Ванесса. История любви и обмана - Лори Лэнгдон

бутылок казались блёклыми и мёртвыми по сравнению с зеленью его радужной оболочки, которая всё время переливалась то золотыми, то коричневыми бликами. Юноша медленно выдохнул и провёл рукой по волосам.

– А ты уже неплохо ходишь, – тихо произнёс он, отступив на шаг назад.

Ледяной тон его голоса окатил Ванессу, как поток арктического течения. Кровь отлила от её лица, сделав его совершенно белым. Великий Нептун! Неужели одна фраза про остров могла настолько разрушить его доверие?

Нежно коснувшись алого лепестка ближайшего цветка, колдунья пролепетала:

– Спасибо, я тренировалась. – Она смущённо улыбнулась и повернулась в сторону балки, из которой торчало не меньше дюжины серебряных рукоятей. – Чем ты здесь занимаешься?

– Тренируюсь в метании кинжалов, – ответил Андре и принялся выдёргивать из древесины острые лезвия. – Это подарок моего отца. Он научил меня обращаться с оружием, чтобы я мог защитить себя и свою семью. – Последняя часть фразы была буквально выдавлена сквозь сжатые зубы. – Итак, чем я могу тебе помочь?

Пока юноша поливал саженцы, колдунья тщательно подбирала в голове подходящие слова.

– Я хотела объяснить недавнее недоразумение, – пробормотала она, опустив глаза. – Я не хочу, чтобы ты думал... Просто в моей голове время от времени появляются странные обрывки воспоминаний. Но все они совершенно бесполезны. Например, сегодня утром стук костыля Сары вдруг напомнил мне, как я разламывала крабовые клешни и поедала из них мясо. – Ванесса пожала плечами. К слову, она не врала. В какой-то момент ей так захотелось крабов, что она чуть было не отправилась за ними в бухту. – Не знаю, что со мной. Мне страшно.

Юноша не ответил. Он сосредоточенно обрезал с виноградной лозы пожухлые листья, хоть и выглядел при этом чуть менее напряжённым и отстранённым.

Расценив это как хороший знак, колдунья снова заговорила:

– А ещё в моей голове то и дело звучит какая-то песня, но я не представляю, где и когда я её слышала.

Андре на миг поднял на неё глаза, а затем вновь сосредоточился на винограде. Его блестящие чёрные волосы, похожие на гладкую шёрстку тюленя, упали на лоб.

– И что это за песня? Напоёшь?

Невинный тон юноши не сбил Ванессу с толку. Он явно приготовился внимательно слушать, надеясь, что песня поможет ему разгадать тайну своей гостьи. Увы, целитель не знал, что тем самым открывает свой разум для колдовства.

– Сейчас, надо вспомнить, – протянула девушка. Она притворилась смущённой, отвернулась и наконец начала петь.

Искорки светлой надежды и непостижимой тоски вырывались из сердцевины наутилуса и сплетались в одно целое с её прекрасным голосом. Сладкая соблазнительная мелодия коснулась души юноши, и колдунья обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как её магия вспыхнула золотом в его глазах. Конечно же, это заклинание не способно было создать настоящее чувство. Оно лишь притупило недоверие, предоставив Ванессе возможность со временем самой развеять сомнения Андре.

Закончив на последнем припеве, она улыбнулась:

– Ну что, ты знаешь эту песню?

Юноша несколько раз моргнул, всё ещё находясь во власти колдовства. Затем он потряс головой, пришёл в себя и пробормотал в ответ:

– Не знаю. Звучит знакомо, но не помню, где и когда я мог её слышать.

Его взгляд смягчился, а лицо расплылось в дружелюбной улыбке, отчего проступили ямочки на щеках:

– Не хочешь перекусить?

Ванесса самодовольно обнажила белые зубы:

– Ещё как! Я ужасно проголодалась.

* * *

– Бабушке нездоровится, надеюсь, ты не против холодной пасты с креветками? – Сара доковыляла до стола и поставила перед гостьей тарелку с охлаждёнными макаронами.

– Выглядит аппетитно, –ответила Ванесса, наблюдая, как Андре накручивает на вилку лингвини и отправляет их себе в рот. Она плохо разбиралась в том, как на суше едят ту или иную еду, так что в точности повторила его движения. Блюдо и правда оказалось вкусным, вот только лучше бы в нём было побольше креветок и поменьше этой пасты. – Ну что, когда планируется отплытие на остров Омис? – непринуждённо поинтересовалась колдунья.

Юноша потянулся за ломтиком хлеба и обмакнул его в соус, растёкшийся по краям тарелки.

– Не уверен, что плыть туда – хорошая идея.

Во взгляде его сестры читалось недоумение:

– Но почему, Андре? Это ведь единственная зацепка, которая у нас есть.

Прожевав очередную порцию холодной пасты, тот кивнул:

– Даже если и так, для этого придётся арендовать лодку, а мы и так с трудом сводим концы с концами.

– Правда? – с сожалением откликнулась Ванесса. При желании она могла бы превратить ракушки в золото. Вот только каким образом жертва кораблекрушения объяснила бы своё внезапное обогащение?

– С тех пор как началась эта... болезнь, мои эликсиры совсем не пользуются спросом, – объяснил целитель, опустив плечи.

– Почему? – Девушка и так прекрасно знала ответ на свой вопрос, но надеялась, что её наивность выведет Баросов на разговор о проклятии.

– Кто станет покупать испорченные эликсиры? – Андре пристально посмотрел на свою полупустую тарелку и отложил вилку.

– Но почему они испорчены? – не унималась Ванесса. – Ты говорил что-то о старухе и её маслах. Неужели они оказались настолько вредными?

Отщипнув кусочек хлеба, Сара нахмурилась:

– Я ведь тоже их пила. И поначалу чувствовала себя просто потрясающе! Никакой слабости или боли в мышцах... Впервые в жизни я чувствовала себя настолько сильной и здоровой. Но потом моя болезнь вернулась и стала в десять раз сильнее. Ноги мне отказывают, и совсем нет сил.

Андре протянул руку через стол и сжал в своей ладони крошечную бледную руку сестры. Его лицо стало тусклым от горя.

– Думаю, губернатор Зика правильно сказал насчёт колдовства. – Ванесса подцепила вилкой кусочек креветки. – Никогда не поверю, что от простого испорченного масла может быть такой эффект.

Её собеседники с растерянным видом наблюдали, как она жуёт. Должно быть, в мире людей магия считалась такой же отвратительной и постыдной вещью, как и под водой. Когда король использовал её для защиты Атлантики или создания бесполезной подводной радуги, ему аплодировали. Но когда колдунья решилась применить свою силу для помощи этим безмозглым хвостатым, она тут же стала изгоем. А ведь она не просила взамен ничего, кроме парочки воспоминаний. Одна русалка отдала ей память о своём первом поцелуе. Маленький тритончик расплатился любимой сказкой, которую рассказывал ему на ночь почивший отец. А одна дама пожертвовала тёплыми воспоминаниями, связанными с сыном, чтоб