Алая аура протопарторга. Абсолютно правдивые истории о кудесниках, магах и нечисти самой разнообразной [litres] - Евгений Юрьевич Лукин

пол, они хватали что ни попадя и роняли слюну. Дон Жуан встретился взглядом с татуированным громилой и содрогнулся, увидев безумие в глазах речника.

– Что с ними? – шепнул он.

– А ты не понял? – мрачно ответил Скобеев. – Подловили меня с этими речниками! Взяли да и отозвали из них бесов. Тело – здесь, а души в нём – нет, вот так! Ни бесовской, ни человеческой… Открываем утром камеру, а они сидят пузыри пускают… Ну а на меня, конечно, поклёп: дескать, накачал барбитуратами до полной дурости…

– Чем накачал?

– А!.. – Фрол раздражённо дёрнул щекой и умолк.

Последними в салон впустили мордастого кабальеро и пятого речника, судя по поведению, всё ещё одержимого бесом по кличке Борода. Каждый был скован за руку с большим угрюмым милиционером.

Вообще, как заметил дон Жуан, представители власти в большинстве своём хмурились. Подследственные же, напротив, глядели с надеждой, а то и злорадно усмехались втихомолку.

Больше, видимо, ждать было некого. Люк закрыли. Самолёт вздрогнул и двинулся, влекомый тягачом, к взлётной полосе.

* * *

Как выяснилось, Фрол тоже летел впервые. В прошлый раз комиссия добиралась из Москвы поездом.

– Чёрт его знает… – ворчал он, то и дело привставая и силясь заглянуть в круглое окошко. – Не то летим, не то на месте стоим… Что там снаружи-то?

Дон Жуан (он сидел у иллюминатора) выглянул. Снаружи синело небо, громоздились облачные сугробы и колебалось серебристое крыло. Ныли турбины.

– Рай, – сообщил он. – Четвёртое небо пролетаем.

– Да иди ты к бесу! – обиделся Фрол. – Смотри, дошутишься…

И тут в проходе между парами кресел словно взорвалась слепящая молния. По отпрянувшим лицам пассажиров скользнули изумрудные и алмазные блики. Два разъярённых космокрылых ангела возникли в салоне. Голоса их были подобны грому.

– Кто ни при чём? Ты ни при чём? – орал ангел в растрёпанных изумрудных одеждах. – А тот? Вон тот, у окошка?..

Он ухватил второго за взъерошенное лучезарное крыло и поволок по проходу – туда, где, обомлев, вжимались затылками в спинки кресел дон Жуан и Фрол.

– Вот это! Это! Это!.. – остервенело тыча перстом в грудь дона Жуана, изумрудный зашёлся в крике. – Вот это кто здесь сидит?! Почему он здесь?..

– Который? Этот? – заорал в ответ светлый ангел, тоже воззрившись на дона Жуана. – Да он же… Он же сам бежал! Из второго круга! Угнал у Харона ладью – и бежал!..

– Ах сам?.. – задохнулся изумрудный. – Ладно!.. А этот? Вот этот, этот, рядом! Он сейчас в Чистилище, на седьмом уступе маршировать должен! Что он здесь делает?..

Светлый ангел открыл было рот, но, видно, ответить ему было нечего, потому что он вдруг обернулся в раздражении и обрушился на пассажиров, чей визг и вправду мог отвлечь кого угодно.

– Да перестаньте визжать! – грянул он. – Всё равно самолёт сейчас войдёт случайно в зону манёвров и будет по ошибке сбит противовоздушной ракетой!..

Визг на секунду прервался, затем взвился вновь – громче прежнего. Прикованный к потерявшему сознание милиционеру Борода приподнялся на сиденье и с ухмылкой оглядел обезумевший салон.

– Так а чего я сижу тогда? – весьма развязно спросил он у ангела в зелёных одеждах.

