Большая шляпа средних размеров - Михаил Лившиц

— Братан, — обратился Толик к Николе, — этот фармазон голландский тебе кто — брат, сват, родственник, ты чего за него жопу рвешь?

— Он заплатил, понятно? — откровенно сказал Никола.

— Нормально, — продолжил Толик, — он в России, а не в своей Голландии, и должен платить! Короче, я предлагаю следующее: мы действительно наедем на него — слегка, он споткнется пару раз в своем подъезде, ну, может, сломает руку или ногу! А ты — за дополнительные бабки, которые мы поделим по-братски, гарантируешь ему защиту и заодно объяснишь, куда следует совать нос, а куда нет! Ну что, можно дать команду разливать? — и он взглянул на Олега.

— Разливай, — улыбнулся Никола, они хлопнули с То-ликом по рукам, и больше этот голландец в поле зрения Олега не возникал.

В то время отец продолжал «долбить» Олега — в бизнесе нельзя стоять на одной ноге. Тем более в нашей стране процветающего бардака! Увы! Успех вскружил Олегу голову! К тому же он все еще находился во второй фазе взаимоотношений ребенка с родителями. Как известно, существуют три таких фазы. Первая — маленький ребенок обожествляет родителей; эта фаза еще носит название «сильнее папы зверя нет». Обычно она не затягивается дальше первых восьми-девяти лет жизни ребенка. Вторая фаза начинается с постепенного отрезвления: оказывается, папа с мамой не могут решить некоторые задачи из курса девятого-десятого класса, более того, они не в состоянии купить не только машину «Волга», но даже и 408-ой «Москвич», в конце концов они на дух не приемлют ту девочку из соседнего подъезда, от одного вида которой ребенок идет красными пятнами и т. д. Завершается эта фаза плачевно для родителей: ребенок ставит им диагноз — вы ни черта не можете и не понимаете! Эта фаза у многих затягивается надолго, а у некоторых она и не проходит вовсе. Но большинство нормальных детей, обычно обжегшихся на первом браке, понявших, что не только Нобелевская им не светит, а кандидатская — и та предел мечтаний, а родительский дом — это то место, где можно отлежаться, залечить раны и снова нырнуть в жизнь, переходит к третьей фазе, которая называется так: «Родители кое-что все-таки понимают»! И только считанным родителям удается дожить до четвертой фазы — когда на каком-нибудь торжестве их чадо провозглашает тост за родителей, которым оно обязано абсолютно всем!

Возвращаясь к герою нашего повествования, следует сказать, что со временем он все-таки пришел к необходимости создания многофункционального холдинга, формально состоящего из нескольких независимых фирм, фактически принадлежавших одному владельцу. Так, к описываемому моменту холдинг Олега включал в себя:

— оптическое направление — после недолгого, но весьма эффективного «полароидного» бума были освоены и другие виды оптического бизнеса (в частности, советскую оптику, отличавшуюся высокими качественными характеристиками, но «обутую» в ужасный совковый дизайн, стали вставлять в корпуса, изготовленные в Канаде);

— косметика — это была «отрыжка» прежнего челночного бизнеса Олега, поставленного уже на широкую ногу;

— продовольственный и хозяйственный магазины;

— салон-парикмахерская, впоследствии переродившийся в небольшой фитнесс-центр;

— прочие небольшие участки — типа обменного пункта валюты.

И главное — Олег успел приобрести в собственность недвижимость, а именно несколько помещений, в одном из которых и располагался головной офис холдинга. Число работающих в холдинге составляло несколько сот человек.

Глава 9

Клуб «Нью-Отдых», 1995

Екатерина открыла незапертую дверь, пропустила гостей вперед. Олег вошел первым — в просторной, шикарно обставленной гостиной за накрытым столом уже восседала компания — человек десять-двенадцать, как показалось Олегу, среди них несколько женщин. Подобно римским патрициям, большинство было обернуто простынями или в белых махровых халатах. Никита Солопов бросился встречать гостей:

— Уважаемые господа, прошу любить и жаловать — мой друг Олег Михайлович Гуревич, король полароидов, так сказать, в мужском семейном интерьере, — пошутил он, представляя Михаила Орестовича с внуком. — Догоняйте компанию, — продолжал он, обращаясь уже к вновь прибывшим. — Первый пар вы уже прозевали, — пропел он, перефразируя известную песню, — но у нас и второй не хуже! Раздевайтесь и вперед! Хотите — в парилку, а можно сразу же и за стол.

