– Не знаю… Много, госпожа…

Ахайя вскочила на ноги.

– Капитана Хорста ко мне! И передай, пусть поднимает солдат! – приказала она принцу и метнулась в гардеробную. Когда Ламис, спустя какое-то время, вернулся в сопровождении капитана Хорста, она уже переоделась в свой боевой кожаный костюм и вооружилась, словно собралась идти на войну. Ламис, по сути дела, мало что знавший о госпоже и впервые увидевший её в таком облачении, не смог скрыть удивления.

– Капитан, отберите самых лучших бойцов и посадите на сильных лошадей, – отдавала Ахайя приказы спокойным и деловым тоном. – Сонда, беги на конюшню и прикажи, пусть седлают Дракона. Ламис, в моё отсутствие присмотришь за замком. Эй, малец, на каком пастбище это произошло?

– На третьем, госпожа.

Когда все разошлись выполнять приказы, принц удивлённо спросил:

– Вы собрались собственноручно ловить разбойников?

– Конечно! Я не могу пропустить такое удовольствие.

– Удовольствие, госпожа? – ещё больше удивился мужчина.

– Да! Я соскучилась по настоящей хорошей драке, а тут такая возможность. Я ни за что не пропущу это развлечение.

– Я всегда считал, что война и драка – удел мужчин.

– Твои принципы устарели. Я женщина-воин, а значит, это и мой удел тоже.

– Нет, вы просто женщина и мать…

– Одно другому не мешает…

Прибежала запыхавшаяся Сонда и доложила, что Дракон и люди ожидают её во дворе. Ахайя надела на голову шлём и покинула комнату, оставив принца в недоумении и лёгкой растерянности. Стоя у выходящего во двор окна, мужчина смотрел, как женщина, затянутая в чёрную кожу доспехов, с закрывавшим пол-лица шлёмом с высоким султаном чёрных перьев, села на своего грозного жеребца, и во главе двадцати рослых крепких всадников рысью покинула двор замка. Вскоре грохот копыт затих вдали, и поднятая ими пыль осела на землю.

Время тянулось медленно. Замок жил обычной жизнью: в открытые вороты въезжали и выезжали повозки, везущие дрова для печей, траву для стойлового скота, овощи и мясо для кухни; вывозящие навоз на поля, пустые бочки или корзины. По двору сновали слуги, занятые привычными делами, и никто не беспокоился о том, что госпожа покинула замок во главе двух десятков воинов, и сейчас, вероятно, где-то сражается с безжалостными и свирепыми разбойниками. Им не было никакого дела до того, что делает их странная хозяйка.

Когда дети проснулись, Ламис возвратился в детскую и занялся обычным делом, но мысли его всё время возвращались к хозяйке, которую сегодня он познал с новой стороны. Её затянутый в кожу образ неизменно преследовал его, не давая сосредоточиться на занятиях, будоража мысли и отвлекая внимание.

Отряд возвратился в замок лишь поздно вечером. Лошади устало брели, понурив головы. Бока покрывало мыло, а кое у кого засохшая кровь. Люди тоже с трудом держались в сёдлах. Некоторые сёдла пустовали – наездники лежали поперёк них. Позади отряда, под охраной, брели несколько связанных пленных.

Ахайя ехала впереди отряда. Дракон гордо держал голову, хотя его бока тоже блестели от пота и он нёс два тела: восседающей в седле хозяйки и лежащего на её коленях мертвеца.

Когда по каменным плитам двора зацокали подковы лошадей и зазвучали громкие солдатские голоса, когда двор осветился факелами и масляными фонарями, Ламис быстро спустился вниз. Он увидел, как с лошади госпожи снимают чьё-то тело, и поспешил к всаднице, чтобы помочь ей спешиться.

Доспехи Ахайи, днём такие красивые и блестящие, пропитались конским потом, покрылись пылью и брызгами засохшей крови. Но не её кровью – на женщине не было ран, хотя на камзоле в нескольких местах зияли прорехи. Тонкая кольчуга, надетая под него, защитила тело.

Ламис предложил госпоже руку и помог сойти на землю. Хотя женщина не показывала вида, но едва держалась на ногах от усталости.

– Я распорядился приготовить горячую ванну и расстелить постель, – сказал он, поддерживая её под руку. – И приказал подать ужин в комнату…

Ахайя не ответила, не поблагодарила ни словом, ни