Вентус - Карл Шрёдер

- Дай-ка мне, - сказал он.

Корр встал, стряхивая с ладоней пыль. Эней специально не стал светить в отверстие лампой. Он опустился на колени и сунул туда руку.

Из ниши не пахло тлением. А значит, генерала там нет. И тем не менее там могли быть какие-нибудь ценности. Эней, не переставая улыбаться, продолжал шарить в могиле. Когда рука его наткнулась на округлую поверхность, покрытую редкими волосами, его чуть инфаркт не хватил.

Ничего, сейчас он устроит им потеху.

- Вот он!

С этими словами Эней крепко зажал в кулаке волосы и рванул. Череп с сухим треском выскочил наружу. Эней встал и, не глядя на череп, ткнул им Холта в грудь.

- Будьте знакомы: генерал Армигер!

Из второй ниши на уровне пола с шумом посыпались кирпичи. Перед ней на коленях стоял Корр. Он в замешательстве посмотрел на кирпичную крошку, засыпавшую ему ботинки. Потом глаза у него выкатились на лоб, голова начала покачиваться то вперед, то назад, пока наконец он не вперился в черную дыру, которая образовалась у ног.

В свете лампы появилась черная рука. Она схватила обломок кирпича и швырнула его в коридор.

Холт завопил. Эней отпрянул, прижав череп к груди, словно щит. Он ни о чем не думал в тот момент и даже не помнил, чтобы особенно испугался. Но вопли Холта он запомнил. И по гроб жизни не забудет, как Корр беспомощно смотрел на угольно-черные иссохшие руки, которые расширяли продолбленную им дыру, а потом взялись за края отверстия, - и на свет вылезло зловонное тело.

Черная рука коснулась ботинка Корра, и тот наконец сдвинулся с места, торопливо отступив на шаг.

- Молот! - крикнул он, однако Холт вопил так громко, что Эней не расслышал.

Генерал встал. В расстегнутом мундире виднелся разрезанный торс. Органов внутри не было, только чернота. Армигер неуверенно покачнулся, словно щенок, впервые вставший на ноги. Правая рука описала в воздухе размашистый круг, пальцы сомкнулись на металлической пластинке, блестевшей под подбородком, и рванули ее.

Корр нашел молот, размахнулся, выкрикнув имя одного из Ветров, которое Эней никогда раньше не слышал из его уст, и ударил. Молот воткнулся в развороченную грудь Армигера и пригвоздил его к каменной стене. Голова генерала безвольно моталась сбоку набок.

Не издав ни звука, генерал шагнул вперед. Рука его резко дернулась вниз, вытащив из челюсти длинную пику с Т-образной ручкой. Теперь рот генерала был широко открыт, но он по-прежнему не издавал ни звука.

Эней увидел в свете лампы черные ожоги на голове и руках и бледную кожу цвета слоновой кости; образ генерала, стоящего с острой пикой в руке, навеки запечатлелся в его памяти. А затем Армигер сделал выпад - такой стремительный, что за ним почти невозможно было уследить.

Он шагнул к Корру, рука взметнулась вверх и вонзила пику в основание шеи Корра. Глаза у того вылезли из орбит, губы искривились. И снова ни звука. Только кровь.

Армигер сделал еще шаг, держа руку перед собой, и вместе с Корром пропал из круга света, отбрасываемого лампой.

Холт перестал кричать и побежал. Не в ту сторону. Энея это доконало окончательно, и он тоже рванул что было мочи. Ударился о каменный косяк двери, ведущей в туннель, и побежал, спотыкаясь, в кромешной тьме к шахте. Что его ждало там, он не знал, зато он прекрасно знал, что ждало позади.

Эней споткнулся о камень и упал, больно ударившись подбородком и вывихнув руку. Боль захлестнула все тело, вплоть до шеи. Он встал и начал карабкаться по каменной стене, цепляясь за скобы; ему все казалось, что сейчас черные пальцы сомкнутся у него на предплечье.

Эней вылез из шахты под звездное небо на вершине холма. Наплевав на все свои мешки и припасы, он побежал вперед, а потом покатился, переворачиваясь, как куль с зерном, по косогору вниз. К подножию он добрался весь в синяках, но в общем целым и невредимым. Встал и, прихрамывая, побрел дальше, не спуская глаз с горизонта, хотя до зари оставалось еще как минимум несколько часов.

И хотя страх не прошел, через некоторое время Энея снова охватила злоба на несправедливость и предательство, которые, как ему казалось, он победил много лет назад. Хлынули слезы - слезы отчаяния. Он оплакивал конец единственной главы в его жизни, которая была хоть более или менее удачной.

Глаза у Армигера высохли, но видеть он мог. Ушные раковины съежились и прилипли к черепу, однако, подойдя к шахте, услышал шум ветра наверху. В черном отверстии сияли ночные звезды.

Он быстро вскарабкался по стене, словно гнался за кем-то, однако догнать он пытался только собственное «я».

Холт услышал, как шаги дьявола стихли вдали, и замер без движения, опасаясь, как бы чудовище не вернулось за ним. В катакомбах жил дьявол. Он никогда не осмелился бы вылезти на землю, поэтому, хотя Холт его и не слышал, он знал, что эта тварь где-то здесь. Если сидеть совсем тихо, вжавшись в угол в кромешной тьме, быть может, дьявол его не найдет. Но стоит ему хотя бы чихнуть, как исчадие ада тут же набросится на него.

Наверное, сейчас оно незаметно подкрадывается к нему… Холт еще крепче обхватил себя руками, стараясь не дышать.

Время шло, Холт не шевелился. Когда его начала мучить жажда, он не двинулся с места. Он тихо помочился и испражнился в штаны. В конце концов у него начался бред: он услышал голос матери, перед глазами поплыли картины родного дома.

Он по-прежнему сидел, обхватив руками колени и зарывшись лицом в собственную плоть. Дыхание становилось все слабее и слабее. Он слышал лишь тихое биение сердца; его томили голод и жажда, но страх был сильнее, хотя он уже сам не знал, чего боится.

Джордан почувствовал, что коляска, в которой они ехали, остановилась. Юноша моргнул и открыл глаза. У него остались очень смутные воспоминания о прошедшем дне; перед глазами до сих пор стояло изумленное лицо того человека в склепе - и рука, которая, казалось, была его собственной рукой, пронзившей пикой шею. А потом - мерный звук шагов, каменная шахта и яркое звездное небо.

Армигер снова ходил по земле. Джордан слышал, как скрипят его сухие коленки. Уже даже не во сне, а просто закрыв глаза, юноша, видел фрагменты какого-то другого места - то ли поля, то ли прогалины леса. Шаги Армигера звучали, как метроном, непривычно для человеческого уха. Он шел день и ночь, ни на минуту не сбавляя темпа.

Джордан не так уж много рассказал леди Мэй. Она знала, что Армигер на свободе и куда-то идет, хотя и выглядит как мертвец. Во сне Джордан посмотрел вниз и стыдливо застегнул мундир, чтобы прикрыть дыру в груди. Кожа у него на пальцах была туго натянутой и черной, однако за последний день она приобрела какой-то мерзкий желтый оттенок и стала более гибкой.