Хорнблауэр и «Атропа» - Сесил Форестер

— Ясно, — сказал Хорнблауэр и посмотрел на странную парочку в сверкающих мундирах. — Добро пожаловать, Ваша Cветлость.

Князь кивнул и улыбнулся, явно ничего не понимая. Хорнблауэр сел, и Эйзенбейс сразу заговорил. Сильный немецкий акцент подчеркивал его возмущение.

— Я заявляю протест, сэр, — сказал он.

— Ну? — В тоне Хорнблауэра явственно слышалось предупреждение.

— К Его Княжеской Светлости отнеслись без должного почтения. Когда мы подошли к вашему судну, я послал лакея известить, чтоб Его Светлость встретили королевскими почестями. В этом мне категорически отказали, сэр. Человек на палубе — полагаю, офицер, — сказал, что не получил на этот счет указаний. Он вообще не пускал нас на борт, пока я не показал ему это письмо.

— Совершенно верно. Он не получил указаний.

— Надеюсь, в таком случае, вы принесете извинения. Позвольте напомнить вам так же, что вы сидите в присутствии царственной особы.

— Называйте меня «сэр», — рявкнул Хорнблауэр, — и обращайтесь ко мне, как следует подчиненному.

Эйзенбейс от возмущения резко выпрямился и с громким треском ударился головой о палубный бимс — это прервало поток его красноречия и дало Хорнблауэру возможность продолжать.

— Как офицер королевской службы, вы должны носить королевский мундир. Ваш дэннаж с вами?

Эйзенбейс еще не пришел в себя, чтобы отвечать, даже если и понял вопрос, и Хоррокс ответил за него.

— Простите, сэр, он в шлюпке. Целая гора сундуков.

— Спасибо, мистер Хоррокс. Итак, доктор, насколько я понял, вы имеете достаточную квалификацию, чтоб работать судовым врачом. Это так?

Эйзенбейс все еще пытался сохранить достоинство.

— Как к штатс-секретарю, ко мне следует обращаться «Ваше Превосходительство», — сказал он.

— А как к судовому врачу, к вам будут обращаться «доктор». И это последний раз, когда я смотрю сквозь пальцы на отсутствие слова «сэр». Итак. Ваша специальность?

— Я врач… сэр.

Последнее слово он торопливо прибавил после того, как Хорнблауэр поднял брови.

— Вы практиковали недавно?

— Два месяца назад… сэр. Я был лейб-медиком в Зейц-Бунау. Но теперь я…

— Теперь вы врач на корабле Его Величества «Атропа», и бросьте ломать комедию, что вы штатс-секретарь.

— Сэр!

— Помолчите, пожалуйста, доктор. Мистер Хоррокс!

— Сэр!

— Мои приветствия мистеру Стилу. Пусть поднимет на борт багаж этих двух джентльменов. Пусть они немедленно выберут самое нужное, по рундуку на каждого. Вы можете им посоветовать, что лучше взять. Все остальное через десять минут должно быть отправлено назад стой же шлюпкой, которая их доставила. Вам все ясно, мистер Хоррокс?

— Есть, сэр. Простите, но с багажомеще двое лакеев.

— Лакеев?

— Да, сэр, в таких же мундирах. — Хоррокс указал на немцев.

— Еще двое матросов. Внесите в списки и пошлитеих на бак, флоту постоянно нужны люди, и двое откормленных лакеев могут со временем стать дельными матросами.

— Но, сэр… — начал Эйзенбейс.

— Говорите, когда к вам обращаются, доктор. Затем, мистер Хоррокс, вы отведете князя в мичманскую каюту и устроите его там. Я вас представлю. Мистер мичман Хоррокс… э, мистер мичман Князь.

Хоррокс машинально протянул руку, и князь так же машинально ее пожал. Не заметно было, чтоб он как-то сразу изменился от прикосновения человеческой плоти. Он робко улыбнулся, ничего не понимая.

— Также передайте мои приветствия штурманскому помощнику, мистер Хоррокс. Попросите, пусть покажет доктору его койку.

— Есть, сэр.

— Итак, доктор, чтобы через полчаса вы оба были в королевских мундирах. После этого вы приступите к своим обязанностям. К тому времени соберется следственная комиссия, состоящая из первого лейтенанта, баталера и вас. Задача комиссии — установить, пригодно ли для употребления в пищу содержимое некоторых бочек с солониной. Вы будете секретарем комиссии и к полудню представите мне письменный рапорт. Теперь идите с мистером Хорроксом.

Эйзенбейс заколебался под твердым взглядом Хорнблауэра, потом повернулся и пошел к выходу, но у занавеса его возмущение вновь прорвалось наружу:

— Я напишу премьер-министру, сэр… он узнает, как обошлись с союзником Его Величества.

— Да, доктор. Если вы нарушите закон о мятеже, вас повесят на ноке рея. Итак, мистер Джонс, мы говорили с вами о вахтенных и боевых расписаниях.

Хорнблауэр повернулся к Джонсу, собираясь вновь заняться делами, и тут же испытал острое презрение к себе. Да, он напустил страху на глупого немецкого доктора. Он радовался, что разобрался с пустяковой ситуацией, которая тем не менее могла доставить определенные сложности. Но гордиться тут нечем — за своими прямыми обязанностями он недоглядел. Он потратил зазря уйму времени. В течение последних двух дней он дважды играл с сыном; он сидел у кровати жены и держал на руках дочурку, когда ему надлежало быть на судне и заниматься делами. Не извиняет его и то, что всем этим обязан был заниматься Джонс — Хорнблауэр должен был Джонса проконтролировать. Флотскому офицеру нельзя иметь жену и детей — он еще раз убедился в истинности этого расхожего высказывания. До темноты оставалось еще восемь часов. Что-то придется делать самому в частности, обратиться к суперинтенданту дока, что-то можно будет поручить подчиненным. Что-то можно будет делать на одной половине судна, оставляя другую свободной. Для чего-то понадобятся опытные моряки, для чего-то сгодятся и неопытные. Некоторые работы нельзя будет начать пока не закончатся другие. Если он не продумает все как следует, кому-то из офицеров придется разрываться на части произойдет неразбериха, задержки, глупые накладки. Но все удастся, если продумать как следует.

В каюту по очереди заходили баталер и артиллерист, боцман и купор. Каждому Хорнблауэр поручил свои задачи, каждому выделил людей. Вскоре по всему судну свистели дудки.

— Команду в барказ!

Вскоре барказ уже двигался по реке, наполненный пустыми бочками — надо было загрузить недостающие двадцать тонн воды. Матросы побежали по вантам и по реям, подгоняемые боцманом — надо было основать исковые тали и рей-тали для погрузки.

— Мистер Джонс! Я оставляю судно. Подготовьте рапорт о солонине к моему возвращению.

Хорнблауэр заметил, что на шканцах двое пытаются привлечь его внимание. Это были доктор и князь. Он оглядел их обмундирование — мичманский сюртук с нашитым белым воротничком на князе и простой сюртук на докторе.

— Годится, — сказал он. — Вас ждут ваши обязанности, доктор. Мистер Хоррокс! Пусть сегодня князь держится рядом с вами. Спустите мою гичку.

Капитан-суперинтендант дока выслушал Хорнблауэра с безразличием, приобретенным за долгие годы общения с вечно спешащими офицерами.