Двойное наваждение - Натали Вокс

— Она не остановит выбор на тебе. — В голосе Энрике звучала неколебимая уверенность. — Просто сейчас она растерялась. Вот придет немного в себя — и разберется во всем.

Гарсия пожал плечами.

— Может быть, может быть. Но все же, кто знает. — Вызывающе насмешливая улыбка исчезла с его лица. — Энрике, шутки в сторону… А ты не думаешь, что все произошедшее в минувшие выходные, могло быть подстроено?

Энрике непонимающе поглядел на брата. О чем это он?

— Я имею в виду, — продолжал тот, — вдруг она нарочно пыталась на этом съезде завязать роман именно со мной. И любовь с первого взгляда здесь вовсе ни при чем, одна корысть. А по иронии судьбы налетела на тебя.

Энрике скрипнул зубами.

— Ты говори, да не заговаривайся! Не слишком ли ты низкого о ней мнения?

Но брат стоял на своем.

— Послушай, я вовсе не пытаюсь очернить ее в твоих глазах. Возможно, ты прав и все это — чудовищное недоразумение. Возможно, это и есть истинная любовь, которая окончится законным браком, пышной свадьбой, уютным семейным гнездышком и кучей очаровательных ангелочков.

Энрике рассмеялся — такое отвращение звучало в словах брата!

— То-то я повеселюсь, когда отыщется женщина, которая заставит тебя передумать и самому возмечтать о законном браке.

Но Гарсию сбить с мысли было нельзя.

— Очень сомневаюсь. Но я сейчас не о том. Возможно, ты прав и Джемайме нужен только ты. Но вполне допустим и иной вариант. Вдруг, выбирая между нами, она будет судить исключительно по размерам наших счетов в банке?

Энрике пожал плечами. Ясно, на что намекает брат, — на ту давнюю историю с неверной невестой. Но ведь Джемайма ничуть не похожа на Александрину. Их и сравнивать нечего. Однако против его воли зароненное братом зерно подозрения начало медленно прорастать в душе. Тем более что он понимал: Гарсия, несмотря на все свои шуточки и поддразнивания, желает ему только добра.

Хотя в жизни братья шли разной дорогой, но искренне уважали выбор другого. Энрике знал, что и брату подчас нелегко приходится в роли наследника семейного предприятия Валдесов, на которого возложены все надежды и упования отца, человека сурового и требовательного.

Гоня недостойные мысли прочь, Энрике упрямо тряхнул головой. Джемайма, как жена Цезаря, выше всяких подозрений.

— Ты только помни, — предупредил он, — держи свои руки подальше от моей девушки. Снова полезешь к ней с поцелуями — уши оборву!

На лицо Гарсии вернулось прежнее нахальное выражение.

— Но-но, полегче. Что-то я не помню, чтобы она официально признала тебя своим парнем. Так что вакансия свободна.

Зная, что несносный братец просто пытается позлить его, Энрике не снизошел до ответа — повернулся и вышел.

Как ни странно, но Джемайма ждала его возле лифта. Вся напряженная, брови сведены, на лице застыло угрюмое выражение.

— Джулия! — Он распахнул объятия, но тут же спохватился и смущенно опустил руки. — То есть Джемайма. Прости, я случайно. Привык думать о тебе, как о Джулии. Но Джемайма тебе идет больше.

Молодая женщина лишь печально качнула головой, но ничего не сказала.

— Я рад, что ты подождала меня, — продолжил он, боясь, что она в любой миг может снова сорваться с места и убежать — во всяком случае, вид у нее был именно такой. — Пойдем куда-нибудь и поговорим. Только подальше отсюда. Подальше от Гарсии и его паршивого дома моды.

Она упорно глядела куда-то в сторону. Наконец медленно повернула голову. Взгляд ее умолял лишь об одном — о правде.

— Скажи мне кое-что. Я должна знать наверняка, прежде чем смогу хорошенько обдумать весь этот кошмар.

— Никакой это не кошмар! — горячо возразил Энрике. — Лично я могу с ходу назвать тебе пару-другую очень даже приятных моментов со времени первой нашей встречи в пятницу.

Но Джемайма все хмурилась. Меж бровей пролегла незнакомая морщинка — и Энрике хотелось поцелуями разгладить ее. С субботнего вечера он только и мечтал о том, чтобы возвратиться в то положение, в котором их застал тот телефонный звонок.

Благоразумие, однако, подсказывало: Джемайму сейчас лучше не трогать. Не то легко и в глаз схлопотать. Судя по виду, сейчас она церемониться бы не стала.

— В том-то и беда, — пробормотала она наконец. — Ты ведь считал, что мы в пятницу встретились впервые в жизни.

— Но ведь так оно и было.

— Для тебя. Но не для меня.

Энрике кивнул. В словах ее была своя логика.

— Ну да, само собой, ты-то думала, что мы уже знакомы. Ну и что с того?

Но вместо того, чтобы смягчить Джемайму, слова эти только добавили масла в огонь. Она ожгла его сердитым взглядом.

— В том-то все и дело! Я думала, что знаю тебя. Я и представить не могла, что имею дело с совершенно чужим человеком! А ты… ты…

Внезапно он понял.

— И теперь ты хочешь знать, не имею ли я этой милой привычки знакомиться в отелях с женщинами, а потом устраивать с ними оргии?

Подобная прямота слегка смутила Джемайму. Она потупилась и прикусила губу, но все же кивнула.

— Так знай, что нет. Подобной привычки за мной не водится. Ты — мое первое и единственное знакомство такого рода.

— Спасибо, — фыркнула она. — Выходит, я совратила тебя с пути истинного?

Энрике усмехнулся краешком губ.

— Послушай, Джемайма, не стану лгать: я не святой. И я не слишком горжусь многими из моих поступков, особенно совершенными в юности. Но одно могу сказать наверняка: все, что произошло между нами в пятницу, произошло в результате мгновенного и взаимного притяжения. Я с первого взгляда понял, что мы созданы друг для друга. Да ты же сама не станешь спорить, что нам хорошо вдвоем.

Однако ее слова невольно вызвали в памяти Энрике предположение Гарсии. Да, она думала, что имеет дело с его братом. Но искала ли она этой встречи нарочно? Энрике попытался прогнать гнусную мысль.

— И несмотря на всю эту путаницу, я рад, что мы с тобой встретились, Джемайма. Чертовски рад! Для меня ничего не изменилось.

Несколько мучительно долгих мгновений молодая женщина стояла в нерешительности. Наконец легонько качнулась — но не к Энрике, а от него.

— Спасибо, что прояснил для меня хотя бы это, — произнесла она, явно борясь с собой. — Но все равно мне надо остаться одной и подумать. Случившееся слишком внезапно и мучительно для меня, чтобы я могла вот так с ходу примириться с ним. Знаешь ли, я не привыкла ложиться в постель с мужчиной, которого вижу впервые в жизни. Это просто не я!

Чуть осмелев, Энрике коснулся ее волос, ласково провел кончиками пальцев по рыжему локону.

— Джемайма, что бы там ни было, но ты — это ты, а я — это я. И ничто не изменит того, как мы реагируем друг на друга. Не изменит того, что было между нами. И того, что еще будет.