Дневники вампира. Любовь и ненависть в Мистик Фоллс - Елена Хаецкая

Йен Сомерхолдер готовится к выходу на съемочную площадку

Сделавшись вампирами, братья Сальваторе получили не Кэтрин, а вечную братскую вражду. Здесь, впрочем, личный (житейский) опыт Йену Сомерхолдеру не поможет: да, у него есть брат, но Роберт старше на семь лет, «поэтому он меня просто шпынял». В сериале же Деймон старше, хотя и всего на пару лет.

Почти сразу атрибуты Деймона, взятые из книги Лизы Джейн Смит, — туман, зловещий ворон, — куда-то бесследно исчезают. Весь этот внешний «дым» ни к чему. Куда более зловеще выглядит манера Деймона появляться внезапно и, ухмыляясь, произнести что-нибудь циничное. А потом впиться зубами в шею жертвы. И, не выказывая ни малейшего раскаяния, вытащить из кладовки лопату, чтобы закопать тело где-нибудь в лесу.

Каким же образом хороший человек Йен Сомерхолдер столь убедительно играет плохого парня Деймона Сальваторе? Совершенно определенно, требуется найти какие-то точки соприкосновения между личностью актера и личностью персонажа. Так было в случае с Буном Карлайлом, когда исполнитель роли испытал по отношению к персонажу сострадание и сумел его полюбить — белоручку, не способного развести костер. Так же произошло и с Деймоном.

Взять хотя бы самое простое: постоянный вампирский голод. Вампир не просто жаждет крови — он постоянно слышит, как в человеческих жилах пульсирует горячая кровь. Но далеко не всегда и не везде можно наброситься и выпить ее. (Даже не убивая — просто, так сказать, глотнуть). По ощущению это должно быть похоже на вечную жажду алкоголика. Сам Йен вредными привычками не страдает, но людей, которые не справляются с искушениями, наблюдал, например, музыкантов, которые сидели на наркоте и пытались соскочить… Впрочем, подобное, не слишком приятное зрелище, к несчастью, видели многие из нас, поэтому и Деймон, сдерживающий свои естественные порывы, узнаваем, а по временам вызывает чуть ли не сочувствие и уважение. Ну надо же, хочет выпить — и не делает этого! Молодец!

«Когда люди видят хорошее, они этого ожидают. А я не хочу соответствовать ни чьим ожиданиям». (Деймон Сальваторе)

Впрочем, в отличие от брата, Деймон сдерживается лишь в тех случаях, когда есть какая-то веская причина: например, если кормежка опасна для жизни самого вампира.

«Я человек сострадательный и не люблю жестокости, — говорит Сомерхолдер. — Но у плохих людей всегда имеется причина поступать так, а не иначе. Откуда берутся плохие парни в книгах или фильмах? Я думаю, потому, что людям нравится на это смотреть. Наблюдать за таким персонажем и любопытно, и соблазнительно. Нас поневоле влечет к кому-то, кто делает то, что хочет. Не что положено, не то, что принято или продиктовано «свыше», а именно то, что хочется, чего требует душа. И здесь уже не так важно, хорошо он поступает или плохо. Человек, способный делать то, что хочет, выглядит в наших глазах таинственно. Даже если он полный ублюдок. Если уж на то пошло, то это зрители провоцируют киногероя на подобное поведение».

Примеряя на себя «шкуру» бессмертного вампира, Йен поневоле задумывается над собственной бренностью и смертностью. Конечно, в тридцать и в сорок лет красивому, здоровому мужчине еще рано думать о старении, но все же…

Разве личное физическое бессмертие не принято считать «самой сильной, самой потаенной мечтой человечества»?

Но Йен не считает бессмертие чем-то желанным. Только представьте себе, рассуждает он, насколько одинок Деймон? Сто семьдесят лет! Возьмите все, что вы знаете в жизни, и умножьте на четыре… Какая печаль, как это тяжело…

«Жизнь — это наша семья, наши друзья, дети, все те отношения, которыми мы дорожим. Нам отпущено на это лишь ограниченное количество времени. Если же вы бессмертны, то в конце концов будете чертовски одиноки — все закончится, кроме вашей жизни».

