Дневник посла Додда - Уильям Додд

Пятница, 20 октября. Для того чтобы окончательно выяснить отношение Гитлера к возможности войны, я посетил сегодня утром Нейрата, который повторил то же самое, что мне было сказано 17 октября. Во второй половине дня, когда последние донесения были уложены в мешок с дипломатической почтой и последняя телеграмма отправлена по назначению, я вернулся домой с головной болью и первыми признаками простуды.

Я переоделся и поехал на званый обед в «Клуб господ» на Герман Герингштрассе. Я заставил себя съесть вареное яйцо и кусок булки. В половине десятого выступил бывший министр правительства Брюнинга Курциус, который, приветствуя меня, произнес получасовую речь. Его высказывания по вопросу о войне мало чем отличались от заявлений нацистов. Свою ответную пятнадцатиминутную речь я произнес без подготовки, рассказав вкратце о своей студенческой жизни в Германии и о неожиданном назначении меня на мой нынешний ответственный пост. В заключение я заявил, что войны не могут служить больше средством разумного разрешения каких бы то ни было проблем. Человеческий гений изобрел орудия войны такой огромной разрушительной силы, что начать сейчас войну – значит вернуться к временам средневековья и навлечь гибель на народы всего мира. Мои слушатели, среди которых было немало представителей дворянства и членов «Стального шлема», по-видимому, согласились с моими взглядами. Во всяком случае, они не стали мне возражать. Домой я вернулся только в 11 часов вечера.

Среда, 25 октября. Сегодня утром я получил письмо от сенатора Роберта Дж. Балкли, который находится сейчас в Англии. Балкли пишет, что один из его знакомых в Голландии недавно встретился за обедом с Фрицем Тиссеном – крупнейшим владельцем сталелитейных и военных заводов в долине Рура4. Тиссен сказал: «Это мы заставили германское правительство выйти из Лиги наций». Балкли, безусловно, убежден в достоверности этих сведений.

Четверг, 26 октября. Сегодня заходил один из крупных деятелей прежнего режима. Он сообщил мне, что уезжает в Нью-Йорк и будет преподавать там в «Новом колледже социальных проблем». Он не хочет оставаться здесь и жить под страхом преследования со стороны нацистских руководителей. Этот многообещающий и умный человек сказал:

Вы, американцы, должны научить нас, немцев, искусству управления своим государством. Я уезжаю на год с тем, чтобы вернуться будущей весной, но если я сочту нужным, то смогу остаться в Соединенных Штатах еще на год. Здесь я заявил, что вернусь весной.

Когда три недели назад он впервые зашел ко мне, он сказал, что, скорее всего, не примет предложения моего друга доктора Элвина Джонсона, ректора «Нового колледжа». В то время отъезд казался ему чуть ли не капитуляцией, теперь же он считает, что лучше всего уехать и вернуться через некоторое время, если положение улучшится. Он считает, что Гитлер постепенно переходит на более умеренные позиции и возможно положение в Германии изменится к лучшему. Боюсь, что германские власти сочтут «Новый колледж» лишь еврейской пропагандистской организацией и не слишком благосклонно отнесутся к возвращению моего гостя в будущем году.

Пятница, 27 октября. Сегодня меня посетили два американца немецкого происхождения. Оба располагают большими связями в деловом мире, а один из них, кроме того, является представителем пароходной компании «Северогерманский Ллойд». Они хотели узнать, что можно было бы предпринять здесь или где-либо еще, чтобы ослабить рост антигерманских настроений в США.

По их словам, немцы теперь чувствуют себя в Нью-Йорке очень неприятно, что объясняется отчасти возмущением американских евреев против политики Гитлера, а отчасти характером нацистской пропаганды. Мои посетители вступили в нацистскую партию, чтобы способствовать искоренению коммунизма, а сейчас нацисты стали в Америке так же непопулярны, как и коммунисты. По сообщениям вчерашних парижских газет, 14 ноября должна была начать свою работу официальная комиссия под председательством конгрессмена Дикштейна, которой поручено рассмотреть вопрос о деятельности нацистов. Похоже на то, что немецкие пропагандистские органы занимаются чрезвычайно опасной деятельностью.

Мои гости уже беседовали с представителями министерства иностранных дел, которые, по их словам, ничего не могли посоветовать и предложили поговорить со мной. Они ушли в полном унынии, не видя никаких благоприятных перспектив. В течение десяти лет французские государственные деятели постоянно нарушали те пункты Версальского мирного договора, в которых говорится о разоружении. Политика Франции способствовала гибели германского социал-демократического движения. Ныне же, после путча, совершенного нацистами в знак протеста против политики союзников, немцы пытаются ввести у себя автократические методы правления. Своими неблагоразумными действиями они отталкивают от себя весь мир и вызывают единодушное чувство неприязни. Как смешались сейчас повсюду понятия о справедливости и несправедливости!

