Слишком много подозреваемых - Нэнси Гэри

Этих писем было сотни. Аурелия зажмурилась, вспоминая, как мешками приносили поздравления почтальоны на дни рождения дочерей, сколько открыток с добрыми пожеланиями получали они с Ричардом. Немые свидетели прошедших лет, оказывается, не сгинули в неизвестности, а хранились в старой коробке.

Наклонившись, она вытянула одну пачку наугад. Резинка лопнула, едва пальцы Аурелии попытались снять ее, и письма рассыпались. «С днем рождения, мамочка!» – корявые печатные буквы, начертанные красным карандашом и обведенные желтым кружком, бросились ей в глаза. Она могла разглядеть и едва заметную карандашную линию под буквами, проведенную для того, чтобы буквы не выпрыгивали из строки. Блэр написала: «Не грусти, что тебе тридцать пять. Все впереди. Кто-нибудь скоро женится на тебе». Аурелия усмехнулась. Внутри каждой буквы О были нарисованы глазки и улыбающийся рот.

Она выгребла письма из коробки и принялась вскрывать пачки одну за другой. Кроме поздравлений по случаю разных праздников, тут были и просто открытки с видами, присланные из отдаленных мест, где Ричард и она или их друзья когда-то побывали. Среди различных почерков, показавшихся ей теперь, за давностью лет, незнакомыми, она узнала свой – мелкий, аккуратный, выработанный еще в юности на секретарских курсах.

Аурелия развернула помятую, стершуюся на сгибах страницу. «Март, 27. 1966» – было обозначено в правом верхнем углу.

«Дорогой Ричард!

Я плохо подготовилась к тому, чтобы внятно объяснить свои чувства, и не вооружилась доводами, почему нам лучше расстаться. Ты был для меня хорошим мужем, а девочкам – замечательным отцом. Но по мере того, как в наших взаимоотношениях все чаще возникают недоразумения и все сильнее на меня давит груз обязательств, связанный с нашим образом жизни, я все более чувствую себя подавленной. Я быстро устаю и увядаю там, где другие женщины, наоборот, расцветают пышным цветом.

Только пойми меня правильно. Я люблю наблюдать, как наши дочурки резвятся на лужайке или лепят фигурки из песка на дюнах. Я счастлива, когда они обнимают меня, когда я слышу милые голоса. Но я не хочу растрачивать свое время на покупку школьной формы, на составление расписаний уроков танцев и игры на фортепьяно.

Ты заслуживаешь лучшей жены, которая будет заботиться о тебе, угадывать малейшие твои желания и исполнять их, которая внесет свет и радость в твою повседневную жизнь. С ней ты будешь уверен, что дворецкий и прислуга не будут забыты на Рождество и им вовремя вручат в подарок чек, каждому на сумму, соответствующую их роли в домашнем укладе. Она не станет приводить в дом бродяг и не допустит их вторжения в твой замкнутый мирок. Я не хотела чем-то ранить тебя и причинить тебе боль, но, кажется, получается так, что все мои начинания кончаются одинаково плохо. Я очень хочу изменить себя, но не в силах сделать это. Я тебя люблю. И сейчас так же, как любила раньше, но я пришла к выводу, что наши пути разошлись и уже не сойдутся вновь никогда.

У нас разные приоритеты в жизни. Ты погружен в работу и в общественную жизнь, а мне это чуждо. Ты созидаешь, а я создаю хаос. Однажды ты назвал меня разрушительницей, и этот ярлык так и остался на мне… Наша общая любовь к дочерям и райская благодать нашего дома не восстановят прежние узы. Взаимная любовь не превратила нас в счастливую супружескую пару. Каждый из нас сам по себе. Расставшись с тобой, я буду ощущать пустоту, буду скучать по тебе. Я надеюсь, что мы сможем остаться друзьями ради девочек, а также ради нас самих. Я очень сожалею. Прости!»

Аурелия перечитала письмо несколько раз. Она вспомнила, сколько было черновиков, сколько исправлений, зачеркнутых фраз и отдельных слов. Она тогда пыталась держать в узде свои эмоции, превозмочь чувство потери и жалости к мужчине, которого действительно любила всей душой.

Вот только сейчас, по прошествии стольких лет, она не могла вспомнить, что побудило ее принять решение не отправлять это письмо, хотя в нем содержались те же самые мысли, которые она неоднократно высказывала Ричарду вслух и до и после обозначенной в письме даты. Вероятно, оно показалось ей в тот момент слишком формальным или слишком категоричным, обрубающим сразу все концы.

А бродягу, однако, она помнила отлично. Его звали Альберт.

1965 год. Рождество. Чуть больше трех месяцев минует с того памятного Рождества, и она примется сочинять послание Ричарду, но тогда ничего не предвещало никаких семейных потрясений. Нью-Йорк лихорадочно бурлил, выплескивая энергию накануне праздничных каникул. Вокруг универмага «Блумингдейл» сновали посланцы Армии спасения с колокольчиками. Искусственные цветочные и еловые гирлянды и разноцветные мигающие лампочки украшали витрины магазинчиков на Лексингтон-авеню, рождественские песни доносились из уличных репродукторов, радуя слух знакомыми с детства любимыми мелодиями.

Она столкнулась с Альбертом случайно, чуть ли не наступив на него, лежащего поперек вентиляционной решетки, когда вышла из метро на углу 59-й улицы и Лексингтон-авеню. Ее свертки посыпались на Альберта, а сама Аурелия едва удержалась на ногах. Восстановив равновесие, она глянула вниз и увидела бородатое лицо и неподвижные глаза, уставившиеся на нее из груды обернутых в цветную фольгу подарков. Он принял ее извинения без всякой враждебности и раздражения, наоборот, с поразительным равнодушием.

– Это моя вина, что я попался вам на пути, – все-таки соизволил наконец произнести он, а Аурелия, собирая свои покупки и наклонившись над ним, уловила несвежий, кислый запах, исходящий от его одежды, и терпкий аромат виски изо рта.

– Что вы здесь делаете? – Слова вырвались нечаянно, и она тут же осеклась. Ей стало неловко. Как и большинство обитателей Нью-Йорка, она избегала контактов с незнакомыми людьми. – Прощу прощения, – поспешно сказала она. – Это не мое дело.

– Все в порядке. Не беспокойтесь… – Его голос звучал мягко, и она вдруг обнаружила, что глядит в его темные глаза и не может оторваться. Она знала, что ей надо спешить со своими покупками домой и там заняться стратегически продуманным размещением подарков под восьмифутовой голубой елью, которую она и девочки уже нарядили. Однако Аурелия стояла и слушала бродягу.

– Я постоянно задаю себе тот же вопрос. Почему любой из нас находится там, где он находится? – Он провел грязной рукой по волосам и поскреб темя. – Я предполагаю, что причиной тому совокупность факторов, из которых только немногие зависят от нашей воли. А вы сами задавали себе этот вопрос?

Аурелия машинально кивнула и опустилась на корточки у края его рваного одеяла. Полы ее черного кашемирового пальто разошлись и легли на бордюр тротуара. Снизу она ощутила горячее дыхание подземки через вентиляционную решетку. Прохожие спешили мимо в разных направлениях. Кто-то на ходу бросил на нее удивленный взгляд.