Лиарха - Эльденберт Марина

– Тут как с модельной походкой, без практики не поймешь. К тому же, у нас всего пара дней перед съемками.

Это сработало.

– Ну ладно, – она расправила плечи и шагнула на первую ступеньку, забавно поморщилась. – Какая она противная.

– Противная?

– Да, вода. – Лира преодолела все шесть ступенек и остановилась рядом со мной. – В ней же невозможно двигаться! Она сковывает. Сдерживает.

Я едва сдерживаю смех.

– В воде все работает по-другому, поэтому и двигаться нужно не так, как ты привыкла. К этому нужно привыкнуть.

– Сомневаюсь, что я к этому привыкну.

– Даже ради роли?

– Только ради роли!

У Лиры не было панического страха, как у Мэйс. Она не боялась воды и была полна решимости освоить плавание. И я начинал понимать, почему у Лиры все срослось с работой моделью, несмотря на отсутствие поддержки родителей. Ее целеустремленности можно было только позавидовать.

Она быстро освоила обычные гребки, как нужно работать ногами, и к концу нашей тренировки даже проплыла до дальнего бортика и обратно. Но вот от ныряния отказалась наотрез.

– Я въерха, дитя земли, – пошутила Лира, чтобы скрыть нервозность. – Для меня это чересчур.

– Хорошо, – согласился я. – Думаю, для съемок это не понадобится. Но завтра сходим в большой бассейн и усложним задачу.

С ростом Мэйс глубины детского бассейна было достаточно, у Лиры такой проблемы не было.

Почему я все время их сравниваю?

Но не сравнивать не получается. Я спас Лиру точно так же, как спасал Вирну. А теперь учу ее плаванию, как учил Мэйс. Но когда мы с Лирой в бассейне случайно соприкасались телами, когда я обнимал ее, касался ее руки, это не обжигало. И совсем не в том смысле, в котором я получил ожог. Мэйс оставила на мне ожоги гораздо более сильные и глубокие.

– Лайт, что это?

Оказывается, я слишком долго рассматривал след на ладони, чтобы это осталось незамеченным.

– Обжегся.

– Как?

– Схватился за горячую сковороду.

– Сковороду?

Бред! У меня и сковороды никакой нет.

– На кухне. На работе.

– Это похоже на то, что было у меня, – глаза Лиры расширяются и теперь она смотрит на меня с упреком: – Ты разговаривал с ней?

– Нет! То есть да. Она больше тебя не тронет.

– Лайт, ты не должен был.

Чего я не должен был, так это предлагать Мэйс ее подвезти.

– Я сделал это, чтобы она от тебя отстала.

Хотя после сегодняшней ночи и нашего разговора с Вирной непонятно, зачем она вообще приходила к Лире.

– Слушай, расскажи мне еще раз, что именно тебе сказала Вирна Мэйс.

– Если честно, я хочу забыть об этом эпизоде, – говорит Лира и устремляется к ступенькам бассейна. – Я вообще не хочу думать о девушках, для которых нормально бить других.

Она не смотрит мне в глаза, даже когда я подаю ей халат, закутывается в него, словно замерзла. Нервничает и злится. Но я бы на ее месте тоже нервничал и злился.

Наверное.

– Я тебя понимаю. Правда понимаю, но для меня это важно.

– Ладно, – она вскидывает руки, словно собирается защищаться. – Она сказала, что я ей не помеха.

– И все?

Лира наконец-то смотрит мне в глаза и прищуривается:

– Должно быть что-то еще?

– Я вчера говорил с Вирной.

– И она сказала, что мы говорили о чем-то еще, – хмыкает девушка. – Я даже знать не хочу, что она могла обо мне придумать! Лайтнер, эта Вирна не очень приятный человек. Я бы сказала, самый неприятный человек изо всех, что я встречала, и если бы не съемки и не мое нежелание раздувать из этого скандал, вместо больницы я бы поехала в участок политари. Потому что люди не имеют права распускать руки! Но я не люблю конфликты, поэтому решила сделать вид, что ничего не было, и просто больше не открывать ей дверь.

– Она больше не придет к тебе.

– Это тоже она сказала? – вид у Лиры более чем скептический. – Может, не стоит верить всему, что она говорит?

Да, Мэйс известная лгунья. Даже я постоянно ловлю ее на лжи, но она все равно продолжает врать.

