Десерт по имени Аля (СИ) - Рымарь Диана

— Может, сходим в кино? — вдруг предлагает он. — Возьмем билеты на задний ряд, будем целоваться…

При этом парень так противно ухмыляется, словно я уже согласилась.

— Пригласи кого-нибудь другого, тебе разве не с кем целоваться? — фыркаю я.

— Может, я с тобой хочу!

— А я с тобой не хочу! Сгинь!

— Ой, думаешь, раз больше всех тут зарабатываешь, резко самая крутая?

— Да! — киваю с самым серьезным видом.

Лицо Макса вытягивается буквально на глазах. Он поджимает губы и, наконец, оставляет меня в покое. В этот самый момент на душе становится легко и приятно.



Глава 39. Гость

Полтора месяца спустя:

Суббота, 4 сентября 2021 года

13:00

Михаил

— У вас гости! — сообщает мне оператор. — Камеры с крыши засекли, что за вами наблюдают из припаркованного неподалеку серебристого «фольксвагена».

Я обратился в охранную фирму около трех месяцев назад. Ребята свое дело знают. Утыкали камерами буквально каждый метр моих владений.

Теперь один из операторов постоянно следит за тем, что происходит вне стен моего дома. Отмечает, кто приходит, кто уходит, отслеживает любую активность. Правда, работы у него немного. Веду затворнический образ жизни. Фабрика, дом, кафе неподалеку, где по большей части обедаю, походы к следователю, встречи с частными детективами — вот, пожалуй, и вся моя активность.

Ну, разве что с Алюней еще встречаюсь… к сожалению, только во сне. С момента ее исчезновения прошло полгода, а она по-прежнему постоянно мне снится. Рвет душу улыбкой, обжигает своими губами и исчезает с первым проблеском зари. Я от этих снов скоро с ума сойду.

Проклинаю себя, что не обезопасил дом раньше. Побеспокойся я о камерах вовремя, может, тогда Алю уже давно нашли бы.

Теперь мимо моих владений кошка не проскочит, мышь не пробежит, комар не пролетит, что уж говорить о каком-то там мужике, который отчего-то решил, что ему можно наблюдать за моим домом в бинокль.

— Почему сообщили только сейчас?! Узнали, кто следит?

— Выясняем. Машина взята напрокат…

— Наблюдайте за ним!

— Уже! Наш человек ведет его со вчерашнего дня. Я вышлю вам фото и данные на машину. Может быть, вы его узнаете…

Почти сразу получаю на почту изображение машины с заляпанными грязью номерами и фото брюнета. Вглядываюсь в это не слишком молодое грубоватое лицо с черными глазами и гадаю, чем же мог его заинтересовать.

Собираюсь, выхожу на улицу — не оставаться же голодным только потому, что какой-то псих решил последить за моим домом. Оглядываюсь и не вижу серебристой машины. Видимо, уехал.

Иду обедать в кафе и, о чудо, вижу неподалеку тот самый «фольксваген». Похоже, мысль о еде пришла в голову не только мне. Захожу в зал и почти сразу узнаю наблюдателя. Он занял столик в самом углу, делает вид, что изучает нехитрое меню.

Эта игра в кошки-мышки успевает мне надоесть. Я иду прямо к его столику, сажусь, будто меня приглашали. Забираю у него меню и, глядя прямо в глаза, спрашиваю:

— Ты кто?

Мужчина усмехается:

— Мое имя тебе ничего не даст…

— И всё же?

— Меня зовут Демьян Громов, я — частный детектив. Куда ты дел свою жену, Михаил?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 40. Откровенность за откровенность

Тогда же:

Михаил

«Куда ты дел свою жену, Михаил?» — эхом раздаются в голове его слова.

Первая мысль, которая взрывает мой мозг, — он похититель. Пришел поглумиться над моим горем или, наоборот, повесить исчезновение моей Али на меня же…

В росте он мне почти не уступает, в плечах тоже широк. Видно, силы в нем немало. Представляю, что такой здоровяк мог сотворить с моей Алей и чувствую, как руки под столом сжимаются в кулаки. Горло пересыхает, язык превращается в наждачку. Я хочу поднять стол, за которым мы сидим, и пригвоздить им этого Громова к стенке, раздавить, вырвать из глотки признание и разбить его голову о стену. Но я этого не делаю. Не здесь…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Давай поговорим в более приватной обстановке, — хриплю я.

