Чужая победа - Максим Хорсун

«Дракон» – грозный корабль: куча скорострельных пушек, продвинутые системы радиоэлектронной борьбы, возможность бомбить объекты на поверхности планет и лун. Но большой, собака. А чем больше посудина, тем проще в нее попасть.

Объявили боевую готовность № 1. Командир приказал готовить к стрельбе носовые рельсовые пушки. Мой отдых тоже можно было считать завершенным. Я подогнал кресло ближе к пульту, еще раз окинул хозяйским взглядом приборы. Кучер поглядел на меня из-под поднятого щитка шлема взглядом ревнивого мужа. Пока основное управление было в его руках.

Эх, Серега-Серега, знал бы ты, с какой я девушкой познакомился на Убежище! Жаль только, что я для нее – дядька с проседью на висках.

Вышел на связь адмирал Шандар и приказал любой ценой не подпускать корабли врага к станции. За ним радисты передали сообщение от командира союзнической базы. Тот заверил, что все его «мурены» и «вороны» брошены нам на помощь. Но пока они облетят планету, пока займут место в «заграждении»…

Ничего, худо-бедно отобьемся!

Расстояние между нами и «драконом» быстро таяло. Мы начали прощупывать тяжелый крейсер «мумий» радарами наведения. Враг в ответ сделал то же самое, на пультах запиликали тревожные трели.

– На полной скорости чешет, – заметил Задорожный. – Может проскочить ниже, если промажем мы, или если «гриф» «в молоко» зарядит…

– Цель разделилась! – снова услышал я пост РЛС. – Наблюдаем группу кораблей. Метки расходятся конусом.

– Видим «дракон» и пять «гарпий»! – подтвердили «оптики». – Враг строится «копьем».

– Мне нужно расстояние между кораблями! – потребовал командир. – На мой экран! Быстро!

Визуально группа вражеских крейсеров была не различима. Прямо по курсу сияла огромная, лучистая звезда, которую бог весть каким образом забросило между нашей «элкой» и диском одной из лун Убежища.

– Они что, ненормальные? – удивился Задорожный. – Никто таким тесным строем не летает!

– Срочно оправить запрос адмиралу Шандару на разрешение применить атомное оружие!

В космосе атомное оружие почти бесполезно. Но мы все равно таскали по одной ракете с боеголовкой на уране, на тот случай если будет нужно разнести к чертям астероид или накрыть объект на планете или луне.

Командир хотел прихлопнуть все корабли врага одним ударом. Хорошо бы, но вряд ли успеем: «мумии» быстро растягивали строй. К тому же, ракета летит медленней, чем заряд рельсотрона, у врага больше возможностей уклониться или сбить ее.

– «Мумии» открыли огонь! – выпалил Задорожный. – Полминуты!

Вот и началось. А эта звездочка прямо по курсу выглядела так мирно…

– Уклонение! Тангаж – минус тридцать, скорость полная.

Если была бы возможность растянуть время… Просчитать траекторию каждого вражеского снаряда, выбрать безопасный курс, аккуратно провести корабль между мчащими на умопомрачительной скорости цельнометаллическими болванками…

Если бы да кабы…

Наш крейсер опустил нос и рванул вперед, освещая пространство пламенем из дюз. Одновременно мы начали крениться; бронзовая луна в иллюминаторе перевернулась почти на сто восемьдесят градусов.

– Выравнивай! – прикрикнул Любимов. – И сразу – сорок пять на правый борт!

Мы крутились, как угри на сковороде. Не знаю, сколько снарядов выпустил враг, на тактическом мониторе творилось черт знает что. Это естественно, когда в тебя разряжает по нескольку стволов такое количество кораблей.

В этот раз пронесло. Едва мы завершили маневр, как Любимов приказал бить по «дракону» из всего, что у нас есть. За исключением, конечно, атомной «погремушки», применить которую мы так и не получили разрешение.

Казалось, что враг идет столь тесным строем, что промахнуться нам невозможно – не попадешь в «дракон», так уничтожишь «гарпию». Но взрывы не озарили черноту космоса, мы тоже дали маху со стрельбой.

– Перезарядить! Выправить курс! – слышал я отрывистые команды Любимова. – Огонь по готовности!

Я развернул корабль так, чтоб на тактическом мониторе крейсеры «мумий» оказались внутри конуса, вершина которого соответствовала положению нашего крейсера. Звезды в иллюминаторе на две секунды как будто растеклись, превратились в жемчужное полотно. Затем полотно вновь распалось на мириады искорок.

– Снова залп! Двенадцать секунд! – выкрикнул Задорожный.

– Влево на шестьдесят! – торопливо отчеканил Любимов. – Тангаж – шестьдесят пять!

