Пакт Путина-Медведева. Прочный мир или временный союз - Алексей Мухин

В-пятых, подписан документ «Совместное понимание нового Договора о СНВ». Согласно этому документу новый договор будет рассчитан на семь лет. При этом устанавливаются уровни в 1500–1675 стратегических боеголовок и 500—1100 ракет и тяжелых бомбардировщиков. Такие параметры отразили серьезные расхождения между позициями двух сторон, особенно в отношении носителей стратегического оружия. Нет ясности в отношении «правил зачета» и соответственно мер проверки и верификации. Сохраняется и возможность сохранения американцами крупного «возвратного потенциала» — примерно 3 тыс. ядерных боеголовок, которые могут быть вновь установлены на ракетах США за относительно короткий срок. Все эти вопросы предстоит уточнять переговорщикам, чтобы подготовить текст нового договора до истечения срока действия Договора СНВ-1 в декабре 2009 года.

В-шестых, достигнута договоренность о взаимодействии по вопросам нераспространения. Обама в отличие от Буша не требует «смены режимов» в Иране и Северной Корее, а выступает за переговоры о прекращении ракетно-ядерных программ. Это позволило сблизить позиции России и США. Но на конференции по Договору о нераспространении в мае 2010 года ядерные сверхдержавы должны продемонстрировать, что они продолжают сокращать свои ядерные вооружения.

В-седьмых, принят Президентский план действий, который включает конкретные поручения ведомствам по конкретным направлениям торгово-экономического взаимодействия. Этот план должен стать основой для межправительственного экономического диалога и создания соответствующей координационной структуры по экономике, энергетике, медицине и здравоохранению, а также гражданского диалога. По итогам переговоров принято решение о создании российско-американской президентской комиссии по развитию сотрудничества. Это означает институциализацию взаимодействия Москвы и Вашингтона.

Нельзя не отметить, что США удалось добиться выгодных для себя решений по всем основным интересующим их вопросам без каких-либо заметных компенсаций Кремлю: визит Обамы действительно стал тактическим успехом американского видения повестки дня диалога с Россией.

В пользу этого свидетельствует тот факт, что Москва согласилась на воздушный транзит военных грузов через свою территорию в Афганистан при сохранении базы ВВС США в «Манасе» (то есть абсолютно никаких уступок за 4500 фактически непроверяемых рейсов в год сделано не было).

В среднесрочной перспективе ожидалось подписание аналогичного договора и по наземному транзиту вооружений (переговоры по данной теме уже идут), который, по всей видимости, стал бы еще одной уступкой Москвы.

Эксперты из окружения премьера полагали, что практическое содержание саммита Россия — США свидетельствовало о том, что «перезагрузка» реализуется Вашингтоном в одностороннем режиме. В основу предметных предложений в диалоге с Москвой ложатся только такие предложения, которые отвечают преимущественно американским национальным интересам, без их увязки с внешнеполитическими запросами России.

Подтверждением этому выступает тот факт, что две острые темы российско-американских отношений (развертывание третьего позиционного района ПРО США в Восточной Европе и расширение НАТО на постсоветском пространстве за счет Украины и Грузии), которые Россия стремилась актуализировать в ходе визита Обамы, фактически остались без ответа: американская делегация постаралась обойти данные вопросы, подчеркивая при этом стремление сохранить их значение в последующем в двусторонней повестке дня. Именно в этом контексте следует рассматривать согласованное утром 6 июля «Совместное заявление президентов РФ и США по вопросам ПРО». Оно стало не уступкой Белого дома, а лишь согласием сохранить данную тему в центре внимания последующих консультаций.

Прощупав почву и выяснив реакцию представителей «тандема», американская сторона, судя по всему, предпочла вести более аккуратную политику. Ее суть состояла в том, что официальные лица больше не выступали в качестве субъектов, транслирующих «сигналы» российской власти. В виде исключения можно назвать случай, когда Обама публично назвал Путина «президентом», однако это мог быть, как спланированный экспромт, так и банальная оговорка в условиях перенапряжения (последнее более вероятно). Поэтому во время официального визита руководителя США в Москву в качестве «провоцирующей стороны» выступали формально независимые лица, в частности, американские журналисты.

