Ледовое побоище - Наталья Павлищева

Князь поехал вдоль выстроенного войска. На коне сидел, как всегда, прямо, голову держал гордо. Каждый полк приветствовал отдельно, каждому сказал свои слова. Смотрел на ополчение и понимал, что многих видит в последний раз. Еще вчера многое было людям сказано, обещано в случае гибели не забыть семьи, славить героев по всей Руси. Новгородцы верили, они помнили, как возвращались после победы на Неве и рассказывали остальным, что князь и впрямь не забудет. Для человека это тоже важно – знать, что твои родные не будут пухнуть с голоду оттого, что ты голову сложил, всю Русь защищая.

Подъехал к всадникам во главе с братом князем Андреем. Братья обнялись, князь Андрей вздохнул:

– Свидимся ли еще?

Александр возразил:

– Мы победим! С нами Бог! За нами правда!

Объехав и поприветствовав всех, князь вернулся к Вороньему камню.

Оттуда он будет следить за началом битвы, а потом, когда все пойдет как надо, тоже вступит в бой, нанося решающий последний удар.

Со скалы видно, как вдали строился, приобретая четкие очертания, немецкий клин, как он начал медленное, очень медленное движение в сторону русских. Это действительно было устрашающее зрелище, на что и рассчитывали рыцари, испугать противника еще до того, как начнется бой, – дорого стоит. Печатая шаг, так, чтобы пешие кнехты внутри строя успевали идти, а не бежать, иначе выдохнутся раньше времени, рыцари приближались к Вороньему камню. Скоро наступит момент, когда всадники оставят своих кнехтов и перейдут на рысь, все ускоряя и ускоряя движение. Ничего, что пешие отстанут, когда клин пробьет, сомнет ряды противника, кнехтам будет чем заняться, их дело добивать поверженных, а еще помогать рыцарям, если вдруг кого‑то из них постигнет неудача вроде падения с лошади.

Казалось, от движения огромной массы людей и лошадей, закованных в броню, дрожал сам лед.

Когда‑то мне казалось, что ничего страшнее вала ордынской конницы нет. Когда тысячи черных всадников на невысоких лошадках несутся на тебя, пусть и не слишком быстро, но в таком количестве, что выглядят ошалевшим осиным роем, появляется жуткое желание просто удрать. И оставаться на месте или вообще скакать вперед заставляет только усилие воли либо понимание, что просто ждать гибели глупо.

Но теперь оказалось, что страха‑то я и не видела…

Когда от противоположного берега в нашу сторону начала двигаться рыцарская свинья, мы раньше почувствовали ее движение, чем толком разглядели. Берег вдали сначала просто четко обозначился, его полоска стала черной, потом эта чернота расширилась, потом еще… А потом вдруг ощутимо дрогнула земля под ногами, вернее, лед. Ой, ма… не начал бы трещать раньше времени.

А может, так и было, лед треснул еще на подходе рыцарей и никакой большой битвы не происходило? Ведь есть же историки, утверждающие именно это. Нигде на дне Чудского озера не нашли никаких залежей железа, значит, рыцари там не тонули? Там – это здесь.

Мысль мне понравилась. Если рыцарских доспехов на дне не осталось, значит, они вообще не тонули. Следовательно, не подходили к нашему берегу, не были на Узмени, на Сиговице… Может, лед треснет перед ними там вдалеке, и они удерут, испугавшись одного этого? Хорошо бы…

Мысль была попросту трусливой, я совсем не хотела воевать, снова кого‑то убивать, быть раненой или ранить самой. Вот кто звал этих рыцарей сюда? Какой‑то князь, которого псковичи давным-давно прогнали? А как же демократия? Пусть сами уж решают, кого им князем признавать, без помощи всяких рыцарей, тем более их свиньи. По моему мнению, свинье самое время повернуть назад перед треснувшим льдом. Я прислушалась, не трещит ли лед действительно.

Нет, треска льда не слышно, зато хорошо слышно само движение мощного клина. Вдруг меня осенило: все верно, они должны доехать до середины и провалиться там! Потому и доспехов не нашли, глубоко, и илом затянуло! А как же Сиговица? Для красного словца. Уверенность в этом росла, конечно, когда клин начнет ускоренное движение, слишком мощный топот множества тяжеловооруженных всадников провалит лед обязательно, и нам тут останется только принимать тех, кто успеет проскочить. Таких будет немного, основная масса останется либо барахтаться в ледяной воде там вдали, либо повернет обратно. Поэтому и говорили, что потери у рыцарей невелики…

Но лед проламываться под врагами пока не желал, а свинья движение не прекратила, напротив, она его ускорила. И вот теперь мы уже видели этот страшный клин и совершенно явственно ощущали мощь движущейся на нас массы. Она больше не была черной, напротив, на рыцарях белые плащи с крестами, а на конях белые попоны, но от этого не становилась менее страшной. И это для нас, стоявших в засаде, на лошадях и привыкших к боям. А каково мужикам с рогатинами и крюками, которые в первых рядах?

Ни проваливаться, ни возвращаться обратно, ни вообще снижать скорость атаки рыцари не собирались. Биться все же придется. Почему‑то упорно возвращалась мысль о том, куда девалась груда железа, двигавшаяся на нас. Если Невский прав и они потонут на Сиговице, то где вот это все, что пока размеренно колышется на спинах мощных коней и через десяток минут, перейдя на рысь, приблизится на расстояние для удара мечом?

Почему‑то казалось, что если не найду ответ, то и битва будет проиграна. Мысли метались в голове, как тараканы при включенном свете. Сравнение было нелепым, но я продолжала маяться. А клин уже начал ускорение… Да уж, такие и правда пройдут насквозь любого войска, как нагретый нож сквозь масло. Попыталась успокоить себя: ну и пусть пройдут, им уготовано место на Сиговице, чтоб там и потонули. Еремей говорил, что на Сиговице не слишком глубоко, всего‑то с головкой будет, но рыцарям и этого хватит. Главное, их на Сиговицу выма… Я даже не додумала эту мысль, как меня осенила следующая: вот куда девались доспехи! Сиговица мелкая, уже весной, когда потеплеет окончательно, местные жители попросту вытащат их! Железо, тем более такое качественное, как на этих уродах, закованных от макушки до… ну, в общем, лошадям по пояс, всегда в цене. Все правильно, жители окружающих весей растащат отсюда доспехи с утонувших рыцарей, потому и не найдут потомки на дне Сиговицы кладбища крестоносцев!

Почему‑то от понимания этого стало весело, словно решенный ребус с отсутствием в двадцать первом веке железа на дне Чудского озера сам собой означал нашу победу в этом страшном бою. Я облегченно выдохнула: ну, теперь можно и биться. Жаль, Вятич этого не знает, ему бы тоже было легче.

Но понимание, что Ледовое побоище все же будет именно побоищем, рыцарей со льда не убрало и в ворон не превратило. Их предстояло еще крошить в капусту, выманивать на лед Сиговицы и топить, топить, топить, не бросая никаких спасательных кругов! При этом железные болванчики и наших тоже немало искрошат и потопят.