— В парилку! — охотно откликнулся Михаил Орестович, большой любитель этого дела.

— Да мы буквально на пять минут, — начал было Олег; он присел за стол, а Екатерина уже провожала отца с внуком в предбанник. — Пап, буквально один заход, нам уже давно пора двигаться домой.

— А вы разве не остаетесь, — удивился один из гостей, — насколько я заметил, вы же вышли в финальную пульку.

— Увы, жизнь диктует свои суровые законы — улыбнулся Олег, — нам, многодетным отцам, приходится отказываться от многих радостей жизни.

Действительно, у Олега, кроме Кирилла, была еще маленькая дочка Анечка.

Тем временем одна из женщин уже набрасывала Олегу в тарелку закуски, рядом стоял Никита, держа в руках две бутылки — одну с водкой, другую — с коньяком.

— Я не помню, ты левша или правша? — обратился он к Олегу, протягивая обе руки.

— Ты будешь смеяться, но я за рулем!

— Мать моя! — удивился один из гостей. — Теперь понятно, почему у нас так много безработных водителей! Когда такие люди сами за рулем едут!?

— Да нет, ребята, — прорезался Никита, — я просто не успел сказать, что Олежек — это наш российский Шумахер, он профессионально гоняет в ралли.

— Столько достоинств, и на свободе, — вступил в разговор еще один гость.

Олег поднял стакан с соком:

— Приношу извинения честной компании, что вынужден произносить тост, держа в руке бокал с соком, но официально заявляю, что это в первый и последний раз!

— Посмотрим, посмотрим, — зашелестели гости, поднимая рюмки.

— Минуточку! — остановил их Олег. — А собственно тост-то я еще ведь не сказал, итак: я предлагаю выпить за наш российский спорт, собравший за столом таких достойных людей!

Все зааплодировали, выпили и погрузились в закуски. Никита отозвал Олега в сторонку за журнальный столик, и к ним подсел один из гостей в махровом халате.

— Хочу вас познакомить, — начал Никита, приобняв за плечи обоих гостей, — наш радушный хозяин, генеральный директор этого великолепного клуба Цветков Алексей Миронович, а это — крупный бизнесмен и просто хороший человечек Олег Михайлович Гуревич!

Олег пожал протянутую руку:

— Насчет крупного бизнесмена Никита слегка погорячился.

— А мы уже познакомились, — улыбнулся Цветков, — Олег Михайлович не хочет забирать первый приз, завтра он у нас не выступает!

— Правильно делает, — вмешался Никита, — что ему твой копеечный приз, Олежек не разменивается по мелочам! Вот если бы ты ему обналичил тысяч сто тире двести, возможно, он бы и переночевал здесь!

Олег сделал большие удивленные глаза, хотя прекрасно понимал, к чему клонит Никита.

— Ты же не откажешься помочь голодающим детям Поволжья, которых курирует Мироныч, — продолжал Никита. — У нас ведь испокон веку богатые русские купцы были большими меценатами и благодетелями, вспомним хотя бы незабвенного Савву Морозова!

— Если бы светлой памяти Савва не благодетельствовал большевичкам, может быть, страна и не ввалилась бы в такую жопу! — отшутился Олег.

В это время из парильного отсека появился Михаил Орестович с внуком и был сразу же подхвачен Екатериной: она усадила его за стол, а Кирилла пристроила к большому телевизионному экрану, включив мультики.

— Ну а если говорить серьезно, — продолжал Никита, — многие солидные клиенты моего банка сотрудничают с Миронычем. Сам знаешь, благотворительные взносы не облагаются налогами, уменьшается налогооблагаемая прибыль и т. д.

— Подожди, Никита, не напирай, — вмешался Цветков, — мы же фактически не знакомы с Олегом Михайловичем; кстати, чем вы в основном занимаетесь?

— Да так, всем понемножку, — дипломатично отмалчивался Олег.

— Не скромничай! У тебя почти каждый месяц приходит фура с косметикой, я уже не говорю о другом. Между прочим, моя Екатерина, — Никита повел глазами в ее сторону, — пользуется только твоей туалетной водой. Олежек, раз ты все равно двигаешь в Москву, может, прихватишь ее?

Олег удивленно взглянул на Екатерину:

— А вы разве не останетесь сегодня ночевать здесь?

— Я всегда ночую дома, — с упором на слово всегда ответила та, — нам, многодетным матерям, тоже приходится отказываться от тех же самых радостей жизни.

Олег покраснел от своей невольной бестактности, но на помощь ему пришел как всегда отец: