Ведьма 2 - Екатерина Соловьева

— И какой же ваш родной язык? Вы так говорите на французском, что я был уверен, это — ваш родной язык.

Я была бы польщена, если бы действительно владела языком.

— Я — русская.

— О! — Снова воскликнул он, приходя в еще большее воодушевление. — Вы здесь живете?

— Нет, я приехала в гости к родителям. Они живут здесь, а я в Москве, — и чтобы сразу расставить все точки над И, пояснила. — Я привезла им в гости внуков.

Он изумленно взирал на меня, медленно приходя в себя и тщательно подбирая слова.

— У такой ослепительной красавицы есть дети?

— Да, два мальчика. Младший мой, а старший — сын погибшего друга.

— О, — он прижал руку к сердцу, — вы взяли приемного ребенка. Как это благородно!

Я поморщилась:

— Это не благородно. Просто, просто… так было надо.

— Вы настоящая русская женщина!

Я скептически ухмыльнулась. Вряд ли он знал, что такое настоящая русская женщина. Признаться, я и сама не очень понимала значение этого выражения. Он вдруг вскочил на ноги и поклонился.

— Простите мне мою невежливость. Позвольте представиться. Грегори.

— Надежда.

Молодой человек облобызал мне ручку, попутно рассыпаясь в комплиментах мне и моему дивному имени. Затем он поднял бокал, произнес витиеватый тост, мы выпили и принялись болтать о всякой всячине. Грегори оказался художником. Он пригласил меня на выставку своих работ и не отставал, пока не получил уверений, что я посещу ее со всей своей семьей. С ним было очень легко и интересно. Он рассказывал об архитектуре Люксембурга, его мостах, дворцах и парках. Он говорил о цветах так, словно понимал, что они живые. Я расслабилась, отдаваясь мелодии его низкого голоса, мечтами уносясь далеко-далеко, в Россию. Я смотрела на его улыбающийся рот и вспоминала другие губы, такие нежные, такие соблазнительные, манящие, уговаривающие, обещающие. Я вспоминала Влада. Грегори коснулся моей руки, а я ощутила прикосновение совсем другого мужчины, моего любимого, единственного, предназначенного мне богами. Только он умел дотрагиваться до меня так, что кровь начинала бешено стучать в висках, тело наливалось истомой, а глаза сами собой прикрывались от нахлынувшего желания. Я сделала глоток, пробуя отогнать наваждение, и уставилась на бокал в руке Грегори. О, Мрак! Густое красное вино, налитое в бокале, напомнило мне о совершенно другой жидкой субстанции, похожей по цвету на вино. Не знаю, то ли я слишком пристально смотрела на бокал, используя бесконтрольную магическую Силу, то ли Грегори чересчур сильно сжал хрупкий сосуд в руке, но бокал лопнул. Вино хлынуло на скатерть, осколки разлетелись по столу. Острый край хрустальной ножки воткнулся мужчине в палец, и появилась капелька крови. Грегори отпрянул от стола, я тут же вскочила, хватая его за руку, и, пальцами свободной руки выдергивая из ранки осколок. Он полез за платком, а к нам уже бежала официантка. Пока он промокал палец, пока убирали со стола, я рухнула на стул, заворожено разглядывая его кровь на своих пальцах и судорожно вдыхая неуловимый для людей, но такой пьянящий для меня разливающийся запах крови. Плохо соображая, что же я делаю, я слизнула кровь с руки. Взрыв в моей голове заставил все мое тело содрогнуться. Я лихорадочно вцепилась в край стола, не оставляя себе возможности грохнуться в обморок. Впрочем, нет, обморок мне не грозил. Яркие картинки вспыхивали в моей голове.

Влад лежит обнаженный на кровати, раскинув руки в стороны. Его волосы слились с черным шелком наволочки. Я стою в дверях, а он смотрит на меня и улыбается. Я запрыгиваю на кровать, усаживаюсь к нему на живот, трогаю его лицо. Провожу пальцами по линиям бровей, глажу скулы, нос. Наклоняюсь и нежно касаюсь губами его глаз. Он обнимает меня, подтягивая повыше. Его губы касаются моего соска. Его прикосновение к моему телу сопровождается нашим общим полувздохом-полустоном. Он царапает мне кожу, и я чувствую слабый аромат крови. Я оскаливаю зубки в твердой решимости укусить Влада в шею и ощутить вкус его крови.

И вдруг картинка пропала. Мое обоняние защекотал приятный аромат розы. Дело в том, что официантка, убирая на столе, переставила вазу с цветком слишком близко ко мне. И к счастью, его благоухание перебило запах крови. Я очнулась. Грегори тревожно смотрел на меня. Интересно, сколько времени я была в отключке. Я нервно улыбнулась:

— Плохо переношу кровь.

— Извините меня, Надежда. Вам плохо? Давайте прогуляемся.

12. Снова Влад

Любовь. Такая огромная.

Безудержная, безмерная.

Глаза твои — бездна темная,

Я в них утону, наверное.

Я в них утону, конечно же,

А ты не протянешь руку.

Я — ведьма, злая и грешная,

Обреченная на разлуку.

Мы встречались с Грегори каждый день. Вся семья со мной во главе посетила его выставку, и вернулись мы в полном восторге. Все были им очарованы. Если бы он был ведьмаком, это было бы понятно. Но он казался обычным человеком, просто очень обаятельным, искренним, располагающим. Казалось, что я знаю его всю жизнь. Он так трогательно и восторженно за мной ухаживал и так неподдельно огорчился, узнав, что через день я уезжаю. Он как-то странно на меня действовал. Когда он дотрагивался до меня, заговаривал со мной или пристально смотрел в мое лицо, я явственно ощущала присутствие Влада. Я не могла находиться рядом с Грегори именно из-за этих странных ассоциаций, но, с другой стороны, меня неудержимо к нему тянуло. Чувствуя его ауру и наслаждаясь ее малиновым цветом, цветом влечения, я ждала, когда он пригласит меня к себе домой и раздумывала, принять приглашение или нет. Они с Владом не были похожи совершенно, но мне почему-то казалось, что приняв приглашение Грегори, я окажусь в постели с любимым. Странное ощущение преследовало меня, я не могла понять, почему так воспринимаю этого мужчину. Что-то смутно знакомое, волнующее было в нем, хотя я могла поклясться, что не встречалась с ним раньше никогда.

В последний вечер Грегори пригласил меня в ресторан. Мы мило беседовали, пили вино, если потрясающе вкусные блюда, танцевали. Когда он в танце обнимал меня за талию, я не могла избавиться от чувства, что все это уже было. Склонив голову к его плечу, я прикрыла глаза, вдыхая аромат его туалетной воды, и усиленно размышляла, провести с ним эту ночь или нет. Я не могла объяснить самой себе, какие чувства я испытываю к нему. Почему-то, находясь в его объятиях, я чувствовала совершенно другие руки. И энергетика…. У него была какая-то странная энергетика. Мне не хватало магического опыта, чтобы объяснить, что же меня в ней насторожило. Грегори склонился к моему уху и еле слышно прошептал: