Приватный танец для темной лошадки - Янина Олеговна Береснева

Конечно, я сразу «сделала стойку». Но проблема была в том, что в критической ситуации ты не поднимаешься до уровня ожиданий, а упадаешь до уровня своей придури. Вместо того, чтобы бежать в коридор и орать «Помогите!», я ухватила статуэтку деревянного кота, подаренного второй свекровью, и смело распахнула дверь.

На моей роскошной кровати с балдахином сонно ворочался крупный детина в джинах первого мужа. Трогательно поджимая босые ноги, он причмокивал и натягивал пледик повыше. От неожиданности я пискнула, и тогда отдыхающий открыл один глаз и тут же подскочил:

— Ой! Здрасти… А это у вас парик? Третий глаз на переносице… Вы кто?

Мне бы закричать, но детина был настолько розовощеким и симпатичным, что бояться его никак не выходило.

— Это я к сеансу готовилась… — машинально ответила я, стягивая парик. — И вообще, зубы не заговаривай. Сам ты кто?

— Меня Вова зовут.

— Это, конечно, многое объясняет, — съязвила я. Но он так горестно вздохнул, что язвить мне перехотелось.

— Проблемы у меня. Серьезные. Не бойся, я же не маньяк, — зачастил он, наблюдая за моим лицом. — Узнал, что квартира свободная…

— Вообще-то, Вова, мне бы сейчас полицию вызвать, — заявила я неуверенно.

— Да я ничего не украл! — возмутился парень.

— Врешь! Я же ясновидящая, забыл?

— А, ты про тушенку? — смутился Вова и почесал затылок. — Так я возмещу. Ну войди в положение. Мне надо отсидеться.

— Ты что, в бегах?

— Типа того…

— Криминал мне ни к чему. Я тебе что, женщина дня?

— Чего?

— Фильм такой был — «Женщина дня», мой любимый, кстати. Ну ты и темнота. Тебе сколько?

— Двадцать четыре. А тебе?

— Двадцать пять, — буркнула я, но сама себе не поверила. Детина тоже поглядывал с недоверием. Я разозлилась — кто тут хозяйка, в конце концов — и велела ему каяться.

— Пошли на кухню.

За неимением кофе пришлось пить чай. За ним Вова и перешел к делу.

— Встрял я, Ольга, по самое не могу. Сам я парень простой, из Ногинска, по стрельбе мастер спорта. С работой все не везло, а тут дружок по секции позвал. Приехал я, значит, в ваш город на работу…

— Давай ближе к теме. А то ты так и до утра не дойдешь до сути, — буркнула я, потому что все еще была голодна, а дома из-за этого гада даже сухарей не осталось.

— Короче, я у Косого охранником был. Говорю же, дружок по секции пристроил.

При этих словах челюсть моя уплыла куда-то вниз, пришлось даже подпереть лицо рукой.

Бывшего бандита, а нынче известного бизнесмена Косовского, знал весь наш город. Я даже имела удовольствие звать его почти что «соседом»: напротив моей высотки проходила железная дорога, а за ней как раз располагался частный сектор для нуворишей. У Косого там был цельный дворец — хоть экскурсии води.

Пока я зависла, обдумывая информацию, Вовка продолжил:

— Два месяца всего у него проработал. Да и то, не у самого Косого, а у жены его, Анжелики. Типа телохранителем. Я к работе серьезно подхожу. А она вдруг давай ко мне клеиться.

— Ого…

— Говорю же, натурально в штаны полезла!

— И ты поплыл? — презрительно ухмыльнулась я.

— Она модель, — развел он руками, словно это все объясняло.

Я не выдержала и пропела:

— Тяжела жизнь модели, вечно не в своей постели…

— Хохмишь… — приуныл Вовка, сербая чай. — А мне не до шуток стало. Я же мужик. Ну, дал разок слабину, а она во вкус вошла. Лезет и лезет. Я уже не знал, как отделаться. По совету дружка стал я ей в любви признаваться. Решил вашими бабскими методами воздействовать… Думал, надоем ей со своими сюси-пуси, она отвяжется.

— Ты самоубийца. С женой Косого… Ну, и что она?

— А она: любишь, говорит, так убей моего мужа. И будет нам счастье. Надоел, мол: пьет, бьет. Он вообще зверь, когда злой. А злой почти всегда. При такой-то работе.

— Ужас. А ты?

— А что я? Сердце ухнуло в живот, молчу, словно язык прикусил. А Лика, наверное, решила, что молчание — знак согласия. Надо, говорит, нам сработать под киллера. Чтобы все шито-крыто. У Косого, говорит, всегда терки с конкурентами, менты спишут на разборки. И искать никого не будут. Ему, говорит, все равно своей смертью не умереть. Это, мол, не убийство даже, а так, ускорение. Я попытался мычать что-то отрицательное, время тянул. А она через пару дней шантажировать давай: фотки показывает, где мы с ней…

— Вот тебе на!

— Только фотки хитро так подобраны. По ним выходит, будто я на нее накидываюсь, а она отбивается. Мол, я ее изнасиловать хотел. А телефон ее, который она на штатив ставит, когда сама себя фоткает, будто бы случайно заснял.

— А она та еще штучка.

— Ну, змея. Не успел я опомниться, как в это же время охранник Косого загрипповал, и он меня вторым охранником в баню берет. На переговоры с конкурентом, понимать надо. Они перед Новым годом особенно любят по баням переговоры вести… Мы с Косым раньше прибыли, ну и дружков его ждали. Я снаружи засел, а Косой со вторым охранником в предбаннике сидели, журнальчики листали. Вдруг слышу — будто выстрел. Я чуть со стула не упал. Влетел туда, а Косой и охранник Коля уже лежат мордами вниз, рядом пушка чья-то валяется. У обоих по пуле в груди, а окно открыто. Кинулся я к проему, вдруг успею что-то увидеть, а с улицы мне кто-то как даст по башке.

Сам не знаю, сколько времени пролежал. Но раз никто из дружков еще не явился, значит, не сильно долго. Очнулся я, Ольга, да и не рад, что живой. —