Последний парад адмирала. Судьба вице-адмирала З.П. Рожественского - Владимир Грибовский

Глава седьмая

ГЛАВНЫЙ МОРСКОЙ ШТАБ

10 января 1903 г. скончался главный командир Черноморского флота и портов вице–адмирал Сергей Петрович Тыртов, «один из тех бравых моряков, которыми всегда гордился русский флот». Случилось так, что почти одновременно неизлечимая болезнь подточила силы и ею старшего брата — Павла Петровича, возглавлявшего Морское министерство. Зимой 1903 г., узнав о болезни управляющего министерством, император Николай II решил его навестить. Благо квартира П. П. Тыртова располагалась напротив Зимнего дворца — в здании Главного Адмиралтейства — царь облачился в шинель с погонами полковника и направился выразить свое внимание и заботу одному из главных своих помощников в управлении необъятным государством.

Однако навестить больного оказалось не так‑то просто: у дверей П. П. Тыртова императора встретил «старик курьер» (привратник. — В. Г.), отставной матрос, увешанный российскими и иностранными медалями, и заявил: «Господин полковник, министр болен и никого не принимает». Видя некоторое недоумение странного посетителя, ветеран флота повторил эту фразу несколько раз. Николай Александрович, будучи хорошо воспитанным человеком, хоть и несколько удивился, но нашел в себе силы сообщить: «Доложи министру, что пришел царь».

После этого все дела приняли нормальный оборот — бывшие в квартире П. П. Тыртова всполошились, провели императора к больному, «позволили» ему высказать соболезнования и пожелания о выздоровлении, и проводили до самых дверей. Обалдевший совершенно курьер, провожавший императора, был готов провалиться сквозь землю. «Что же ты меня не узнал?» — якобы спросил Николай II. «Простите милостиво, Ваше Величество, что я Вас не узнал… сами виноваты, редко у нас бываете!»[54]

К сожалению, поддержка императора не помогла больному Павлу Петровичу, и он вскоре последовал за своим младшим братом. Почти одновременная кончина братьев Тыртовых, занимавших видные посты в военно–морском управлении России, потребовала срочного решения кадрового вопроса. На место Сергея Петровича в Севастополь был назначен георгиевский кавалер за подвиги на Дунае в 1877 г. вице–адмирал Н. И. Скрыдлов, бывший в 1900–1902 гг. начальником эскадры Тихого океана. Естественным преемником Павла Петровича был его многолетний ближайший помощник вице–адмирал Ф. К. Авелан, освобождавший должность начальника Главного морского штаба.

Начальник ГМШ занимал третье место в иерархии Военноморского управления — вслед за управляющим Морским министерством, вторым лицом после августейшего генерал- адмирала. На ГМШ возлагались две основные функции:

1. Управление боевыми силами, движением и строевой частью флота;

2. Заведование личным составом флота и Морского ведомства[55].

В соответствии с этими функциями ГМШ включал два отдела: Военно–морской ученый (ВМУО), который подчинялся непосредственно начальнику штаба и Личного состава, находившийся в заведовании его помощника в ранге контрадмирала В 1903 г. начальник ГМШ руководил ВМУО также через особого помощника — начальника этого важного отдела, состоявшего в контр–адмиральском чине.

Полномочия начальника ГМШ простирались от инспекторских функций во всех частях флота и портов до оперативного руководства морскими силами на театрах. В силу сложившейся практики в Российском флоте, где высший начальник — генерал-адмирал — был постоянно «занят» личными проблемами и по деловым качествам весьма условно соответствовал своей должности, действительное положение начальника ГМШ было еще выше. С другой стороны, его взаимоотношения с морскими начальниками на местах во многом зависели от старшинства этих начальников в сложной иерархии высшего управления империей (родственные связи, близость ко двору и т. п.).

И вот на должность начальника ГМШ Николай II по докладу генерал–адмирала 17 марта 1903 г. неожиданно для многих избрал контр–адмирала З. П. Рожественского, хотя в списках флагманов числились 23 вице–адмирала (по штату — 22), каждый из которых (теоретически) мог претендовать на ее занятие. Поскольку начальником ГМШ по штату действительно должен был состоять вице–адмирал (или адмирал), то, в соответствии с правилами того времени, контр–адмирал свиты Е. И. В. Рожественский официально именовался «исправляющим должность» (и. д.) начальника ГМШ. Однако эта оговорка весьма мало влияла на выполнение им своих обязанностей и реализацию прав, а принадлежность к свите позволяла иметь личный контакт с императором. «Обычный» начальник ГМШ, согласно положению, своего доклада у императора не имел, этим правом обладали только генерал–адмирал или, в его отсутствие, управляющий министерством, которые и докладывали по понедельникам каждой недели Николаю II по делам флота и Морского ведомства.

