Помощница капитана. Книга вторая (СИ) - Юлия Ветрова

Уже в комнате, прижав Ксению к стене, Орлов продолжал исследовать её плечи, как будто никогда их не знал. Китель и сорочка остались на полу где-то на полпути к кровати.

— Вы такая хрупкая… Будто вылеплены из фарфора.

— Не сломайте меня.

Орлов на секунду отстранился, вглядываясь в глаза Ксении, на дне которых плескалась затаённая боль, и тут же снова принялся целовать.

…Орлов гладил её по плечу и что-то говорил. Ксения не слышала ничего. Сознание всё ещё бродило где-то далеко, и она просто тонула в этой темноте, в руках Орлова и в звёздах, глядящих на них в окно.

— Оставайтесь… — попросил Орлов.

— До утра? — спросила Ксения.

— Оставайтесь совсем. Я не хочу, чтобы вы уходили от меня.

— У вас есть Анастасия.

— Не говорите о ней.

Ксения в самом деле замолкла и на некоторое время закрыла глаза.

— Спите, — сказала она затем и, повернувшись к Орлову лицом, обняла его. Запечатлела на губах графа первый за этот вечер настоящий поцелуй. — Спите, Константин.

Она пристроила голову графу на плечо и какое-то время лежала, глядя перед собой и пытаясь заставить себя поверить, что они снова только вдвоём — как было тогда, на корабле. Однако так и не смогла.

Когда дыхание графа стало ровным, Ксении поцеловала его в висок и, выскользнув из объятий, подошла к окну. Звёзды всё ещё смотрели на неё. Завиток галактики украшал на востоке небосвод, а вдали над рекой переливалась линия Ветров. Ксения обнаружила вдруг, что они не значат для неё более ничего. Будто этой ночью Орлов впитал в себя весь их свет — и превратился в целую вселенную.

Нашарив ногой лежавшую на полу сорочку, Ксения подняла её и натянула на себя. Затем так же отыскала мундир и, бесшумно спустившись на первый этаж, отправилась домой.

ГЛАВА 34

Они не договорились о том, когда встретятся в следующий раз — и Ксения была этому рада. Ситуация, которую создал Орлов — а может быть, и она сама — ставила её в тупик.

Ксения не знала, что делать теперь. Она понимала умом, что Орлов не отступится от своего решения, что тот уже почти женат — и вступит в этот брак, что бы ни произошло. Орлов ясно дал это понять ещё тогда, на корабле, когда Ксения была настолько наивна, чтобы просто отдаваться чувствам и не думать ни о чём.

В то же время Ксения понимала, что сама она невестой Орлова стать не может.

При том, что дворянство было в Ромее высшим и благородным сословием, ни внешний вид, ни значение в обществе, ни повседневный быт не были одинаковы для всех. В самом сословии существовали свои ранги — высшая аристократия, «псевдо» аристократия, имевшая притязания на именитость и высокий статус, прослойки средней руки и мелкопоместных — и все эти общества были очень замкнуты и практически не общались между собой, всеми силами напоминая друг другу о стоящей между ними стене. Отдельным подрангом являлось мелкое чиновничество, кому дворянство предоставлялось по заслугам, но также стоявшее абсолютно отдельно, сплоченно игнорируемое всеми притязавшими хотя бы на самую малую знатность.

На верху пирамиды стояло очень малое число титулованных и обладающих огромными деньгами аристократических семей — таких, как Орловы — и их влияние в Ромее было самым большим.

Семья Ксении хоть и служила императорскому дому почти сотню лет, но к этой категории не относилась никогда. Отец её и вовсе женился на хоть и весьма состоятельной, но совсем уж не знатной девушке, тем самым ослабив родовитость семьи ещё сильней.

Ни Ксения, ни её отец никогда не стремились вращаться в светских столичных кругах. Мечтой самой Ксении были небеса. Она ни за что не покинула бы флот… разве что…

И вот тут обнаруживалось в её размышлениях одно «но», которое перечёркивало все разумные доводы, приведённые ею до сих пор.

Ради Орлова она была готова на всё. Провести без него всего несколько дней казалось пыткой — Ксения думала о нём днём и ночью. С самого утра, просыпаясь, представляла, как увидит Орлова и как пойдёт их разговор.

— Константин… — шептала она, перекатывая это непривычное ещё имя на языке как хрустящий самоцвет, и одна только эта симфония звуков возбуждала её.

Она переворачивалась на другой бок и пыталась уснуть — но это не помогало. Даже когда они были порознь, в мыслях Ксении был один только Орлов.

На работу Ксения возвращаться не стала. За квартиру за последние недели успел образоваться солидный долг, но денег, которые она получала в порту, всё равно бы не хватило, чтобы выплатить его. Впрочем, думать об этом Ксения всё равно не могла.

Она просто бродила по городу день за днём, стараясь избегать тех мест, где бывал Орлов.

Это, впрочем, не помогло. К концу недели, возвращаясь домой, она увидела блестящую в лучах закатного солнца карету, запряжённую цугом вороных лошадей, не узнать которую не могла.

Ксения подалась было назад, в тень, но было поздно — Орлов, стоявший у самых дверей, заметил её и рванулся вперёд.

— Ксения! — голос его эхом пробежал по переулку, и Ксения замерла, испуганная тем, что сейчас соседи повыглядывают из окон и увидят её — и того, кто приехал к ней.

— Тише! — шикнула она.

— Прекратите! — перебил Орлов, подходя вплотную. — Неужели вам не наплевать на сплетников?

— Мне было бы наплевать, если бы мне не нужно было жить здесь и возвращаться в этот дом каждый день.

— Вам и не нужно здесь жить. Я поговорил с вашим швейцаром — это какой-то кошмар. Я бы уже приказал всыпать ему плетей.

Ксения покраснела, потом не выдержала и хихикнула, а затем и вовсе рассмеялась заливистым смехом. Несмотря на то, что Орлов говорил полнейшую ерунду, Ксения был безумно рада его видеть.

Она качнулась вперёд и прижалась всем телом к графу. Тот тут же обнял её в ответ и, проведя ладонью по волосам, поцеловал в висок.

— Я безумно без вас скучал, — сказал граф.

Ксения закрыла глаза и прижалась к его плечу щекой.

— Я без вас тоже… — сказала она, чувствуя, как прорывается на поверхность тоска. — Но это не важно, граф. Вы почти женаты, а я… — она закусила губу, не придумав, что сказать.

— Я не могу без вас.

Ксения молчала какое-то время. Затем слова сами сорвались с её губ

— Я тоже не могу без вас.

Снова наступила тишина.

— Я понимаю, что вас останавливает, — сказал наконец