Суббота, 28 октября. Сегодня в половине шестого к нам на чашку чая заезжали сэр Эрик Фиппс с супругой. Они пробыли у нас около часа. Их общество оказалось гораздо приятнее, чем можно было ожидать, судя по той репутации, которой сэр Эрик пользуется в Берлине. Оба они чрезвычайно милые люди. Наши гости были совершенно убеждены в ошибочности политики тех, кто позволил немцам выйти из Лиги наций. Сэр Эрик рассказал мне, что корреспондент лондонской «Дейли телеграф» был арестован в Мюнхене и двое суток содержался под стражей только за то, что он опубликовал в своей газете сообщения о недавнем вооруженном параде войск СА. Английский консул целых два дня не мог добиться свидания с арестованным. Немцы предъявили корреспонденту обвинение в государственной измене. Этот случай вызовет, конечно, новую волну негодования в Америке.

Воскресенье, 29 октября. Сегодня в полдень, проходя по Тиргартенштрассе, я увидел приближавшийся ко мне отряд штурмовиков. Чтобы избежать осложнений, я свернул в парк. Отряд остановился у турецкого посольства и некоторое время стоял по команде «смирно». Затем штурмовики принялись распевать песни в честь десятилетия основания нынешнего турецкого государства. Вокруг них быстро собралась огромная толпа, все отдавали гитлеровское приветствие. Но это было лишь детской забавой по сравнению с тем, что нам пришлось увидеть в тот же день, когда мы приехали в турецкое посольство на «вечер с пивом». В гостиницу «Эспланада» я прошел через парк.

К 10 часам вечера мы подъехали к резиденции турецкого посла, перед которой стояли толпы штурмовиков. Нас приветствовали по-нацистски буквально на каждом шагу. Все комнаты были переполнены людьми. Стол футов в тридцать длиной был заставлен блюдами с холодным мясом, овощами и хлебом. Гости набросились на еду с такой жадностью, как будто с самого утра не имели ни крошки во рту, затем стали пить пиво. Среди присутствующих я увидел фон Папена5, который пользуется весьма незавидной репутацией в Соединенных Штатах. Мне удалось избежать встречи с ним. Мы пробыли на вечере всего лишь несколько минут.

Вторник, 31 октября. Я слегка простудился и слег в постель. Мне сообщили, что меня настоятельно желает видеть доктор Чарлз С. Макфарленд, бывший представитель Федерального совета христианских церквей в Соединенных Штатах, некогда настроенный прогермански. Он разъезжал по стране в течение одной или двух недель и хорошо изучил сложившееся здесь положение. Я принял его в половине седьмого. Он рассказал мне, что имел почти часовую беседу с Гитлером и сообщил рейхсканцлеру, что 4000 протестантских священников отказались признать гитлеровскую реформацию церкви6; 2700 священников собираются заявить официальный протест по этому же поводу после выборов; к протесту священников присоединилась одна из крупнейших богословских школ; католики также возмущены Гитлером; папа римский обдумывает возможность принятия соответствующих мер. По словам Макфарленда, Гитлер заявил, что ему ничего не известно о протесте 4000 священников, и просил Макфарленда довести до сведения церковных руководителей, что хотел бы повидаться с ними. На это Макфарленд заметил, что любое посягательство на свободу совести в Германии вызовет решительное противодействие со стороны американских протестантов. Гитлер, по всей видимости, отдает себе отчет в тех осложнениях, которые грозят ему в области религии, и понимает опасность нового конфликта.

Вечером, в четверть девятого, мы, надев фраки, отправились на званый обед, который давали французский посол с супругой и на который мы были уже давно приглашены.

В большой комнате, превращенной в гардеробную, гостей встречали два одетых в ливреи лакея, которые с одинаковой готовностью принимали как верхнее платье, так и чаевые. На великолепной лестнице стояли пажи в живописных ливреях эпохи Людовика XIV. У входа в гостиную еще два лакея раздавали гостям карточки с указанием их места за столом. Пол в гостиной был застлан чудесным ковром, с вышитой посредине огромной буквой «N», долженствовавшей служить своего рода напоминанием (особенно немцам) о победах Наполеона. Доктор Ялмар Шахт и граф фон Бассевиц были вынуждены либо перешагнуть через этот знаменитый инициал, либо обойти его стороной. И хотя они промолчали, огромная буква не укрылась от их внимания.