Далее из небритого речника, никого уже не стесняясь, выбрался и с наслаждением распрямил нетопырьи крылья чёрный бес, чьё рыло и впрямь было на редкость косматым – даже по меркам Злых Щелей.

– В общем, пошёл я… – сказал он и махнул прямо сквозь переборку – наружу.

Небритый речник загыгыкал и уставил на беснующихся пассажиров невинные круглые глаза идиота.

Дон Жуан и Фрол медленно повернулись друг к другу.

– Ну что, Ваня… – беспомощно вымолвил Фрол. – Бог даст, на том свете свидимся…

Глава 19

Тот свет

Лепорелло

…что тогда, скажите,

Он с вами сделает?

Дон Гуан

Пошлёт назад.

Уж верно, головы мне не отрубят.

А. С. Пушкин. Каменный гость

Над рекою мёртвых стоял туман – слепой, как бельмы. В страшной высоте из него проступали огромные знаки сумрачного цвета:

ОСТАВЬ НАДЕЖДУ, ВСЯК СЮДА ВХОДЯЩИЙ!

Нигде ни души. Видимо, Харон только что отчалил. Нагие жертвы авиационной катастрофы, стуча зубами и прикрываясь с непривычки, жались друг к другу и в ужасе перечитывали грозную надпись. То и дело кто-нибудь, тоскливо оскалясь, вставал на цыпочки и тщетно пытался различить противоположный берег. Кто-то рыдал. Кто-то и вовсе выл.

На Фрола Скобеева было жутко смотреть. Вне себя он метался по склону и потрясал кулаками.

– Продали! – бешено кричал он. – Ваня, ты был прав! Продали, в горние выси мать! За медный грошик продали!..

Дон Жуан, которому смерть вернула прежний – мужской – облик, стоял отдельно от всех. Губы его беззвучно шевелились. «На заре морозной… под шестой берёзой…»

– Жанна Львовна… – робко позвал кто-то. – Это ведь вы, Жанна Львовна?..

Дон Жуан обернулся. Перед ним стояла измождённая невзрачная душа с жалобными собачьими глазами, в которой он с трудом признал полковника Непалимого.

– Вы, я гляжу, на второй срок… – с заискивающей улыбкой проговорила душа полковника. – А не знаете… сколько дадут?

– Всем поровну! – злобно ощерился через плечо Фрол Скобеев.

Душа вздрогнула и со страхом уставилась на Фрола.

– Я… понимаю… – сказала она. – А… куда?..

Так и не дождавшись ответа, понурилась и побрела обратно, в толпу, где уже заранее слышались плач и скрежет зубовный.

– По какому ж мы теперь греху с тобой проходим? – процедил Фрол, всматриваясь с ненавистью в блёклый туман над тёмными водами. – У тебя – побег, да ещё и угон ладьи… Мне, наверное, тоже побег пришьют, чтобы отмазаться… Оскорбление божества?

Дон Жуан прикинул:

– Седьмой круг, третий пояс?.. Позволь, а в чём оскорбление?

– Ну как… Бог тебе судил быть в Аду, а ты бежал. Стало быть…

Оба замолчали подавленно. В третьем поясе седьмого круга располагалась раскалённая песчаная пустыня, на которую вечно ниспадали хлопья палящего пламени…

– Да ещё, может быть, сеянье раздора навесят, – расстроенно добавил Фрол.

– Между кем и кем?

– Между Петром и Павлом, понятно! А это уже, Ваня, прости, девятый ров восьмого круга. Расчленят – и ходи срастайся. А срастёшься – по новой…

– Не трави душу, Фрол, – попросил дон Жуан. – В Коцит не вморозят – и на том спасибо!

– А почему нет? С них станется… А то и вовсе влепят вышку по совокупности деяний – и вперёд, в пасть к дьяволу!

– Да полно тебе чепуху-то молоть! – уже прикрикнул на него дон Жуан. – Что ж они, Иуду вынут, а тебя вставят?

Берег между тем заполнялся ждущими переправы