Я взглянул на тактический монитор и увидел, как к нам приближается целый рой мелких меток. Снаряды пронеслись над и под нашим кораблем и превратились в еще один бесцельно дрейфующий по системе Тау Кита метеорный поток. Я же шумно выдохнул, почувствовав, что на щитке шлема от моего горячего дыхания выступает влага. Нам снова удалось вырваться из-под обстрела.

– Еще один корабль! – доложили с радиолокационного и назвали пеленг.

– Корабль или группа? – переспросил Любимов.

– Так точно, группа, идентичная первой, – подтвердили «оптики». – «Дракон» и «гарпии». Выстраиваются «копьем».

– Мы их не остановим… – пробормотал командир. – Слишком плотный огонь…

– Залп! – выкрикнул Задорожный. – Двадцать секунд!

– Уходим, к чертовой матери, из сектора обстрела, – принял решение Любимов. – Тангаж – минус сто десять. Маршевые на полную. Пропускаем второе «копье» и сразу разворачиваемся.

Наше заграждение рассыпалось. Ближайший «гриф» исчез с экранов радара, судя по всему, он был уничтожен первым залпом. Первая группа вражеских кораблей пронеслась мимо – слишком быстрые, чтобы их можно было увидеть своими глазами, слишком многочисленные, чтобы одной «элке» удалось их задержать.

Мы уходили со своей позиции, расширяя прореху в заграждении. Вторая группа кораблей «мумий» не стала огрызаться, на полной скорости понеслась к Убежищу, из-за сиреневой полусферы которого только выбирались основные силы союзников.

– Так, разворачиваемся! – приказал Любимов. – Выйдем на вектор второй группы. Попробуем атаковать с задней полусферы.

– Третья группа кораблей вышла из «искажения» в одиннадцати мегаметрах!

Любимов и Задорожный в один голос чертыхнулись.

– Адмирал Шандар приказывает любой ценой остановить продвижение вражеских сил к планете! – услышал я голос радиста. Кучер повернулся ко мне, его светлые глаза глядели из-под поднятого щитка шлема слегка обалдело.

Война перешла в другую фазу. Теперь это уже не дуэли один на один в необитаемом пространстве у периферийных звезд. Теперь эскадры маневрируют под боком одной из самых населенных людьми планет. Да, слаборазвитой планеты, но уже более десяти тысяч лет как человеческой. И ни одна душа больше не сможет ощущать себя в безопасности, где бы она ни находилась.

– Третья группа – наши! – сообщили «оптики». Командир поста оптического наблюдения от радости «проглотил» половину согласных, и Любимов потребовал повторить.

– Наши! «Кондор», один ракетный крейсер, «вороны» и «элки», вспомогательные корабли!

– Лардар пожаловал, – прокомментировал Задорожный.

– Хорошо, что не под занавес, – пробурчал Любимов. – Продолжаем выполнять приказ! Цель – «дракон» во второй группе. Огонь по готовности!

Мы развернулись, но продолжали двигаться, как и прежде, – только дюзами вперед. Полозов выдал новый курс, и я начал поднимать нос крейсера. Как только ЛК-50 вышел на угол атаки, комендоры разрядили носовые рельсотроны. По очереди, так, чтоб снаряды разлетелись веером.

В иллюминаторе появилось Убежище. На фоне сиреневых облаков сверкнуло и тут же погасло белое солнце. Какой-то корабль отлетался. Затем вспышки зачастили, но это были лишь дюзы вражеских кораблей: «мумии» принялись перестраиваться.

Любимов попытался связаться с оставшимися крейсерами из тех, что вышли вместе с нами на перехват врага. Оба «грифа», приписанные к секретной станции, уцелели, но один из них был серьезно поврежден и бесперечь просил о помощи. Мы были ближе всех к подбитому кораблю, но Шандар почему-то приказал забрать уцелевших командиру второго «грифа». Шандар – адмирал, ему виднее…

Торможение, затем ускорение.

Мы возвращались к Убежищу. Над неоново светящейся атмосферой сверкали грозы: основные силы союзников вступили в бой.

– Один из «драконов» потерял управление, – услышал я искаженный помехами голос Шандара. – Приказываю приблизиться на расстояние визуального контакта, уравнять скорость и не подпускать к нему корабли врага, пока не подойдет десантный транспорт с союзнической базы.

– Есть, – без энтузиазма ответил Любимов. – Штурман! Курс!

Потерять управление – это не означает потерять боеспособность. Пушечек-то на «драконе» много… А вообще, ситуация была зеркальна той, что происходила сейчас с «грифами». Только «дракон» – раза в три больше. Вообще, по-людски было бы снять экипаж с гибнущего корабля. В эпоху морских сражений так и делали: спасали врагов, оказавшихся за бортом. Было время войне и время милосердию. Но как вести себя с «мумиями»… В общем, распрекрасно, что на «дракон» высадимся не мы, а космопехи. Пусть они и ведут переговоры.