Галерные рабы его величества султана - Владимир Андриенко

— Что это значит?

— В Крым они сами прибыли. Так из их разговоров получалось.

Дауд задумался. А девка Али Чернобородого отлично умеет слушать, хоть и молода. Эти двое посланцы московских воевод. И посланцы не простые.

— А с чего ты взял, что они прибыли в Крым сами?

— Дак много они о том ночами болтали. Мне их разговоры спать мешали. Мы то на одной скамье сидели. Ржев много говорил про дом некоего мурзы Али рядом с Бахчисараем. Он жил там долго. И по всему было видать не в положении раба.

— Али? Ты сказал Али?

— Они так про него болтали, эфенди. Так и говорили мурза Али, что служил какому-то знатному татарину. Но имя его я запамятовал.

— Мурза что служил? Тогда его господин должен сидеть высоко. Мурзы служат лишь хану, калге или….

— Они звали его беем. Но имени не могу припомнить.

— Значит, в доме мурзы Али говоришь? Под Бахчисараем?

— Верно. И этот мурза помогал им. Но затем что-то там у них разладилось. Еще они про царевича татарского много болтали. Я много раз то слышал.

— Царевич? Мюрад Гирей?

— Верно, эфенди. Так ты и сам все ведаешь.

Дауд-бей все понял. Ай да гяур Минка. Больше ему не стоило допрашивать Василия Ржева. Он и сам понял кто резидент московского царя в Бахчисарае. Мурза Али! Слуга Селим-бея приближенного самого хана Мехмед Гирея! Вот это источник информации! От него русский царь может знать все, что делается при дворе хана и даже о том, что происходи в Стамбуле в серале султана!

Минка изумился выражению лица Дауд-бея. Но тот быстро овладел собой.

— Ты гяур много полезного мне сообщил. Но ты убежал от меня, и я вынужден был заплатить за новых рабов для галеры "Меч падишаха". Ты нанес мне убыток. Но я не накажу тебя строго, если ты станешь моим слугой.

— Рабом?

— Да. Моим рабом, но не таким как ты был на галере. Тебя хорошо оденут. Тебя будут кормить сытно. Если примешь ислам, то тебя, может быть, ждет богатство и слава. Если нет, то также будешь жить неплохо. В Стамбуле много христиан.

— В Стамбуле? Ты сказал в Стамбуле, эфенди?

— Да. Я отправляюсь скоро в Стамбул, и мне будет там нужен верный человек. Такой как ты говорящий по-турецки.

— Дак я готов! Чего мне то про галерное весло жалеть, и про плети надсмотрщика? Я готов служить тебе, эфенди!

— Ты вот так сразу согласился? — бей посмотрел на раба. — Но я турок. Враг твой и твоего царя.

Минка хохотнул в ответ.

— Эфенди, ты можешь мне верить. Я беглый холоп от барина моего. Я в восстании атамана Сокола участие принимал и за то меня к пытке и к казни приговорили. Я бояр да дворян вешал и на колья сажал. Затем за веслом просидел десять лет. Домой мне дороги нет. Нет у меня более ничего. Никто милости ко мне не проявил никогда. А на царя в Москве мне плевать. Чего он для меня то сделал? Когда меня судили неправедно и батогами били?

— Значит, ты не любишь московского государя?

— Не то чтобы, господин. Но, коли он такое в своем царстве допускает, когда с холопов три шкуры дерут, то чего мне о его деле радеть? Пусть ему служат те, кому он льготит. А тебе я буду служить, господин.

— Хорошо, Минка. Я верю тебе. Я умею видеть людей. И знаю, что ты не врешь сейчас!

— Ей-ей не вру.

— В твоих глазах горит ненависть.

— А, господин. Хоть и каялся я во грехах недавно. Но теперь, ежели снова довелось бы противу дворян и бояр идти — пошел бы. Прикажи меня освободить.

— Сейчас тебя бросят в каземат, где сидят твои товарищи по веслу Федор и Мятелев и Василий Ржев. Будешь слушать и про все говорить мне. Понял?

— А чего не понять, эфенди. Все сделаю, как скажешь!

Судьба Минки Иванова решилась….

Варшава: резиденция короля Речи Посполитой Яна II Казимира

Король Ян Казимир стал сдавать. Он сильно постарел за последний год и на его лице появились многочисленные морщины. Бремя государственных забот старило его.

Не в добрый час наследовал он корону, и никак ему не удавалось уладить все дела и заткнуть глотки своим многочисленным недоброжелателям. Пан Николай Цвилиховский был как всегда рядом со своим повелителем.

— Договор с новым королем Швеции Карлом XI в Оливе подписан, ваше величество. Это ваша личная удача.

— Карл XI еще ребенок, пан Никола. За него думают мудрые советники. В Швеции они еще есть. Да и не удача это вовсе. Я уступил Швеции Ливонию и окончательно отказался от прав на шведский трон. Хотя имею на него прав больше чем нынешний король.

— Ливония уступлена Швеции лишь формально, мой король. Мы еще вернем свое. Сейчас главное война с московитами.

— Ты прав, пан Никола. Прав. Русский царь Алексей по-прежнему теснит нас в Украине, несмотря на нашу победу под Конотопом. И отречение гетмана Выговского ничего нам не дало. Юрий стал верным слугой Москвы.

— Это временно, государь. Смею вас уверить. Временно. Скоро он примет нашу сторону и на условиях гораздо более выгодных для нас, чем это сделал умный Выговский.

— Но пока он отдал Украину Московскому царю. Многие шляхтичи меня в том винят! Теперь они смет говорить, что отставка Выговского была ошибкой. Будто не они, а я не захотели утверждать гадячский договор! Плох он был для них! Никола, если бы ты знал, как я устал быть королем этой страны! Один рокош* (*рокош- буквально бунт против короля. Официальное восстание вельмож против своего монарха, на которое польская шляхта имела право) Любомирского чего стоит. Они поднялись против меня! Есть ли мера неблагодарности магнатов!

— Мы снова возьмем свое, государь. Мир со Швецией заключен. И все силы вашей армии можно бросить против московитов, ваше величество. С нами в союзе выступят и хан крымский и султан турецкий. Мы сумеем отвоевать Украину у московского царя и вернуть все, что было потеряно. И тогда шляхта признает ваши заслуги, и ваши права как короля будут расширены!

— Ах, пан Никола! Мы уже не раз пытались их расширить. И что получалось?

Король махнул рукой. Цвилиховского в последнее время беспокоило настроение Яна Казимира. Он все больше впадал в апатию и все чаше говорил об отречении от трона. Орден Иезуитов был заинтересован, чтобы он оставался королем. И Цвилиховский получил вполне определенные распоряжения по этому поводу.

— Счастье государя переменчиво, ваше величество. Сегодня нам тяжело, но завтра тяжело будет нашим врагам.

— Счастье есть у многих государей, но только не у короля Речи Посполитой. У нас правит Сейм и шляхта, а не король. Это у Московского царя есть счастье. У хана Крымского есть счастье. А ведь я мог бы быть королем Швеции. А здесь, сколько сил потратил мой брат король Владислав IV на укрепление королевской власти. Сколько у него было планов и задумок полезных. Но он умер и так ничего и не свершил. С 1648 года, черного для Польши, я король. И что я сделал за эти 12 лет на троне? Подумай и скажи, Никола, что?