Черная книга времен - Леонид Влодавец

Сказано — сделано. Тимофеев принялся собирать с пола и прятать зеленовато-серые пачки, заклеенные бумажными полосками с печатями. Заодно он как-то непроизвольно подсчитывал их. Уже досчитав до первой сотни, Андрюшка восхитился: он стал миллионером! Ведь в каждой пачке — сто бумажек по 100 баксов, десять тысяч, а в ста пачках — миллион! Но на полу, после того как Тимофеев переложил первую сотню пачек в стол, особо не убыло. Было впечатление, что там еще пять или шесть раз по столько же.

Между тем эта самая первая сотня пачек уже заняла все свободное место в первых трех ящиках. Туда можно было и больше спрятать, но для этого требовалось все тетради и рисунки оттуда повыбрасывать. А что же тогда будет прикрывать деньги от любопытного взгляда? Если мама подняла столько шума из-за фигурки ангела и коробки «Лего», то тут вообще с ума сойдет…

В трех оставшихся ящиках стола хватило места еще на полтораста пачек с небольшим — там лежало меньше хлама, чем в предыдущих, но даже на глаз было видно, что оставшуюся «зелень» на полках с бельем спрятать не удастся. Около пятидесяти пачек, правда, рассовать удалось, но даже после этого больше половины денег осталось на полу.

Андрюшка тоскливо окинул взглядом комнату, размышляя, куда бы еще запихнуть доллары, но ничего путевого в голову не пришло. Похоже, придется рискнуть и попробовать найти им место в других комнатах.

Сначала Тимофеев направился к антресолям. Прежде всего потому, что туда родители редко лазили, ибо там лежали вещи либо совсем ненужные, которые, однако, не торопились выкидывать, либо такие, которые доставали раз в год, — например, коробка с искусственной елкой и чемодан с елочными игрушками. И в коробке, и в чемодане имелось немало свободного места. Конечно, вряд ли туда войдет все, но, по крайней мере, можно не беспокоиться, что в коробку и чемодан полезут раньше декабря месяца. А сейчас еще март не кончился — ого-го-го, сколько времени!

На той же нижней полке антресолей, под коробкой и чемоданом, лежали два спальных мешка, чехол с палаткой и походные рюкзаки — когда папа с мамой были молодые, они любили в походы ходить, но в последние годы к этому занятию охладели. Во всяком случае, они уже лет пять как все выходные проводили в городе. Или в гости ходили, или к себе гостей приглашали, или просто так дома сидели. Конечно, иногда в кино или театр выбирались, но очень редко. Так что насчет того, будто они в ближайшую пятницу или субботу достанут свои рюкзаки, палатку и спальники, а потом отправятся по весенней грязище в подмосковный лес, Тимофеев мог не волноваться. Именно поэтому он со спокойной совестью приставил стремянку и принялся снимать с полки коробку с елкой, чемодан с игрушками, спальные мешки, палатку, рюкзаки… Конечно, пришлось попыхтеть, лазая вверх-вниз по лесенке, потому что все вещи, кроме пустых рюкзаков, были увесистые и объемистые — больше одной сразу не ухватишь, но все-таки с этой операцией Андрюшка благополучно справился и сумел не свалиться с шаткой стремянки.

Потом Тимофеев стал собирать в стопки рассыпанные по полу пачки баксов и перетаскивать их к антресолям. Это оказалось достаточно медленным и нудным занятием. Больше тридцати пачек за один раз ухватить не удавалось, к тому же высокая стопка так и норовила рассыпаться. Поэтому, сделав два «рейса», Андрюшка решил упростить работу. Он вытащил из плетенки с грязным бельем просторное банное полотенце, которое мама собралась стирать, расстелил его на полу в своей комнате и довольно быстро перебросал на него все, что оставалось на полу. Получилась довольно внушительная куча, и Тимофеев, ухватив полотенце за два угла, волоком доставил ее к антресолям.

В принципе все, что лежало на полотенце, вполне уложилось бы в один большой рюкзак, особенно если распустить веревочные стяжки на боках. Но после это рюкзачище раздулся бы до таких размеров, что попросту не пролез бы на полку, а если б и пролез, то для других вещей на антресолях места бы не осталось. Поэтому Андрюшка решил сперва загрузить коробку с елкой и чемодан с игрушками.

С коробкой все прошло хорошо. Подставка и полиэтиленовые веточки оставляли достаточно много свободного места, а кроме того, можно было не вытаскивать их из коробки и просто укладывать пачки в промежутки между составными частями елки. Для полсотни пачек места хватило. А вот с чемоданом сложнее вышло. Там внутри лежали не только две небольших коробочки с аккуратно упакованными шариками и фигурками немецкого производства, но и немалое число игрушек безо всякой упаковки, навалом. Высыпать все это хрупкое стеклянное хозяйство означало его разбить, а потому Андрюшке пришлось осторожно вытаскивать одну игрушку за другой и аккуратно выкладывать на пол. Но самое обидное, что в чемодан, который был значительно больше, чем коробка с елкой, поместилось ровно столько же пачек. Да и то потом, когда Тимофеев укладывал поверх них игрушки, пришлось немало помучиться, чтоб крышка чемодана смогла благополучно закрыться.