Он кивает, и мы выходим из кафе, так ничего и не заказав. Не сговариваясь, направляемся к моему дому. Идем молча.

Заходя, я как бы между прочим предлагаю ему кофе.

Он кивает, я оставляю его в гостиной, сам же иду на кухню. Включаю кофеварку, и пока она шипит, выплевывая ароматную жидкость в кружки, лезу в тайник. Достаю свой любимый Глок. Черный пистолет плавно ложится в руку. С тех пор, как Али в моей жизни не стало, в доме значительно прибавилось оружия. Начищенного, заряженного, готового к бою. Тайников тоже прибавилось. Я сую оружие за спину под свитер, ставлю кружки на поднос и как ни в чем не бывало возвращаюсь в гостиную.

Помещаю поднос на кофейный столик возле дивана, где сидит гость. Он тянется за чашкой, в этот самый момент достаю пистолет. Сухо клацает предохранитель, и Громов поднимает взгляд.

— Стрелять будешь или так, помахать захватил? — усмехается он.

В глазах Громова нет страха, лишь напряженное любопытство. И мне это очень не нравится.

— Понадобится — выстрелю, не сомневайся! Так что без глупостей! Зачем ты явился? Что знаешь о моей жене? Сначала и подробно! Ты правда детектив?

Он кивает, достает удостоверение, показывает, потом оглядывает меня цепким взглядом.

— Я знаю, что ты купил свою жену у ее приемного отца, Авзурага Габарашвили. Дорого купил! И я знаю, что ни ты, ни он отчего-то не считаете это преступлением!

Я беру стул, переворачиваю его спинкой вперед, кладу на него руки, чтобы было удобнее целиться, и отвечаю:

— Почему я должен считать это преступлением? Девочку забрали из детдома, обули, одели, накормили, какое-никакое образование дали, а потом пристроили в хорошие руки…

— Ах вот оно как… — усмехается Громов, ставит чашку на стол. — Ты правда в это веришь?

Мне эта демагогия не интересна. Резко перевожу тему:

— Откуда тебе обо всем известно?

— Я работаю на одного из зятьев Авзурага, Игната Волкова…

— Что за бред? Зачем бы ему тебя нанимать?

— Он только оплачивает мои расходы, а балом правит его жена, одна из приемных дочек Габарашвили. Она и заказала расследование, в результате которого твой тесть теперь трудится разнорабочим на свиноферме в Молдове, а всё его имущество переписано на приемных дочерей. Теперь я разыскиваю тех, кого успели выдать замуж и помогаю…

— Авзураг никогда не переписал бы свое имущество! — перебиваю я его. — Это жадная тварь!

— О да… Но на что ни согласишься ради спасения шкуры. Ведь, как ни крути, торговля людьми в нашей стране запрещена. Его брат, Улдан, кстати, теперь под следствием…

— Из-за девчонок? — хмурю я лоб.

— В его подвале в морозильной камере нашли бывшего начальника. Труп был замотан в полиэтиленовые пакеты и спокойно соседствовал со съестными припасами. На полках у майора всё было разложено по линеечке: пельмешки, человеческая нога, вареники, рука, брокколи и так далее. Ну, ты до сих пор думаешь, что такие люди могли дать девочкам что-то хорошее?

Я морщусь от услышанного, представляя, как Улдан терся возле моей Али. Удивляюсь, как вообще у таких людей получилось вырастить такую чуткую, нежную девочку. Она же чувствовала меня как себя, мои желания предугадывала.

Громов тем временем продолжает:

— Думаешь, Габарашвили беспокоились о том, хороши ли руки, в которые они отдавали дочерей? Да те замуж шли как на каторгу…

— У нас с Алей всё было по любви!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

На мои слова он лишь усмехается.

— Ну да, конечно! Молоденькие девчонки ведь так любят, когда их покупают, как скот, потом имеют без спроса и всю жизнь управляют как марианетками!

— У нас всё было не так!

Он цокает языком, резко серьезнеет, отвечает громким басом: