Черкесские мамлюки - Самир Хотко

Мамлюки пребывали в течение нескольких месяцев в бедственном состоянии. Они ненавидели Селима и не скрывали этого. Настроения черкесской аристократии выразил в следующих словах Ибн Ийас: «Ибн Осман убил героев Египта, осиротил его детей, поработил его мужчин — ничего подобного не было со времен царя Навудохоносора». Далее он продолжает: «Говорят, что покидая Египет, Ибн Осман увез с собой тысячу верблюдов, груженных золотом и серебром, и это не считая добычи, состоявшей из оружия, фарфора, бронзы, коней, мулов, верблюдов и прочего, не говоря уже о великолепном мраморе. Из всего этого он взял самое лучшее — то, чем никогда не имели удовольствия пользоваться его отцы и прадеды». Богатейшие города того времени находились под владычеством мамлюков. Все они были нещадно разграблены. После варварского нашествия турок — османов Сирия и Египет пришли в упадок. Американский востоковед Генри Харт пишет, что при черкесских мамлюках происходил настоящий бум в торговле с Индией, а Александрия расцвела так, как это было лишь при Птолемеях. Португальский лазутчик Перу ди Ковильян, побывавший в Александрии и Каире времен Каитбая, был потрясен сказочным богатством этих городов. С поражением черкесов всему этому наступил конец.

Селим Явуз, однако, прекрасно понимал, что удержать под своей властью столь отдаленную и сильную страну будет чрезвычайно сложно. И согласно древнему принципу — разделяй и властвуй — он решил оставить управление завоеванными странами их прежним владельцам. Таким образом, Сирия и Египет после разгрома мамлюков сохранили внутреннюю автономию. «В завоеванных Селимом странах, — пишет В. В. Бартольд, — в сущности, все осталось по — прежнему, несмотря на изменение одежды войска и некоторых внешних обычаев. Наместниками Египта и Сирии были назначены черкесские военачальники; даже подати, собиравшиеся в Египте, оставались в самой стране и не посылались в Константинополь; …гвардия мамлюков сохранила свое прежнее устройство и свое прежнее жалованье; даже было положено проклятье на всякого, кто произведет в этом отношении какие‑либо перемены. Подданные Селима негодовали на своего султана за то, что он отнял у черкесов царство только для того, чтобы возвратить его им, без всякой выгоды для османцев; враги видели в этом проявление слабости». Мнение арабов по этому поводу сводилось к тому, «что победители, если бы сами в состоянии были управлять завоеванными областями, ни за что не отдали бы Египта Хайр — беку и Сирии Джанберды Газали». Из оставшихся в живых мамлюков тех эмиров, которые до конца были преданы Туманбаю, и мамлюков Хаир — бея были сформированы особые кавалерийские части османской армии, получившие наименование джамаат аль — джеракис (корпус черкесов). «Но при этом, — пишет Н. А. Иванов, — мамлюкам пришлось расстаться с элегантной рыцарской формой и одеть турецкий кафтан, шапку и сапоги. Из всего прежнего великолепия им оставили только бороды. Этим они стали отличаться от османских спахиев, которые тщательно брили подбородки».

29 августа 1517 г. наместником Египта был назначен черкес Хайр — бей, а 16 февраля 1518 г. другой черкесский изменник Джанберди ал — Газали стал правителем Сирии. Оба они получили свои владения в пожизненное владение. Причем Хайр — бей правил под титулом малик аль — умара (король эмиров). 16–го октября 1517 г. произошло событие, которое символизировало собой переход мамлюков под верховное владычество Порты. В этот день «румцы (турки — османы) вынесли из цитадели Дамаска в мечеть Омейядов красное знамя, без вышивки, с серебряным позолоченным полумесяцем на верхушке; … им заменили прежнее, более великолепное знамя черкесов, из желтого атласного бархата, с вышивкой и золотым полумесяцем».

Английский мамлюковед Хольт П. М. делает вывод о том, «что управление Египтом при Хайр — бее продолжало следовать практике мамлюкского султаната». Представители правительства в провинциях именовались кашифами, т. е. так, как и при старом режиме. Все кашифы были мамлюками. Османов к управлению не допускали. Их гарнизоны, состоявшие преимущественно из янычар, стояли в крупнейших городах. Состав османских корпусов постоянно менялся и командиры их никак не влияли на реальный ход событий. Королевский титул Сайф ад — дина Хайр — бея «символизировал особое положение Египта как союзника и вассала Порты». Двор Хайр — бея полностью отвечал мамлюкскому протоколу, он содержал собственную армию и был совершенно независим в своих внутренних делах. Хайр — бей приложил все усилия для восстановления традиционной системы приобретения, обучения и выдвижения мамлюков. В 1520 г. он вернул черкесам их прежнюю форму одежды. Вассальное мамлюкское королевство было упразднено со смертью Хайр — бея в октябре 1522 г. Этот человек ценой самого низкого предательства достиг того, о чем мечтал — управления Египтом. Но он был продуктом той эпохи и типичным представителем своего народа. Хаким Амин Абдсаид пишет, что каждый черкесский мамлюк хотел стать султаном и в подтверждение своих слов приводит анекдотичный эпизод из египетской хроники пятнадцатого века: когда в александрийский порт прибыл очередной корабль с черкесскими наемниками, среди них оказался маленький, плешивый и хромой солдат удачи, который сразу обратился к своим египетским соплеменникам с вопросом о том, каковы его шансы стать султаном.

В то время как в Египте мирно правил Хайр — бей, в Сирии происходили бурные события. В первое время Джанберди ал — Газали был лоялен в отношении Константинополя. Он жестоко подавлял восстания бедуинов, в частности в 1519 г. разгромил близ Баальбека шейха Ибн аль — Ханаша. Бедуины были настолько ослаблены, что на время отказались от нападения на деревни и караваны. Воцарилась такая безопасность, что «волк и ягненок, — как пишет Ибн Ийас, — могли ходить вместе». Джанберди извлек урок из поражения при Мардж Дабике и организовал из числа своих мамлюков корпус мушкетеров. Сам Джанберди и его черкесское окружение на дух не переносили османские порядки и ждали лишь удобного случая, чтобы восстановить свою власть и привилегии. Сразу же после смерти Селима (сент. 1 520 г.) мамлюкская знать Сирии во главе с Джанберди, поддерживаемая бедуинскими шейхами, подняла мятеж. Турецкий гарнизон в Дамаске был истреблен. Джанберди объявил об отделении Сирии от Османской империи и провозгласил себя королем (аль — малик аль-ашраф). Турки были изгнаны из всех крупных сирийских городов, за исключением Халеба. Гарнизон Халеба сумел продержаться до прихода армии из Анатолии. 27–го января 1521 г. двадцатитысячное войско ал — Газали потерпело сокрушительное поражение в битве при Мастабе, близ Дамаска. Мамлюкский король, переодевшись дервишем, попытался скрыться, но был пойман и казнен. Автономия Сирии была упразднена. Мятеж Джанберди настроил нового султана Сулеймана — сына Селима — враждебно в отношении мамлюков. И после смерти Хайр — бея он посылает своего наместника Мустафу — пашу в Каир для существенной реорганизации управления страной на османский манер. Египет стал обычной провинцией Османской империи во главе с бейлербеем, которому подчинялись командиры гарнизонов, кашифы и бедуинские шейхи. Мамлюкская гвардия была распущена, но затем вошла в состав черкесского корпуса — одного из семи корпусов османской армии в Египте. В целом, мамлюки сохранили свою корпоративную органицацию, что позволило им в будущем занять прежние позиции. Каждый округ Египта — санджак — управлялся санджак — беем, который, как правило, был мамлюкского происхождения. Фактически, мамлюкские беи XVI столетия наследовали мамлюкским эмирам периода султаната. Быть беем — не значило быть на государственной службе, поскольку это было звание, а не должность. Ранг бея означал вхождение в правящую элиту Египта, поэтому мамлюки очень ревностно следили за тем, чтобы в беи не производились османские или бедуинские лидеры.

Ликвидация мамлюкского государства вызвала огромное недовольство черкесской аристократии и части бедуинских лидеров. Ближайшие сподвижники Хайр — бея Джаним ас — Сайфи, кашиф Бахнесавийи и Файйума (фактически, правитель Среднего Египта), и Инал, кашиф Гарбиййи (провинция в Нижнем Египте) подняли мятеж в 1523 году. Мустафа — паша направил в лагерь Инала посланца с письмом, в котором предлагалось прекратить мятеж в обмен на помилование. Посланец оказался знаком Иналу по событиям 1516—17 гг. и он приказал казнить его, как предателя «мамлюкского дела». Войска Инала и Джанима объединились в провинции Шаркийя и оставались там до прихода других мамлюкских отрядов. Хольт приводит речь, с которой мятежные кашифы обратились к своим воинам. Она приписывается им хронистами того времени и хорошо отражает взгляды старой мамлюкской аристократии — их гордыню, сознание собственной силы и совершенное неприятие огнестрельного оружия, при помощи которого османы завоевали подвластную им страну: «Султан Селим умер, а его сын — маленький мальчик. Если он сам придет сражаться с нами — мы разобьем его. Мы не уступим королевство этим тюркам, которые ничего не смыслят в кавалерийской войне».