Дальше пошло полегче. Андрюшка раскатал спальные мешки, расстегнул «молнии» и насовал в каждый по полета пачек — в один слой, чтоб спальники можно было обратно закрутить. В чехол с палаткой много не влезло — двадцать пять всего. Зато в рюкзаки — их Тимофеев для удобства разостлал прямо на полке антресолей — аккуратно уложилось в два слоя и распихалось по кармашкам больше сотни пачек. После этого на полотенце осталось только шесть, и Андрюшка подумал, что их можно будет затолкать куда-нибудь в промежутки между мешками и палаткой.

Опять началась тяжелая работа: поднимать заметно потяжелевшие и разбухшие вещи наверх. К тому же Тимофееву пришлось поднапрячься, чтоб затолкать поверх мешков и палатки чемодан и коробку — очень туго влезли! Когда же Андрюшка сумел с этим делом справиться, то оказалось, что последние шесть пачек никуда не втискиваются. Точнее, втискиваются, но так, что их сразу видно, едва только откроешь дверцы антресолей. А тут еще с лестницы послышались шаги. Кто-то поднялся на площадку и начал звякать ключами. Тимофеев быстро убрал стремянку в угол, где она прежде стояла, завернул доллары в полотенце и сунул в корзину для грязного белья. Только после этого он глянул на большие часы, висевшие в прихожей, и увидел, что они показывают половину четвертого. Для мамы рановато…

ДУБЛЬ ВЕРНУЛСЯ

Вообще-то Андрюшка порядочно перетрусил за те секунды, пока тот, кто стоял за дверью, У отпирал замок. И бандитов ждал, и милицию — хотя как они могли узнать так быстро, что у Тимофеева миллионы баксов появились? Но когда дверь отворилась и на пороге появился дубль-Андрюшка со школьным рюкзачком за плечами, у него от сердца отлегло.

Привет! — сказал дубль, захлопнув дверь. — . Ну как, раздобыл что-нибудь? /

Раздобыл кое-что, — поскромничал Тимофеев-1. — А ты чего так поздно? Я обычно в полтретьего домой прихожу.

Как будто я не знаю! — хмыкнул Тимофеев-2. — Между прочим, я тоже кое-что раздобыл. Из-за этого и задержался.

Ты что, ходил к Светке Сусликовой? — догадался Андрюшка-настоящий.

Ну! — кивнул дубль, вешая куртку на крючок.

Понимаешь, я тоже подумал, что тебе это удобнее сделать… — припомнил Тимофеев-1.

Думаешь, я дурнее тебя? — ухмыльнулся Тимофеев-2. — Тем более что так подвернулось удачно: Светка задачки по математике не решила и перед уроком у меня списала. Сразу такая вежливая стала, сюсю-масю! К тому же она вчера подстриглась и намного лучше стала выглядеть. Наверно, очень хотела, чтоб это кто-нибудь заметил. А заметил только я, сказал, что ей это очень идет. Ну, после про мультики поговорили, а когда уроки кончились, я ее до дому проводил. Пока шли, она сказала, что паззлы собирает и наклеивает на фанерки. Потом, когда мимо киоска проходили, Светка новый паззл увидела, которого у нее в коллекции не было. И расстроилась — денег не хватало. А у меня в кармане было как раз столько, чтоб добавить. В общем, пригласила она меня домой. Паззлов у нее этих — видимо-невидимо, больше двадцати — уж точно. Целая картинная галлерея!

Во придурочная! — покачал головой настоящий Андрюшка. — По-моему, эти самые паззлы — занятие для первоклассников или вообще для детсада. А тут дура здоровенная — и мозаики собирает про Красную Шапочку или покемонов!

Нет, она умная! — не согласился дубль. — Просто она хочет, чтоб у нее в комнате было красиво. Она вообще, оказывается, очень много умеет: и вышивать, и вязать, и даже выпиливать. А я… то есть ты, конечно, выпиливать так и не научился. Только пилки к лобзику все поломал и фанеру испортил. А она научилась. Потому что она очень усидчивая и терпеливая…

Однако на то, чтоб задачки по математике решать, ее усидчивости не хватает! — проворчал Тимофеев-1.

Понимаешь, ей это просто не интересно. И вообще в школе все не интересно. Опять же, девчонки в школе ей все время всякие фишки вкручивают, мол, на сколько кило ты поправилась или на какой помойке шапочку нашла… Вот от этого она и ворчит на всех! А на самом деле она очень добрая девчонка.