Правильно (нет) (СИ) - "Happy demon"

Все еще не прошедшая слабость предательски отозвалась дрожью в ногах, я судорожно вздохнула от неожиданности, оступившись на неустойчивых каблуках, и тут же вздрогнула всем телом, когда на теле сжались горячие, сильные руки. Харт поймал меня скорее рефлекторно, чем по собственному желанию, в мгновение ока оказавшись рядом, волосы взъерошило его теплое дыхание, прогревшее до самого сердца, и я изо всех сил сжала пальцы на толстых стенках пустой кружки, не зная, куда себя деть.

— Она даже на ногах не стоит, — недовольно бросил Азвил, смерив меня жалостливым взглядом, будто облезлого пса, непонятно как появившегося перед его глазами. — Не хватало мне только, чтобы она рухнула в обморок посреди Управления. Хлопот с профсоюзом потом не оберешься.

— Понял, босс, — отозвался Ник, кажется, даже и не заметив, как после его слов меня передернуло. С губ сорвался шумный вздох, и мне некстати подумалось, что к восстанавливающему отвару неплохо было бы выпить еще и успокоительного.

— Я могу работать, — уверенно заявила я, как только Азвил скрылся в своем офисе, успев наорать на нерасторопного молоденького офицера, не подготовившего для шефа необходимый отчет. Резким движением выбравшись из рук напарника и, на всякий случай, отойдя от него на пару шагов, я попыталась придать себе как можно более серьезный вид. — Тем более, у нас еще дел невпроворот, у меня просто нет времени…

— Ты слышала, что сказал шеф, — безапелляционно произнес Ник, смерив меня нечитаемым, буквально ледяным взглядом, после чего, отмахнувшись от меня, как от надоедливой мухи, бросил мне в руки мою сумку и направился к лифту. — Меня не прельщает перспектива вновь таскать тебя на руках, как куклу, поэтому, сделай милость, послушайся хорошего совета и отправляйся домой. Все равно ты сейчас будешь бесполезна.

От тона, которым эта тирада была произнесена, по телу прокатилась дрожь, и я даже не сразу поняла, какое чувство охватило меня раньше — обида или раздражение. Харт говорил пренебрежительно, словно с глупым ребенком, даже не пытаясь прислушиваться к моим словам, и я чувствовала себя так, будто он вытер об меня ноги. Розовая дымка теплой благодарности, которую я испытывала с того самого момента, как ощутила надежные объятия горячих рук, поспешила улетучиться с глаз, я вновь вспомнила, что напарник мой — тот еще козел, к тому же, искренне меня ненавидящий, и в его наплевательском отношении не было ничего странного.

Так было привычно и правильно.

Только я почему-то позволила себе забыться, на мгновение подумав, что он не такой плохой, как мне всегда казалось.

В машине, на протяжении тех нескольких минут, пока мы ехали к моему дому, царила напряженная тишина. Ник вцепился в руль, словно тот был его спасательным кругом, и даже не включил привычной музыки, которая могла бы разбавить атмосферу. Взгляд мужчины был устремлен на дорогу, на скулах играли желваки, словно он с силой сжимал челюсти, напряженно думая о чем-то своем, и я даже не задумывалась о том, чтобы заговорить с брюнетом — для этого я слишком ценила свою шкурку, которую при желании Харт мог и потрепать.

Сжавшись в компактный комочек на своем месте и с трудом подавив желание поджать под себя ноги, я прижалась лбом к холодному стеклу и из-под полуопущенных век наблюдала за тем, как проплывают мимо многочисленные дома и бесконечные улицы. Сознание путалось и постепенно затуманивалось, после отвара Лейни чувствовала себя я невероятно сонной, словно бы не спавшей несколько суток, и для того, чтобы держать глаза открытыми, мне приходилось прилагать множество усилий. Ровный рокот двигателя вибрацией отзывался во всем теле, от чего по коже пробегались мурашки, размеренное, почти неслышное дыхание Ника убаюкивало, совсем не помогая бороться с сонливостью, и я даже не заметила, как тело понемногу начало расслабляться, взгляд подернулся пеленой, а сознание погрузилось в мягкую дрему, сквозь которую не пробивался ни один раздражитель.