«Я даже позволю ей меня ненавидеть. Но в итоге она выживет благодаря мне». (Деймон Сальваторе)

Что касается литературного источника — собственно книг Лизы Джейн Смит, — то и здесь Йен Сомерхолдер предстает девственно чистым. На вопрос, читал ли он книги, он уклончиво отвечает, что — «начал». Обычно так говорит подросток, когда мама строгим голосом вопрошает, подготовился ли он к уроку литературы и осилил ли наконец «Войну и мир»…

Конечно, творения Лизы Джейн Смит, при всей их популярности и востребованности, трудно назвать шедевром: это книжки для развлечения, почва для фантазирования. Актерская интуиция Йена Сомерхолдера ведет его правильным путем: работа в сериале должна вестись независимо от параллелей с другими сериалами или первоначального литературного источника: в какой-то степени шоу «Дневники вампира» — это вещь в себе.

«Всем не угодишь, нечего и пытаться. Главное — заниматься тем, от чего получаешь кайф. Я люблю свое дело, люблю жизнь. И если кто-то не хочет разделить со мной эту радость, что я могу сделать? Встретимся в другой жизни!» (Йен Сомерхолдер)

«Пятьсот лет одиночества», или Сотая серия

Бонни: Что происходит?

Деймон: Мы собираемся убить Кэтрин.

Стефан: Я могу все объяснить.

Бонни: Да уж, пожалуйста!

Стефан: Мы… мы собираемся убить Кэтрин.

— Кэтрин уже побывала в этом доме, значит, ее уже пригласили…

— Так что же теперь делать?

— Переехать!

Правда в том, что я никогда не любила тебя, Деймон. Это всегда был лишь Стефан.

Сотая серия — как правило, особенная в каждом большом шоу. Сам факт ее появления говорит о том, что шоу оказалось достаточно успешным, чтобы продержаться на экранах так долго. И такой успех дорогого стоит, ведь все они — сценаристы, продюсеры, операторы, актеры, — работают для людей. Для зрителей, для своих поклонников. Для того, чтобы долгожданным вечером, после учебы или работы, они могли сесть перед телевизором и погрузиться в увлекательную жизнь красивых, сексуальных, темпераментных персонажей, которых успели полюбить как близких друзей.

На празднике по случаю выхода на телеэкраны сотого эпизода сериала «Дневники вампира»

И вот — сотая серия. Сто эпизодов, прожитых вместе.

Конечно, она должна быть особенной.

«Пятьсот лет одиночества» — таков приговор всей жизни Катерины Петровой. Простая девушка из Болгарии, жившая пятьсот лет назад, привлекла к себе внимание Первородных: она — двойник.

Тема двойников в сериале является одной из самых главных сюжетообразующих линий и уходит, завязываясь в сложный узел, к «началам времен», к седой античности. Вообще представление о древних временах в «Дневниках вампира» достаточно простое, нарочито-абстрактное, — приблизительно на том уровне, который демонстрируют школьники, зевающие на уроке истории.

Характерно, что и излагает легенду о двойниках на лекции преподаватель крайне сомнительной дисциплины — «истории оккультизма», — языком, «доступным» для первокурсников колледжа. Первокурсники представляют себе учебу как череду вечеринок, знакомство с привлекательными представителями противоположного пола — одноклассники как-то приелись, — ну и, конечно, встречу с умными, сексуальными преподавателями.

Вот один из таких сексуальных преподавателей и сообщает им предание о древней ведьме Кетсии, которая создала заклятие бессмертия. Дело было в Древней Греции. Великий маг (и по совместительству красавчик) с чисто древнегреческим именем Сайлас морочил голову древней ведьме Кетсии, изображая, будто любит ее. На самом же деле он любил Амару, служанку Кетсии. И когда наивная ведьма создала заклятие бессмертия, Сайлас выпил его на пару со служанкой. Тогда ведьма создала проклятие и обрекла Сайласа с его возлюбленной на вечные муки, прекратить которые может лишь особое лекарство от бессмертия. Но добраться до лекарства ох как непросто. Так что вот уже две тысячи лет Сайлас и его возлюбленная Амара безумно страдают.

Янина Гаванкар в роли Кетсии — могущественной ведьмы

Но это еще не все. (На сей счет преподаватель в лекции ничего не сказал, но наши герои разузнали и сами). Время от времени в мир приходят двойники Сайласа и Амары. Каким образом рождаются двойники — как это вообще программируется, — остается невыясненным. Но так или иначе, а двойник обладает определенными сверхъестественными силами, и его кровь весьма желанна для неких магических операций. В частности, двойник нужен Первородному Клаусу для того, чтобы получить возможность создавать гибридов: полувампиров-полуоборотней. Гибрид гораздо сильнее любой другой нежити. Кроме того, в отличие от оборотней, которые, испытывая жуткие муки, превращаются в волков непроизвольно, каждое полнолуние, гибриды могут делать или не делать этого в любое удобное для них время.