– Мы говорили не о тебе, а о ней.

Девушка мигом растрачивает боевой настрой и сейчас выглядит растерянной.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Тогда я тем более ничего не понимаю.

– Вирна сказала одну фразу.

– Какую?

– Про то, что ты знаешь откуда у нее деньги.

Теперь у Лиры такой вид, будто ее внезапно столкнули в бассейн: она открывает рот и закрывает. Что доказывает, что, в отличие от Мэйс, врать Лира не умеет.

– Это ведь не мое дело? Учитывая, что она твоя бывшая.

– Она не моя бывшая.

– Тогда тебе должно быть наплевать на факт, что деньги у нее от богатого любовника!

Наверное, сейчас именно я выгляжу так, будто меня спихнули в воду. Даже не в бассейн, а, как минимум, в океан. Со скалы. И я долго-долго летел, пока с размаху не ударился о поверхность, провалился в толщу, а сверху меня еще и волной накрыло.

– Любовника?!

Какой, к едхам, любовник? Единственный известный мне претендент на тело и сердце Мэйс – придурок Вартас! Или нет?

– Она так сказала, – будто издалека доносятся до меня слова Лиры. – И я ей поверила, потому что вряд ли обычный человек может позволить себе снимать квартиру в нашем доме.

Обычный нет, но тот, кто получил круглую сумму от Диггхарда К’ярда – да.

И опять ни едха в ее словах не сходится!

Если Мэйс получила «гонорар» от отца, то зачем это скрывает? Зачем сказала сестрам, что деньги от Дженны? Зачем придумала какого-то любовника?

Или не придумала?

Мысль о том, что где-то существует еще один въерх, который завладел ее телом и сердцем, отравляет с силой концентрированной кислоты. Конечно же, это въерх, потому что у Вартаса таких денег и в помине нет.

Или есть?

Что, если этот белобрысый едх – ныряльщик, как сестра Вирны?

Это многое объясняет. Очень многое. Потому что догадка про въерха-любовника – не вариант. Иначе бы они оба ходили в ожогах.

Значит, это Вартас.

Хотя в любом случае стоит проверить, но не через Мэйс. Она врет как дышит, поэтому вряд ли я услышу от нее правду. Но есть те, кому она доверяет, и вот они от разговора не отвертятся. Особенно если хотят помочь Вирне!

– Спасибо, что рассказала.

– Не за что. Возможно, я вмешиваюсь не в свое дело, но думаю, тебе не стоит связываться с этой Вирной. Такие как она опасны.

– Я разберусь с этим сам, – отвечаю резче, чем хотел.

Лира поджимает губы.

– Ты потом домой? – интересуется она, когда мы доходим до развилки коридоров, ведущих в раздевалки.

– Нет. Хочу успеть заскочить к другу перед новой сменой.

– Увидимся завтра?

– Да, конечно. В то же время.

Сначала хочу набрать Хара, на случай если у них с Кьяной запланирован романтический вечер, но потом решаю, что так даже лучше – не придется искать М’эль и уговаривать ее поговорить со мной о Мэйс.

Буду внезапным.

Я хорошо знаю расписание Хара в Кэйпдоре, потому что мы выбирали практически одни и те же факультативы. Завтра с утра у нас тренировка у Адмирала, так что вряд ли он будет разгуливать где-то допоздна, скорее, постарается выспаться, чтобы прийти первым. Поэтому я еду к другу прямо после бассейна.

Но оказываюсь перед запертой дверью, и на звонок никто не отвечает.

Хар наверняка у Кьяны, но я ни разу не спрашивал, где ее квартира, а единственный способ это выяснить – пройтись по этажам и постучаться во все двери.

Едх! Это уже плохая традиция! К сожалению, у Хара нет младшей сестры, которая может впустить меня в квартиру.

Вот я стою перед дверью как… как Вартас! И решаю, что делать дальше. Вариантов немного: дождаться, пока друг пожелает спокойной ночи своей девушке и вернется домой, уйти, набрать его и перестать играть во внезапность. Пока раздумываю, вдруг слышу голос Кьяны, доносящийся со стороны лифтов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Можно порезать аргору на маленькие кусочки, тогда нашим гостям будет удобно ее есть. И льда нужно заморозить побольше, чтобы хватило для коктейлей.