Уместно указать на весьма бестактный вопрос, заданный представителем западных масс-медиа Обаме о том, кто же, по его мнению, является «первым лицом» в России. Несмотря на вполне политкорректный ответ президента США в духе того, что «оба российских руководителя работают хорошо», такая реплика произвела негативное впечатление на большинство экспертов. Вряд ли вопросы журналистов на саммите столь высокого уровня не были хотя бы предварительно одобрены пресс-службами тех политиков, кому они предназначались, а возможно, и были частично инициированы ими. Поэтому не исключено, что такой провокационный вопрос преследовал примерно ту же цель, что и вышеуказанная статья американского политолога — сыграть на самолюбии Медведева, представив его в публичном поле несамостоятельной фигурой, чтобы пробудить у него чувство «властной ревности» и заставить пересмотреть неформальные договоренности, существующие между ним и его предшественником.

Совершенно очевидно и то, что после общения с российскими Президентом и премьером было принято принципиальное решение по разделению линий поведения Администрации Обамы на «медведевскую» и «путинскую». Этот принцип («разделяй и властвуй») положен в основу политики Вашингтона, направленной на скорейшее отстранение Путина от рычагов влияния на экономический сектор путем стимулирования создания президентских («медведевских») комиссий и оказания именно им всемерной поддержки со стороны США в конкурентной борьбе с командой Путина, прежде всего — Игорем Сечиным.

Пока, как понятно, весь экономический сектор «покрывается» премьерскими комиссиями. В этой связи, весьма симптоматичными являются выступления некоторых политиков и экспертов. Например, после сразу визита Обамы оппозиционный политик Михаил Касьянов возложил значительную часть вины за т. н. «дело ЮКОСа» персонально на Путина. Также были активизированы процессы по созданию т. н. «Международного трибунала для Чечни» для расследования действий федеральных властей во время второй чеченской кампании (1999–2001 годов [62]), то есть — опять персонально Путина. «Друг Владимир» для США окончательно превратился в «демонического Путина».

На этом фоне Медведев продолжал укреплять свою власть, подавая сигналы: теперь — военным. Президент получил дополнительные полномочия для оперативного руководства и направления войск за пределы РФ без ограничений со стороны Совета Федерации. Очевидно, что в ближайшее время Кремль будет наращивать свои возможности по защите российских недр и транспортной инфраструктуры, в том числе — за рубежом. Это — своеобразная реакция на усиление военного присутствия НАТО в Афганистане и в Закавказье.

По сути, Медведев занимался тем же, чем занимался Путин на своем посту в 2000 году: формирует лояльные по отношению к себе группы, исходя их собственных политических перспектив в 2012 году. Формирование этих групп идет с переменным успехом, но — идет. В результате, если Медведеву удастся хотя бы сделать вид, что он договорился с Путиным (а это вполне вероятно, если учитывать информационную кампанию, ведшуюся в интересах президентской команды — фото с премьером, фото с собакой премьера, которая «признает» Президента и т. п.), к 2011–2012 годам он подойдет подготовленным к роли «Белого Царя», и Путину придется учитывать возросший потенциал Медведева и групп, сориентированных на него непосредственно.

Вообще в балансе сил между премьером и Президентом начался «кадровый раунд», особенно, в направлении регионов. Помимо этого, Медведев неизбежно должен был сделать (и сделал) попытки внедрения своих людей в экономический блок. Однако у него для этого нет кадров, поэтому атаки носили специфический характер (например, атака на госхолдинги посредством Контрольного Управления Президента Чуйченко и Генпрокуратуры Чайки).

Несмотря на неоформленные пожелания элитных групп видеть тандем премьера и Президента недееспособным, его внешняя конструкция пока, по-видимому, все еще крепка: и Путин, и Медведев совместно озаботились активным выправлением внешнеполитического положения России.

Стало понятным, что формула игры Кремля с лояльным «ближним кругом» будет строиться на основе прагматичных двусторонних контактов. Наиболее вероятно, что в число субъектов, в отношении которых РФ продолжит использование такой формулы, войдут страны Центральной Азии.