Маска демона - Светлана Ольшевская

Последняя неделя перед Новым годом прошла быстро, и все вернулось в прежнее русло. Мои друзья снова были моими друзьями, и я, понимая все обстоятельства, не мог пенять им за прошлое. Надо сказать, они быстро пришли в себя, произошедшее казалось им не то сном, не то выдумкой, хоть они и осознавали его реальность, а от былого обожания по отношению к Машке ни у кого не осталось и следа. Костя быстро помирился с Илоной, Терентьев долго ходил за Алиной с покаянным видом, и в конце концов она тоже его простила. А вот Машке пришлось тяжело. Осознание того, что ее долгожданная ведунья оказалась очередной шарлатанкой, порядком выбило ее из колеи. К счастью, ненадолго – врожденный оптимизм взял свое, и уже через три дня она снова могла улыбаться как ни в чем не бывало. Надо сказать, когда я увидел Караваеву в прежних узких джинсах, снова превративших ее из элегантной барышни в неуклюжую толстушку, то едва не зааплодировал. Боюсь, теперь у меня к элегантным девушкам будет, хм, какое-то неправильное отношение.

Разумеется, у ребят нашлись ко мне вопросы, так как они хоть и смутно, но помнили происшествие на терриконе. И я спустя пару дней после этого происшествия позвал их к себе – Костю, Борю, Машку, Илону, Терентьев тоже притопал – и рассказал в общих чертах всю эту историю, оставив в стороне лишь мой последний разговор с Улей – это никого не касалось. Да и тот факт, что они намеревались сбросить меня с террикона, я не стал упоминать, постаравшись сконцентрировать внимание на гибели ведьмы и появлении дракона – уж его-то они хорошо помнили! Ребята слушали, удивлялись, комментировали и, похоже, верили. Вот теперь Костя с Борей открыто пожалели, что не пошли тогда со мной в заброшенную контору. И лишь Машка молчала – она еще не оправилась от шока. Подозреваю, что она запомнила больше остальных, а возможно, знала и кое-что еще, неведомое мне. Но молчала.

Больше всех поразилась Илона:

– Но ведь… я выдумала эту легенду, на самом деле ничего такого я не слышала!

– А вот видишь, сбылось по-твоему, – ответил я.

– Мечты и фантазии тоже имеют силу, – подала, наконец, голос Машка, но ее перебил Костя:

– Значит так, Караваева! Если я еще раз услышу про эту твою ведунью…

Он сжал кулак и поднес его к носу Машки.

– Ее имя было не Амалия, – тихо, обращаясь сама к себе, произнесла Караваева.

– Чье, ведьмы с букляшками? – не понял я.

– Нет. Ведуньи. Амалия пришла и назвала мне имя, известное из давних снов. И это другое имя, не Амалия. Амалия, видимо, прочла его в моих мыслях и обманула меня, как та шарлатанка в прошлом году. А значит – это не она.

– И чего? – буркнул Костя.

– Да ничего. Просто я испугалась, что ведунья из снов на самом деле оказалась злой ведьмой, а это не так! А значит… она еще придет ко мне!

Не помню, честное слово, не помню, что мне пришлось предпринять, чтобы Машку не убили на месте… А, вспомнил, Машку спасла умная мысль Бори:

– Костя, ты неправ, – сказал он. – Значит, так, Караваева: если еще какая-нибудь ведунья на горизонте замаячит, немедленно говори нам, будем вместе разбираться. А то потом не знаешь, откуда ждать неприятностей!

Кстати, как там Алина, пришла в себя? – поинтересовался я, когда все утихомирились.

– Ага, пришла, – ответила Илона и хихикнула, якобы невзначай показав на Терентьева. И только теперь я обратил внимание на солидный синяк у него на челюсти, до сих пор успешно прикрываемый горловиной свитера, а теперь предательски оказавшийся открытым.

Все захохотали – уж это было наилучшим доказательством того, что с Алиной действительно все в порядке.

В один из предновогодних дней я случайно столкнулся на улице с болтушкой Витой. Точнее, она увидела меня издали и догнала:

– Ты что это себе думаешь, а? Гуляешь тут, а к бабушке моей почему не заходишь? – возмущенно выпалила Вита.

– Да она меня вроде бы и не приглашала, – смутился я. В самом деле, я почему-то совершенно забыл об Анне Ивановне, и это было некрасиво.

– Не приглаша-ала! – передразнила Вита. – Да она места себе не находит, за тебя переживает, уж не знаю, что у вас там за дела такие! Слушай, имей совесть, навести старушку! А то я как зайду домой с улицы, так она и выспрашивает – не видела ли я тебя? А если ты не зайдешь!.. – она с самым решительным видом преградила мне дорогу.

И я, исполненный раскаяния, поспешил за ней.

– Ба, смотри, кого я привела! – закричала Вита, врываясь в кухню, пока я разувался в прихожей.

Анна Ивановна, стоявшая у раковины, выронила из рук тарелку:

– Дениска!

– Ба, ну можно, я себе тот диск куплю? – заныла Вита. Судя по тону, прежде ей этого не разрешали. Старушка, не сводя с меня глаз, выудила откуда-то из шкафа кошелек и сунула внучке купюру:

– Покупай уже!

Хитрюга подмигнула мне и убежала.

– Все хорошо! – сказал я замершей в ожидании Анне Ивановне. – Ведьмы больше нет.

– А ключ? – недоверчиво спросила она. – Ведь он был у тебя, не так ли?

Анне Ивановне я рассказал все, не скрывая. Когда дошел до Ули, старушка всплеснула руками:

– Ох ты, горе-то какое! Это, значит, Улька Савина была! Я ж ее мать знала, Татьяну, после войны уже познакомились, как она горевала… Искала хотя бы место, где дочь похоронена, да так и не нашла.

– И как же я забыл! Похоронена… Она показала мне, где эта могила – там яма была накрыта плитой, ниже уровня земли, потом сверху асфальтом закатали. Но я видел в детстве эту плиту сквозь разбитый асфальт!

– Я уже поняла, о какой яме ты говоришь, – кивнула старушка. – Была там до войны яма, уж не знаю, для каких целей, как раз возле угла здания. Но они точно там? Улька так сказала?

– Да! – перед моими глазами вновь встало кошмарное видение, но теперь это было всего лишь воспоминание, никак не грозящее перейти в реальность.

– Ну, если так… Значит, я сообщу об этом куда следует. Скажу – видела в войну, как расстреливали! И пусть только попробуют отвертеться – через Совет ветеранов, через газету, добьюсь, чтоб их перезахоронили как положено! К тому же еще живы родственники некоторых из этих ребят, я их тоже найду.

– А что вы скажете, если спросят, почему до сих пор молчали?

– Хм… не твои заботы, придумаю что-нибудь. При желании всегда можно придумать объяснение… Да, и вот еще что. Я тут думала-думала, что же мне делать с этими документами. Уж если раньше не передала их ученым, то теперь, когда наука поставлена на коммерческую основу, подавно не стану этого делать. Может, уничтожить их, от греха подальше, а? Ты что посоветуешь?

– Знаете, вы, пожалуй, правы. Это бомба замедленного действия, вот что я вам скажу. Если их оставить, то неизвестно, когда и в какие руки они попадут, – не задумываясь, ответил я. – Тем более что у Амалии остались опасные приятели.