Мне показалось, что я только успела прикрыть глаза, однако когда пришла в себя вновь, то заметила, что машина остановилась, а двигатель замолчал. Мысли в голове двигались совершенно вяло и неохотно, я все пыталась заставить себя открыть глаза, терпя сокрушительное поражение раз за разом, и едва не вздрогнула, когда теплая чужая ладонь коснулась моей скулы, убирая упавшую на лицо непослушную прядку. Под ложечкой засосало, нервы напряглись до предела, и я, кажется, даже дышать перестала, чувствуя, как предательски громко заколотилось собственное сердце.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Харт был невероятно близко, я чувствовала его знакомое тепло и немного шершавую ладонь, невесомо касающуюся моей скулы, а в голове бурлило такое количество эмоций, что виски сдавило болью. Сжавшись на своем месте еще больше и зачем-то отчаянно делая вид, что все еще сплю, я никак не могла понять, что сейчас делает мой дражайший напарник, на протяжении долгих двух лет нашей совместной работы предпочитающий на меня даже не смотреть, не то, что прикасаться. Я чувствовала волнами исходящее от него напряжение, буквально ощущала, как быстро-быстро крутятся у него в голове шестеренки мыслей, грозясь вот-вот просто закипеть, и вся эта ситуация меня пугала еще больше, чем все произошедшее сегодня вместе взятое.

Не то, чтобы прикосновения мужчины были неприятны, наоборот, каждое из них находило отклик где-то глубоко внутри, заставляя меня дышать через раз, и я едва сдерживалась, чтобы не податься Нику навстречу, стремясь получить жалкие крохи неожиданной ласки.

И именно это внезапное открытие настолько меня потрясло, что я даже не сразу заметила, как Харт сначала шумно вздохнул, а после резко отстранился, громко проговорив:

— Эй, просыпайся, мы на месте. Элизабет!

Рванувшись всем телом, я выровнялась на своем сидении, осоловело оглядываясь по сторонам и едва не влетев головой в пластиковую панель впереди. По-прежнему делая вид, что только что ничего не происходило, невозмутимый Ник недовольно покосился на меня, после чего перевел взгляд в окно. Ничто в его движениях или поведении не указывало на минутную слабость, и я бы была абсолютно уверена, что все это мне лишь приснилось, если бы кожа все еще не горела в тех местах, где ее касались теплые чужие пальцы.

— Отдохни, как следует, завтра у нас будет тяжелый день, и тебе понадобятся силы. Я заеду утром, — проинформировал меня брюнет, даже не поворачиваясь в мою сторону. — Постарайся не проспать.

С губ сорвалось недовольное хмыканье, и я с готовностью закатила глаза, дернув на себя дверную ручку. Нет уж, Харт совсем не меняется, тут нечего и думать.

— И еще, — словно спохватился мужчина, когда я выбралась из машины. Оглянулась, удивленно глядя в открытое окно, а после заметила, как Ник скривился, словно пытаясь переступить через себя, — извини за руку.

Нахмурившись, я приоткрыла рот, собираясь уточнить, что напарник имеет ввиду, однако брюнет, очевидно, решив, что и так сказал достаточно, порывистыми движениями завел автомобиль и рванул прочь по дороге. Едва успев отскочить в сторону, чтобы широкие колеса не отдавили мне ноги, я громко выругалась, глядя вслед черному внедорожнику, а после, не удержавшись, бросила взгляд на собственные руки.

Чертова рубашка опять задралась, открывая участок бледной кожи, покрытый уродливыми отметинами мужских пальцев…

========== Часть 8 ==========

Следующим утром, так и не сомкнув глаз за всю прошедшую ночь, я чувствовала себя самым настоящим ходячим трупом. Равнодушная холодная гладь зеркала в ванной отобразила слишком бледную, перекошенную физиономию, обрамленную спутанными волосами, слишком большая старая футболка пестрела несколькими темными пятнами от выпитого вчера кофе, и неосознанно почесав подбородок, я невольно задумалась о том, что любимая maman, увидев меня в таком виде, схлопотала бы инфаркт, и плевать, что ведьмам подобные болезни и прочие человеческие слабости неизвестны.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Детка, ты отвратительна, — сказала я самой себе, настоятельно постучав пальцем по зеркалу, после чего оглушительно чихнула, подтверждая собственные слова. Поспешно умылась, смывая с себя остатки былой усталости и липкой бессонницы, убрала за уши волосы, даже не потрудившись их расчесать, а затем направилась на кухню, громко шлепая босыми ногами по полу. Следом за мной увязался призывно мяукающий Найт, намекающий, что неплохо бы его накормить, но на кота я даже не обратила внимания, двигаясь на полнейшем автоматизме.