Вслед за солнцем - Александр Викторович Гангал

висок. Защитник поник, опал на землю, разметав в разные стороны руки. Мальчик сжал кулаки до боли, от злости на врагов, устроивших все это. По лестнице забрался на площадку, увидел, что происходит за стеной. В свете полыхающего пламени по всему периметру частокола впритык стояли Форзы, долбили топорами бревна, расшатывали их, пытались вытащить из земли и опрокинуть. В некоторых местах это им почти удалось, бревна слегка шатались. В районе перевернутой катапульты все еще слышался рык и лай. Множество факелов, которые были прежде далеко, почти прибыли под стены, от них отделяло расстояние в сего лишь в километр. Стало понятно, как только дикари получат свежее подкрепление, защита падет!

Рик, не мешкая, достал цилиндр, тот привычно и удобно устроился в руке. Окантовка засветилась зеленым. Вытянул руку, примерно целясь, нажал большим пальцем на верхний выступ. С конца полыхнул зеленый огонь, это случилось неожиданно даже для него самого. Зеленое пламя коснулось частокола испарив древесину, упало, уперлось, в толпу дикарей уничтожив их в мгновение. Все озарилось нездоровым зеленым заревом. Место на земле, куда ударила странная смертельная сила, оплавилось, раскалилось, стало малиновым, извергая искры изнутри. Рик прицелился еще раз, выстрелил. Получил тот же эффект. Еще выстрел и еще. Мальчика охватил азарт и кураж, он ощутил себя могучим непобедимым воином, повергавшим огромную армию в прах, одним мановением руки Форзы испарялись десятками!

Остальные дикари заметили зеленое пламя, ужаснулись смертоносной опасности, с воплями теряя оружие, бросились прочь от стен, разбегаясь кто куда. Поле брани внезапно опустело, установилась тишина, нарушаемая стонами раненых, тлели воронки от зеленого пламени, горел частокол и вышка, бодро треща в ночной темноте, озаряли пламенем все вокруг. Рик опомнился, осмотрелся. Те дальние, которые шли на помощь своим сородичам, не видели в точности, что произошло. Поэтому продолжали наступление, обозначая свое множество факелами. Рик снова поднял руку с оружием, пальцем сменил на синий режим, прОлисстнул на коричневый прицелился, снова листнул, на красный. Окантовка запылала ярким алым цветом, казалось, алый цвет слетал с конца струйками, дымкой растворяясь в окружающей тьме, цилиндр завибрировал, грозно предупреждая о неведомом, очень опасном. Мальчик испугался, отмотал до синего, нажал на спуск. С сухим треском из цилиндра вырвалась молния. Угодила впереди идущих, распалась на множество веточек. Врагов окутало молниями, горели, падали обугленными головешками наземь. Мальчик прицелился, готовился выстрелить еще раз. Ветер донес вопли. Рик опустил оружие чуть ниже, выстрелил. Молния уперлась в землю перед наступающими, не задела их, одним отростком добралась до дерева, одиноко стоявшего рядом, оно вспыхнуло гигантским факелом, осветив ошеломленных дикарей. Потом еще один выстрел, тоже чуть впереди. От такого неведомого Форзы в ужасе кинулись в рассыпную кто куда, побросав факелы и оружие.

Вторжение было предотвращено. Рик вскинул волшебный предмет, установил его в коричневый режим, примерно прицелился в то место, где, по его мнению, расположилось стойбище дикарей, подождал какое-то время прицеливаясь, мучаясь сомнениями, медленно убрал палец с пуска, не решился на выстрел, опустил оружие. Он понимал, что ему теперь, нужно крайне быстро ретироваться, пока защитники не опомнились и не поспешили к магическому источнику своего спасения. Он спрятал заметно нагретый цилиндр, прыжками перескакивая по несколько перекладин лестницы, поспешил убраться в ночной сумрак, оставшись неизвестным избавителем населения поселка от нависшей смертельной угрозы.

Огонь озарял округу, танцуя, поедая бревна частокола и вышку, чадил едким слезливым дымом, не давая вздохнуть полной грудью, стал свидетелем жестокой кровавой драмы. Но все же ночь настойчиво вступала в права, сгущая тьму, прятала под свой покров то, на что при свете дня невозможно было смотреть. Громко треснуло, раздалось копной искр горящее бревно основания бывшей вышки.

Игривое весеннее солнышко проникло своим лучиком через приоткрытое окно витража, воткнув его прямо в левый глаз, заставило непроизвольно щуриться. Но это было скорее приятно и забавно, хотя и доставляло некоторое неудобство. Снаружи за окном доносилась суета голубей, они важно выхаживали друг за другом, цокали коготками по карнизу, отдаленно слышалось громкое чирикания воробьев.

В помещении было прохладно, еще по-зимнему сыро, хотя расторопные слуги топили камин с прошлого вечера. Церемониальный зал наместника выглядел весьма солидным, поражал высокими потолками, тремя позолоченными, массивными люстрами по двести свечей каждая, подвешенными на толстые поперечные балки из томлённого гуарового дерева, надежные, массивной каменной кладки стены были задрапированы от потолка донизу флагами империи. По старшинству располагались имперский флаг, личный флаг императора с его гербом, флаг города, родовой, с гербом флаг наместника. По другую сторону на стенах располагались щиты с гербами том же порядке. Все выглядело торжественно и официально. Не большие окна оттеняли золотые с зеленой бахромой тяжелые шторы. Зал был хорошо освещен благодаря витражам, расположенным под потолком. В просторное помещение вели большие, почти до потолка, темные двери, отделанные позолоченными узорами, разделенные на створки. Одна створка имела калитку для простого люда. Трон наместника был уменьшенной и упрощённой копией имперского трона, символа власти империи, находился в противоположном от дверей конце холла под изящным балдахином из голубого тюля.

Верховный наместник Зика О Гутта устроился на троне, подвернул правую ногу под зад, ловил зайчиков левым глазом, с интересом наблюдал за тем, как главный советник шепотом разговаривал с докладчиком на значительном расстоянии от него, что-то говорил, качал головой, плавно держал докладчика рукой за локоть, его слова не доносились до Зики, оставались загадкой. О Гутта сидел, ерзал, трон был крайне неудобен, твердый с вертикальной спинкой, спина затекла и устала.

Каждый день в десять, он был обязан торчать на троне, выслушивать ежесуточный отчет докладчика о происшествиях, прошениях, недовольствах, жалобах, ремонтах, улучшениях и еще множество разной ерунды, по его мнению. Вот и сегодня он ждал начала совещания, ерзая на заднице.

Он поднял руку, нетерпеливо щелкнул пальцами.

– Эй, ну сколько мне ждать? Чего торчите там!? – Позвал он в раздражении. Его голос гулким эхом отразился от стен. Люди обернулись в его сторону, советник кивнул и взмахнул рукой в ответ, но они продолжили стоять. Зику задело, от злости он закусил губу, знал, что там происходит, советник за деньги подсовывал жалобы и прошения докладчику, чтобы тот их представил на рассмотрение совету в первую очередь. Зике было на это плевать, просто хотелось побыстрей отвалить, его утомляли такие мероприятия, он хотел вина. Наконец советник уладил свои грязные делишки, сторговав цену с докладчиком, они оба направились к трону. Церемониймейстер, стоявший рядом с дверьми, в противоположном конце зала, одетый в широкие, бежевые с розовыми полосами вдоль, брюки, белую блузу с длинным воротником с дутыми