10 мифов о Гитлере - Александр Клинге

Для дальнейшего ведения боевых действий исход этой зимней кампании имел гибельные последствия, которые в дальнейшем могли повлиять на провал не только Восточного фронта.

В обстановке, сложившейся ранней зимой 1941/42 года, в качестве временной меры по психологическим соображениям могли быть использованы принципы «ни шагу назад» и «удерживать любой ценой». Но мог ли быть осуществлен организованный отход, этого сейчас нельзя доказать. Возможно, только благодаря жестоким мерам Гитлера удалось предотвратить превращение оперативной неудачи в моральное поражение…

Однако командование вступило на опасный путь, когда оно из этой временной меры, обеспечившей успех только в борьбе против пока еще негибких действий русского командования и его ослабленного военного инструмента, сделало панацею от всех бед… Под давлением Гитлера немецкое командование все больше склонялось к этому схематизму. Гитлер почти совершенно отвергал отвод войск как оперативное средство, необходимое для того, чтобы восстановить свободу действий или сэкономить силы… Город Холм стал впоследствии образцом для многих «крепостей», о которые должны были разбиваться все атаки противника. Удавшееся снабжение Демянского котла воздушным путем привело к тому, что такой же эксперимент был повторен под Сталинградом в совершенно других условиях».

Как видим, критика Типпельскирха – как и многих его коллег – направлена не против самого решения Гитлера как такового – оно признается правильным и соответствующим обстановке, а против бездумного перенесения опыта зимы 1941–1942 годов на последующие операции. В качестве примера такого перенесения называется Сталинград.

Напоминать историю Сталинградской битвы, думаю, нет никакой необходимости. Летнее наступление 1942 года было последней масштабной попыткой вермахта победить на Восточном фронте. Размах был уже не тот, что годом ранее: наступление началось только на одном – южном – участке фронта, однако развивалось весьма успешно. Немецким войскам удалось выйти к Кавказскому хребту и к берегу Волги в районе Сталинграда. Однако советские войска вовсе не собирались признавать себя разгромленными. В Сталинграде 6-я армия вынуждена была ввязаться в упорные и кровопролитные уличные бои, которые в значительной степени истощили ее силы и дали советскому командованию возможность подготовить удар по растянутым флангам немцев, обороняемым войсками стран – союзниц Третьего рейха. Операция «Уран», начавшаяся 19 ноября, уже через три дня привела к полному окружению 6-й армии в Сталинграде. В кольце оказалось около 330 тысяч человек.

Германское командование, застигнутое врасплох, сразу же оказалось перед вопросом: что делать с окруженными частями? Командующий 6-й армии Паулюс и шеф генерального штаба Цейтцлер считали, что необходимо вывести 6-ю армию из Сталинграда. Об этом они сообщили Гитлеру уже 24 ноября. Тем не менее фюрер приказал Паулюсу удерживать позиции.

Этот приказ Гитлера впоследствии подвергался резкой критике. На лидера Третьего рейха возлагалась ответственность за гибель 6-й армии. Если бы он согласился с доводами Паулюса, пишут многие историки и мемуаристы, окруженная группировка спокойно вышла бы из котла, а русские остались бы с носом.

Но действительно отход 6-й армии стал бы безоблачной прогулкой по зимнему пейзажу русских степей? В этом существуют вполне обоснованные сомнения. Тот же Типпельскирх пишет по этому поводу: «Способность 6-й армии к маневру была весьма ограниченной, большая часть ее конского состава осталась на отдаленных зимних пастбищах. Прорыв фронта окружения, удерживаемого значительно превосходящими силами противника, почти не скованными действиями против соседних разбитых армий, должен был привести к очень тяжелым потерям в людях и технике». Правда, он тут же добавляет: «Если не было уверенности в своевременном освобождении из окружения, – а ее действительно не было, так как командование не располагало в данное время никакими значительными резервами, – то единственным выходом из создавшегося отчаянного положения мог быть только немедленный прорыв. Каждый упущенный день, даже каждый час означал непоправимую потерю». Однако эта сентенция носит отчетливо выраженный характер «послезнания», когда человек делает выводы исходя из своих знаний о том, чем все в конечном итоге завершилось. Да, уверенности в том, что кольцо окружения удастся прорвать извне, не было, но не было уверенности и в обратном.

Действительно, весь прежний опыт боевых действий на Восточном фронте настраивал на оптимистичный лад. До сих пор русским ни разу не удалось уничтожить окруженную немецкую группировку, хотя сами окружения происходили многократно – летом 1941-го, когда подвижные соединения далеко отрывались от следующих за ними пехотных дивизий, зимой 1941/42 года, когда во время контрнаступления под Москвой оказались в котлах крупные силы вермахта… Снабжение окруженных группировок – иногда на протяжении многих месяцев – удавалось организовывать по воздуху, и солдаты рано или поздно вызволялись из окружения. Кто сказал, что в этот раз будет иначе?

Важно учесть, что отвод 6-й армии из Сталинграда имел бы важное психологическое значение. Фактически он означал признание того, что кампания 1942 года не увенчалась успехом и война затянется на неопределенное время. Огромные усилия, потраченные на борьбу за город на Волге, окажутся потраченными зря. В этих условиях решение Гитлера становится вполне понятным, тем более что Геринг гарантировал ему возможность снабжать 6-ю армию по воздуху.

Еще одна небольшая ремарка: на страницах многих книг Геринг предстает напыщенным и пустым фанфароном, ничего не смыслящим в авиации и раздающим направо и налево заведомо невыполнимые обещания. Эта картина, мягко говоря, не соответствует действительности. Несмотря на присутствующее у Геринга тщеславие и явно завышенную самооценку, «пустышкой» он не был и большинство данных обещаний – особенно в первой половине войны – выполнял. Поэтому Гитлер имел основания поверить его гарантиям, тем более что попытку деблокады было решено предпринять уже в ближайшее время.

Сформированная в районе Котельниково группировка под командованием Гота, начавшая свое наступление 12 декабря, действительно смогла поначалу добиться значительных успехов. Прорвав оборонительные порядки советских войск, Гот рвался к Сталинграду. Паулюс в свою очередь должен был нанести встречный удар, когда деблокирующая группировка приблизится на 30 километров – дальше у его техники просто не хватило бы горючего (это к вопросу о том, с какими потерями был бы сопряжен самостоятельный прорыв из окружения). Казалось, вермахт находится на волосок от успеха, но советская Ставка бросает на стол очередной козырь – 2-ю гвардейскую армию Малиновского. Так и не достигнув заветной 30-километровой отметки, Гот вынужден был отступить, теряя людей и технику.