Спи, моя радость. Роман в трёх частях - Вероника Карпенко

произнесла она, и наклонилась к подруге, призывая вместе оценить свое открытие.

Дашка взглянула на кофе, на Соню. Вздохнула.

— Это во лбу у тебя звезда! — диагностировала она.

И Соня не стала с ней спорить. Если и был на свете мужчина, способный заставить её плакать, смеяться, кричать и кончать одновременно. То это был вовсе не Дэн.

Глава 11

Датчик света на этаже не сработал.

«Проклятая лампочка», — подумала Соня, на ощупь, ища дверной ключ. Беспокоить отца не хотелось. А застать дома маму было труднее, чем встретить на улице динозавра. Соня порой удивлялась, и как отец это терпит? Он вроде женат, а вроде и нет! Совместные ужины канули в лету, а их супружеская постель уже давно, кроме храпа, не слышала ничего. Они жили вместе, но порознь! И Соня, глядя на папу, искала приметы… измены. Кто знает? А может и он давно уже с «бесом в ребре»?

Из дверного проёма ей навстречу буквально вывалился…

Нет, не отец! Какой-то парень. Его работяги бывали здесь изредка. Но все они были другого порядка. А этот! В отглаженных брюках. Футболке с пометкой «не из дешевых».

— Ой, извини! Не ушиб? — опомнился незнакомец.

— Нет, — ответила Соня, размышляя, откуда она его знает? При таком освещении было трудно понять.

— Уже познакомились? — пришел им на выручку папа.

— А… нет, — сказала она.

— Моя дочь, София, — представил её отец.

Парень кивнул. Ёжик жестких волос, будто залитых лаком, добавлял его образу шпанский налёт. На скулах виднелись порезы. Брился он неумело! Во взгляде сквозил интерес. Надбровные дуги и карие цвет. Совсем, как у…

— Максим, сын Никиты. Будущий архитектор, а нынче — маляр-штукатур, — папа хлопнул его по плечу.

— Рад знакомству! — улыбнулся Максим.

— И я… тоже, — ответила Соня, пытаясь изобразить на лице удивление.

Он узнал её! Ну, конечно! Они виделись… в интернете. Он лайкал её и она отвечала взаимностью. Соцсети — феномен, дающий возможность общаться без слов.

— Пока отдыхай, — скомандовал папа.

Они перебросились парой технических фраз на тему ремонта.

— Спасибо, дядь Саш! — сказал на прощанье Максим.

Скачками, сбежав по ступеням, он вдруг обернулся:

— Пока, Сонь!

— Пока, — сказала она, глядя вслед худощавой фигуре.

— Хороший пацан! — одобрительно бросил отец.

«Есть в кого», — подумала Соня.

— Как две капли, — он задумчиво улыбнулся, имея в виду Никиту из прошлого.

— Ну, не знаю, — пожала плечами она.

— Не похож? — удивился отец.

«Чуток подкачаться, и будет похож», — подумала Соня.

— Тебе виднее, — решила она промолчать.

Ко всем прочим «побочным эффектам» любви, у неё появилась фобия. Казалось, все чувства видны на лице! И теперь, слыша имя «Никита» она отводила глаза. Вдруг «жуткая правда» бегущей строкой, как реклама в вагоне метро, возьмет, да и выдаст её.

Их общий секрет, их совместная тайна, как тот самый плод, втихомолку надкушенный с двух сторон, лежал взаперти. И беречь его — стало едва ли не смыслом жизни…

— Я решил, пусть пацан подработает. Взял его на полставки, стены ровнять, — папа шёл позади, посвящая её в свои планы.

— И как? Ровняет? — озаботилась Соня.

— А то! Еще как! — отец аж расцвел от гордости, будто хвастал успехами своего чада.

— Я рада, — с долей ревности бросила Соня, и замедлила ход у двери своей спальни.

— А чего? Приглянулся? — папа весело подмигнул.

— Па! — она метнула в него осуждающий взгляд.

Как и всякий родитель, он мечтал, что однажды некий «принц» на гнедом жеребце заберет её вместе с приданным в свои царственные хоромы. Будет свадьба, фата и цветы. И торжественный выкуп невесты. А по правде все будет не так! И в их случае никаких пожеланий «жить долго и счастливо». Только тухлые яйца вдогонку…

Соня, лежа в постели, изучала звездное небо. Точней, потолок, где в форме созвездий застыли огни ночника. Подарок Никиты! Теперь, каждый раз, зажигая его, она представляла, что рядом шумит таитянский прибой, они вместе идут по песку, а над их головами темнеет ночной небосвод.

Когда-нибудь так и случится. Пускай не Таити. Хоть Северный полюс! Лишь бы только вдвоём.

Телефон просигналил. Пришло сообщение.

«Никита», — подумала Соня. Их связь была звёздной, астральной. Ей стоило вспомнить, и он появлялся.

«Привет, как дела?» — вопрошало послание.

Хотя аватарка, размером с ноготь, с трудом позволяла узнать адресанта. Но имя «МаксБу» прояснило ситуацию.

«Спасибо, все лучше и лучше», — напечатала Соня.

Палец замер над кнопкой «отправить». Ведь ответить ему — означало, дать повод?

«В реале ты круче», — возникло ещё одно.

И Соня решилась. Была, не была! В конце концов, это просто соцсети.

«Надеюсь, в хорошем смысле?», — уточнила она.

«Конечно!» — для пущей наглядности он снабдил сообщение смайликом.

«Спасибо тогда».

Максим замолчал. Карандаш на странице их чата то оживал, принимаясь писать, то опять замирал.

«А я тоже с кисточкой на «ты». Но я ею окна крашу», — наконец-то сподобился он.

«Получается?», — она подмигнула.

«Зависит от вдохновения. Я сейчас как раз в поиске Музы», — ответил Максим.

Общение длилось недолго. Когда он спросил, осмелев: «Ты встречаешься с кем-то?», она улизнула, оставив вопрос без ответа.

«А ведь и правда, похож», — удивлялась Соня, листая его фотографии. На одном из снимков Максим был с отцом. И пускай он уступал своему родителю в весовой категории. Очевидно, со спортом общаясь на «вы»! Их родство выдавали глаза. Тот же взгляд исподлобья, те же брови вразлёт.

«Теперь я знаю, каким ты был в юности», — улыбнулась она, — «Смешным, по-мальчишески дерзким и милым».

Глава 12

Сегодня на ней было летнее платье. Сквозь легкую ткань светились не в меру округлые формы. Точнее, они не светились. Но Соня их видела! Словно рентген, представляя нагое тело. Наверняка, у неё растяжки? И дряблая задница. И обвислая грудь! И что он нашёл в ней?

— Никита девочку хотел, — смущенно делилась Марина.

Из окна падал солнечный свет. Он ложился на плечи, застывал круглым нимбом над её головой. Отчего примитивная внешность обретала божественный шарм.

— А мой — мальчика! — рассмеялась мама. — Может, махнемся?

Марина весело подхватила. И теперь в коридоре салона, отражаясь от розовых стен, свиристели два женских голоса.

«Очень смешно», — тихо фыркнула Соня. Её раздражало буквально всё! Манера смеяться, по-детски держать за живот. Короткая стрижка из редких, бесцветных волос. Одежда постельных тонов. Как будто белье постирали с джинсой!

Она была милой. И это бесило сильнее всего! Относиться к ней плохо не получалось. Она не давала причины себя ненавидеть. Ну, разве что, до сих пор оставалась Булавиной…

— А второго завести не пытались? — полюбопытствовала мама.