Бастион: Поступление - Владимир Атомный

тенью смеха ответила девушка. — Сможешь сегодня заглянуть?

Сердце радостно застучало.

— Конечно! Может сейчас?

— Лучше всего, — тепло подтвердила Вероника.

Идти недалеко, но я всё равно спешу. Примчался в конец коридора и три раза костяшками о дверь, девушка открывает, освещая улыбкой не только лицо, но и мою душу. Взором жадно объял прекрасный облик председателя — убранные в сеточку на затылке волосы, открывают всё великолепие шеи и маленькие искорки сапфиров в ушах. Строгость подчёркнутая школьной формой, сегодня особенно приятна глазу.

— Очень хорошо выглядишь, — нашел силы сказать, хотя скорее выпалил.

— Благодарю, ты тоже, — ответила она мягко. — Хочешь покушать или перекусить?

— Последнее, если можно.

Пока девушка занята, я могу вновь созерцать прекрасное. Не пристально, конечно, украдкой, но бывает просто невозможно отвести взгляд. Сам кабинет мало-помалу стал привычным, есть стойкое ощущение домашнего уюта и комфорта.

Мысли понемногу раскрутили таившийся вопрос:

— А всё же зачем, в смысле, есть ли какая-то тема для обсуждения?

— Да, но это простое любопытство, — отзвучал ответ председателя.

Вероника села в кресло напротив и синхронно со мной делает глоток. Клонящееся к закату солнце бросает изысканный свет на её лик.

— Вчера ты ездил за материалами, да? — спросила она буднично.

— Ага, но понадобилась ещё кое-какая цифровая техника, — пояснил я.

— А в спутниках была Волох Сапа? — поинтересовалась Вероника, удивляя.

— Да, оказывается она часто бывает в том магазине.

Я прогнал мелькнувшую мысль о ревности.

— Вы, кажется, — продолжает спрашивать девушка, с неким внутренним замешательством, — хорошо общаетесь, с самого поступления?

— Ну-у, да вообще, — ответил, как можно нейтральней, борясь с вернувшейся мыслью.

— И как она в общении? Нет ли каких-нибудь странностей?

Бросило из огня в полымя — думал ревность, а тут вплотную к тайне Сапы и Агнии подошли… Или я всё путаю, надумывая очередных страхов, всё же, Вероника имеет чин председателя.

— Да всё хорошо, — ответил уже легко и с улыбкой. — Девушка нормальная и талантливая, это ей вчера достался графический планшет и монитор.

Председатель заметно расслабилась, интересуясь с живым интересом:

— Сапа рисует?

— О, как бог… кхм… то есть богиня. Ну, или я такой впечатлительный, — вместе рассмеялись. — Она сейчас готовит несколько артов ко Дню Основания. Увлеклась процессом полностью.

— Молодец, я уже жду, когда вы закончите и можно будет посмотреть, — сообщила Вероника.

Я мягко рассмеялся.

— Это приятно, но впереди ещё много работы. Ребята очень активны и настрой строго боевой. Кстати вот, — выложил на столик я банковскую карточку.

— Хорошо. Смотрю у тебя выходит быть старостой. Может в совет хочешь? — с великолепной улыбкой вопрошает Вероника.

— О, нет! — внутренне отшатнулся я от такой идеи. — Тут бы раскидать дела с классом, но спасибо за доверие.

— Понимаю. Впрочем, можно после Дня Основания это устроить, — улыбаясь сообщила она.

Смотрю на председателя с восхищением и очень большой благодарностью — эта красивая, статная и божественно обаятельная девушка, уже одарила стольким, что душа каждый день купается в океане радости и счастья. Сама возможность созерцать прекрасный облик Вероники — богатство, а недавно вообще случилось чудо и теперь на телефоне бесценные фото, но, главное, в голове живёт образ в халатике, с ушками и хвостиком, со звёздами и ночным ветерком. Я и сейчас не могу наглядеться, то в фиалковый огонь глаз окунусь, то светодиодики сапфиров в ушах привлекут, а там и фарфор шеи, как шедевр изящества. Красота Вероники гармонирует с классикой кабинета, но выделяется молодым огнём и нежностью бутона розы. И даже аромат кофе лишь украшает, своеобразно оттеняя блеск женственной натуры.

Наконец, собираю слова в кучу:

— Наверное, если уж и вступать, то в следующем году. Это разумно, ибо опыта наберусь. Ответственность, всё-таки. Ну и в целом понятней будет.

— Хорошо Матус, я буду ждать, — отзвучали обычные слова, но полные великой подспудной страсти.

В такие моменты ощущаю себя героем обороны, ибо пробуждённый внутри огонь бросается львом на хрупкую стенку самообладания. Глаза Вероники будто надеются, что она рухнет и мозг впопыхах находит тему для разговора:

— Помнишь, ты говорила, что расскажешь о семейных проблемах, — кивает и я дальше, — может сейчас?

— Это важно для тебя?

— Конечно, даже очень! — яро трясу головой я.

— Даже и не знаю…– на личико пала тень заботы. — Просто и сделать-то ничего не сделаешь.

— Вероника, расскажи, — вымолвил я со всем возможным участием. — Держать в себе такое нельзя, а когда выговоришься — уже легче. Ну и потом, если что, сможешь позвонить — без лишних пояснений получить поддержку.

— Хорошо, — Вероника в задумчивости сдвинула брови. — Мой отец, глава семейства Исинн, весьма влиятельный человек в Империи. Конечно, он любит меня, но есть обстоятельства, что вынуждают поступать жестко. Мы часто спорим и, хотя понимаю, что к чему, соглашаться я не буду. Папа же думает, что я не знаю всей ситуации и просто вынуждает поступать "правильно".

Лицо Вероники затвердело под гнётом чувств, что вписывается в стиль кабинета ещё лучше. Я и восхищён, и терзаем душевной мукой сочувствия.

— Мне быстро удалось узнать всё о самых значимых лицах Симфонии, как на светлой стороне, так и противников, — вещает девушка дальше. — Тот же Сайфулла, отец нашего Александра — мерзавец, наживавшийся на Бастионе. Это мне удалось вскрыть его деятельность, а потом анонимно сообщить в Администрацию.

— Постой! Он за решёткой благодаря тебе?! — удивление готово рваться наружу.

— Да, — делает глоток, — только не в камере, а на общественных работах. Двадцать лет ещё будет.

— Нифига себе! — выдал я, пребывая в диком удивлении. — Ну ты даёшь, а почему анонимно?!

— Если бы все узнали, то, во-первых, отец бы психовать стал, во-вторых, враги начали бы открытое противостояние. Пока никто даже близко не понял, как удалось раскрыть Литяна.

Я кладу в рот кусочек печенья, а потом глоток кофе. Вероника посмотрела с туманным взором и продолжает, под блеск сапфиров в ушах:

— Есть ещё пара ключевых моментов, но об этом потом — не могу пока рассказать. В общем, папа любит и беспокоится, но под властью обстоятельств. Я тоже его люблю и тоже веду тайную деятельность. Поговорить на чистоту не выйдет — отправит куда-нибудь в глушь,