Управляющим Морским министерством (как ожидалось) стал вице–адмирал Федор Карлович Авелан, бывалый 64–летний моряк, состоявший при П. П. Тыртове начальником ГМШ. Опытный командир и флагман, Ф. К. Авелан, однако, отнюдь не был человеком выдающихся военных дарований, а по волевым качествам объективно уступал З. П. Рожественскому. Последний, надо отдать ему должное, сделал блестящую карьеру. Не имея за плечами особо знатного происхождения и не владея наследственным имуществом, он стал одной из главных фигур в Военно–морском управлении Российской империи. Оставалось дождаться производства в вице–адмиралы, на что требовалось только освобождение вакансий[56] и естественного ухода Ф. К. Авелана со своею поста Тогда Зиновий Петрович, непосредственный помощник и преемник последнего, мог занять пост управляющего Морским министерством, высший для моряка Российского флота, не обремененного великокняжеским происхождением

Чем можно объяснить феномен столь блестящей карьеры З. П. Рожественского? В последнее время появились суждения о том, что Зиновий Петрович действительно был человеком выдающихся способностей, он с блеском одолел многочисленные ступени служебной лестницы, имея большой плавательный и командный стаж, опыт администратора и флагмана. С формальной точки зрения все это так. Однако, на наш взгляд, эти суждения, частично принадлежащие некоторым современным адмиралам, носят печать состояния нашего общества, весьма далекого от совершенства.

С формальной точки зрения, такие люди будут всегда правы, поэтому их суждения и носят формальный — поверхностный — характер.

Несомненно, что своей карьере З. П. Рожественский был обязан личному старанию и трудолюбию, которое подстегивалось честолюбием, похвальным, в общем, для каждого офицера. Но при этом восхождение его на верхние ступени служебной лестницы определялось принятым в 1885 г. цензовыми правилами, а последние, как известно, не гарантировали выдвижения наиболее достойных. Наконец, стремительный взлет в 1902–1903 гг. во многом объяснялся приверженностью Николая II к показной — парадной стороне военной и морской службы. Зиновий Петрович сумел произвести впечатление на императора, который заслужил репутацию человека, с завидным постоянством (за редким исключением) избиравшего негодных помощников в управлении государством и его вооруженными силами. Достаточно вспомнить военных министров — Л. Н. Куропаткина и В. А. Сухомлинова, премьеров И. Л. Горемыкина, И. Н. Дурново (председатель комитета министров), главнокомандующего великого князя Николая Николаевича, моряков П. П. Тыртова, Ф. К. Авелана, С. А. Воеводского, И. М. Дикова и, наконец, дядю — великого князя Алексея Александровича, которого Николай сам не назначал, но долго (до самой Цусимы) любил и терпел.

В мирное время, объективно, заслуги военных весьма условны. Выделить из среды офицеров настоящего военного лидера представляется достаточно сложной задачей, но она не является неразрешимой. З. П. Рожественский в 1877 г. на «Весте» участвовал в бою с сильным противником и проявил храбрость, отмеченную высшей наградой. Однако в июне 1890 г., будучи командиром «Крейсера», он производил артиллерийскую стрельбу в заливе Америка без части офицеров, так как послал минера и ротного командира (двух лейтенантов) для производства съемки берегов[57]. Решение «убить двух зайцев» одновременно с точки зрения военного человека было вряд ли уместно, так как главная задача корабля — бой с противником — должна обеспечиваться полным боевым расчетом.

Во время командования «Владимиром Мономахом» Зиновий Петрович проявил себя требовательным и исполнительным начальником, на совещаниях у адмирала высказывал достаточно обоснованные взгляды по составу флота на Дальнем Востоке, участвовал в подготовке флота к бою с противником, будучи ближайшим помощником и советником младшего флагмана контр–адмирала С. О. Макарова. Но, как выяснилось впоследствии, он сам в качестве флагмана действовал так, как будто не был в Чифу в мае 1895 г., когда Соединенные эскадры вицеадмирала С. П. Тыртова готовились к сражению с японцами.