Трио для миллиардера (СИ) - Кора Бек

шучу. Таксист рванул с места, не думая о том, что его за такие штучки может ожидать штраф. Я отблагодарила его улыбкой и подумала, как хорошо, что в наше время не перевелись рыцари!

Какое мне дело до фрау Вебер?

Эту фразу: “Какое мне дело до фрау Вебер?”, Сафаров не раз повторял себе в тот вечер, когда, как полный идиот, он притащился в больницу с флаконом французских духов, чтобы утешить знакомую медсестру, которая на его глазах чуть не угодила под колёса автомобиля.

Однако она не только не приняла его подарок, но даже не удостоила взглядом и упорхнула под ручку с доктором. А он остался и начал (в его-то годы!) выяснять отношения с этим на редкость упёртым немцом, который представился ему учителем музыки. Правда, что может связывать медсестру и музыканта, Эльдар так и не понял. Но спрашивать об этом немца ему не позволила гордость. Ещё подумает, что он приревновал его к фрау Вебер! В честь чего?

Своего мнения о медсестре Эльдар не поменял. Бездушная сухая женщина с бесстрастным голосом, которая вызвала его неприязнь с первого взгляда. Собственно, это неудивительно. Ведь немцы вообще не отличаются особой эмоциональностью. Однако с её коллегами: фрау Майер и фрау Шнайдер, он, пусть и не с самого начала, но всё же нашёл общий язык и даже шутил. А, когда его выписали, эти милые женщины подарили ему открытки с пожеланиями здоровья, счастья и написали свой телефончик, заверив, что они всегда готовы ответить на любые его вопросы. Казалось бы, мелочь, а всё равно приятно.

И только эта фрау Вебер и ещё одна пожилая дама простились с ним с таким видом, как будто бы они не могли дождаться, когда его выпишут. Естественно, дарить ему открытку ни той, ни другой не пришло в голову. Фрау Вебер — та и вовсе отвернулась в сторону, когда он покидал их отделение, тем самым подтвердив его и без того нелестное мнение о ней.

Тем не менее, вернувшись в отель, Сафаров почему-то часто думал о фрау Вебер. Чем-то эта женщина его зацепила, а чем — он не мог понять.

Ну, фигурка у неё неплохая, хотя, пожалуй, для женщины её возраста она слишком худая. Кожа — нежная, гладкая, белая, волосы не очень густые, но зато пышные. Правда, стрижка коротковата, однако сам волос такой, что он, когда медсестра заходила в его палату, чуть ли не бил себя по рукам, опасаясь нечаянно потянуться к её мягким, шелковистым волосам, которые напоминали ему волосы Марты. Но у его любимой они были светлые и ниже плеч, придавая ей ещё большую женственность. А эта медсестра из немецкой клиники, конечно же, была далеко не идеальна. И больше всего Эльдару не понравился её характер.

По мнению уроженца седого Востока, идеальная женщина должна быть в первую очередь скромной, обязательно женственной, мягкой и покладистой по характеру, чуткой, любящей женой и заботливой матерью. Или такой, как его Марта.

Правда, она в своё время не сразу ему открылась. Сафарова, когда он её впервые увидел во дворе районной больницы, особенно тронула её беззащитность, хрупкость и как будто удивлённый взгляд распахнутых голубых глаз. Их чистоту и щемящую душу доверчивость он смог разглядеть даже за линзами очков в роговой оправе. А её тонкие, как у цыплёнка, ножки и слабые руки долго не выходили у него из памяти, вызывая острое желание сделать для девушки что-то хорошее.

Да, его Марта по характеру была несколько холодна. Но именно эта её холодность и даже некоторая отстранённость буквально снесли тогда голову горячему восточному мужчине. Он не мог не влюбиться в Марту, потому что они с ней были абсолютно разными. Хотя при этом имели много общих точек соприкосновения. А когда в их брачную ночь он её познал, счастливее Эльдара не было мужчины на свете.

— Как же не повезло мужу фрау Вебер! — Эльдар сам не заметил, что произнёс эти слова вслух. — Да такая женщина способна превратить жизнь любого мужчины в ад! — продолжал он негодовать. — Я бы ещё понял, если медсестра из Нидеррад просто была холодна. Это можно было принять за черту национального характера. Но фрау Вебер напоминает собой самый настоящий айсберг! Она разговаривала со мной в больнице всегда с таким видом, как будто делала мне великое одолжение. Чуть что поджимала свои, и без того тонкие губы. Да на такую сухую, чёрствую женщину не позарится даже монах!

Он попытался представить себе её мужа, и вдруг вспомнил, что фрау Вебер обмолвилась в их разговоре на стоянке у супермаркета, что она не замужем. Почему-то он почувствовал облегчение от этих слов. А в следующую минуту опять взорвался и выкрикнул, обращаясь непонятно к кому:

— Какое мне дело до фрау Вебер? Пусть она живёт, как хочет, и с кем хочет! Я не позволю, чтоб какая-то малознакомая женщина портила мне настроение. И, вообще, завтра я уеду из Франкфурта, и уже никогда не вспомню, что я чуть не подрался из-за неё с этим нескладным немцем, который вообразил о себе невесть что.

— А, может, — вдруг с запоздалым сожалением подумал Сафаров, — зря я не врезал по морде учителю музыки? Что, если после моего отъезда он будет приставать к фрау Вебер? А ведь за неё, бедную, и заступиться-то некому.

— Если посмотреть на неё непредвзятым взглядом, — рассуждал сам с собой Эльдар, — фрау Вебер — женщина довольно симпатичная. Конечно, её сильно портят дурацкие старомодные очки. Но ведь их вполне можно заменить на мягкие контактные линзы. Помнится, в своё время они изменили внешность Марты до неузнаваемости. А, может, мне стоит проведать фрау Вебер и заодно посоветовать ей поменять очки на линзы? Кстати, мы могли бы сразу же и зайти в салон оптики, а потом вместе поужинать. Это мысль!

На какое-то мгновение он замер в растерянности, потому что не знал адреса фрау Вебер. Потом вспомнил про Олега. Добывать информацию — это одна из задач начальника службы безопасности. Значит, ему и флаг в руки!

И повеселевший Сафаров покинул свой номер в отеле, где ещё совсем недавно он рвал и метал молнии. Но, наверное, его порыв объяснялся тем, что всем мужчинам очень нравится ощущать себя, если уж не рыцарями, то защитниками слабого пола. И Сафаров, разумеется, не являлся исключением из этого доброго правила.

Незваный гость

— Пожалуйста, проходите, — я посторонилась, пропуская в квартиру учителя музыки.

— Мне очень неудобно, — повторил господин Мюллер фразу, которую минутой раньше он сказал