Чувственное зеркало - Марко Васси

Быть может, когда-нибудь и станет возможным общество, в котором сексуальная активность человечества будет восприниматься столь же спокойно, как то, например, обстоятельство, что человеку время от времени надо что-то есть. Если бы Джулия сказала: «Когда ты звонила вчера, Эллиот был у меня. Мы как раз закончили ужинать. Ели луковый суп с сыром и клецками», — то ни у кого не возникло бы никаких вопросов. Сексуальные же отношения человечество загнало в такие рамки, что они зачастую становятся причиной жутких драм, кончающихся порой убийством. В самом деле, можете ли вы хоть на секунду вообразить, чтобы на признание Джулии Гейл ответила, скажем, так «Как забавно!». Или: «Не повезло тебе»?

Короче говоря, услышав эту новость, Гейл потеряла дар речи. У нее перехватило дыхание. Джулия подалась было к ней, но Гейл сразу отпрянула. Джулия отвернулась. Гейл пристально смотрела на подругу, и под ее мученическим взором чувствовалась, как ни странно, теплота.

— Если ты сейчас скажешь, что ненавидишь меня, развернешься, уйдешь и больше никогда со мной не заговоришь — я пойму тебя, — сказала Джулия.

Гейл взвесила предложение подруги. Как известно, все на свете подчиняется трем результирующим силам. В нынешней ситуации их тоже было три: Джулия, Эллиот и сама Гейл. Эллиота два дня не будет в городе. Он уехал от Гейл в восемь утра и сказал, что вернется в Нью-Йорк только в четверг. Теперь-то, конечно, понятно, почему он удрал. Раньше четверга Гейл не удастся с ним переговорить. Вот он удивится! Эллиот, небось, не допускает даже мысли о том, что Джулия проговорится.

— Не говори глупости, — ответила, наконец, Гейл. — Я сейчас в таком шоке, что даже не знаю — разозлена я, или мне больно. В любом случае, это произошло. Если я сейчас уйду, то минут через десять мне страшно захочется поговорить с тобой. Так что давай уж поговорим.

— Кофе? — предложила Джулия.

— Лучше вино, — ответила Гейл.

— Хорошо, — сказала Джулия. — Да ты садись. Устраивайся поудобнее.

Напыщенность этих фраз была столь же заметна, сколь заметен слон на цветочной клумбе. Обе женщины старались как-то разрядить обстановку. Однако быстрого пути для достижения этой цели пока никто не придумал. Должна быть произнесена масса слов, прежде чем они достигнут взаимопонимания. Если, конечно, они вообще его достигнут. Вечер будет долгим.

Гейл пожала плечами, давая понять, что она тоже прекрасно сознает щекотливость положения, и понимает, что невидимая стена, разделяющая их, пока чрезвычайно тонка. Джулия кивнула и отправилась на кухню. Через секунду оттуда донеслось звяканье бокалов, бутылок, ведерка для льда. Гейл решила покамест оглядеться. Взгляд ее упал на кровать в дальнем углу комнаты.

«Там-то все и произошло», — подумалось ей.

Оставшись наедине с собой, Гейл попыталась понять свои чувства, и сразу же осознала, что то, что она сейчас испытывает, нельзя назвать ревностью. Она всегда знала, что Эллиот трахается с другими женщинами, знает, что и после женитьбы супружеская верность со стороны Эллиота весьма проблематична. Да Гейл и не требовала никогда верности. Все, чего она хотела от него — это благоразумия, уважения и такта. Тем не менее тот факт, что одной из женщин, которых трахает Эллиот, оказалась Джулия, привел ее в легкое замешательство. Как долго длилась их связь? Должна ли Гейл чувствовать себя обманутой? Ведь до вчерашнего дня она была всего лишь одной из многочисленных любовниц Эллиота. Быть может, первой среди любовниц, но это обстоятельство никто, в том числе и Джулия, не обязан принимать во внимание. Но разве Джулия, будучи ее подругой, не должна была сразу же сообщить Гейл о своей связи с Эллиотом? С другой стороны, что подразумевается под словом «дружба»? И потом, быть может, Джулия трахалась с ним вчера впервые, и поступила как раз честно, признавшись сразу. А Эллиот? Гейл невольно улыбнулась, вспомнив его вчерашний балаган. Никаких сомнений в том, что он тоже чувствовал себя не в своей тарелке. Если бы Эллиот трахался с какой-то другой женщиной, его бы это ничуть не взволновало. Тогда что же получается: предложение руки и сердца — всего лишь прикрытие? Но он ведь и в самом деле испытывает к Гейл глубокие чувства. Очень интересно, черт побери.

«Я — потерпевшая сторона» — определила, наконец, самую суть ситуации Гейл. Она может спокойно требовать объяснений. Пусть извиняются и просят прощения виноватые. Однако при этой мысли Гейл устыдилась. Эллиот и Джулия переживают не меньше ее. Да и назвать их злодеями у Гейл язык не повернется.

Гейл уселась прямо на ковер, и в это время в комнату с подносом, на котором стояли бокалы с вином, блюдце с сыром и вазочка с печеньем, вошла Джулия.

— Вообще-то предполагается ужин, — сказала Джулия, усаживаясь на пол и ставя поднос рядом с собой. — Я хотела кое-что приготовить, но…

Не сумев договорить фразу, Джулия неожиданно расплакалась. Закрыв лицо руками, она беззвучно вздрагивала, словно актриса в немом кино.

Гейл несколько минут холодно наблюдала за ней, но потом вдруг что-то засосало под ложечкой. Гейл поняла, что Джулия плачет не только о своей горькой доле — ей жалко всех. Эллиота, чья жизнь расписана как график немецкой железной дороги; Гейл, безвестную учительницу, которой удалось привлечь внимание богатого человека; ей было жалко всех несчастных землян, попавших в капкан презренных ограничений, ставших рабами своих чувств.

Неудивительно, что и на глаза Гейл навернулись слезы, и она почти инстинктивно обняла Джулию за плечи. Джулия сразу напряглась, но тут же успокоилась и тоже обняла Гейл. Сжав друг друга в объятиях, две женщины горько плакали, пока не выплакали всех своих слез.

Нарыдавшись вдоволь, они разжали объятия, и целую минуту возились с носовыми платками, утирая уголки глаз и сморкаясь. Но деваться все равно было некуда — пришлось им вновь взглянуть друг другу в глаза. Обе смущенно улыбнулись.

— У меня на голове, должно быть, творится черт-те что, — сказала Джулия, инстинктивно поправляя прическу.

— Ты прекрасна, — ответила Гейл. — И не только внешне. Я только сегодня поняла, какое ты чудо. Ты замечательный человек. — Гейл поджала губы. — Меня хоть слышно? А то мне кажется, что я говорю из-под картонной коробки.

— Давай выпьем? — предложила Джулия. — Это прояснит наши мысли.

Она разлила вино по бокалам. Вино оказалось чудесным. Они наполнили бокалы во второй раз, и лишь ополовинив их, возобновили разговор.

— Кажется, нам о многом нужно было поговорить, но я вдруг совершенно растерялась. Я не знаю, о чем теперь беседовать, — призналась Гейл. — Я намеревалась обсудить с тобой предложение Эллиота. Потом ты огорошила меня своей новостью. По идее, я должна быть сейчас в ярости, а мне почему-то очень уютно и хорошо. Можно я скину туфли?