Три желания для рыбки (СИ) - Лаванда Май

его компании. Я мучаю его, не в состоянии дать так много, как бы он хотел. Зачем я говорю, что люблю? Иногда мне кажется, что я не лгу. А порой наступает момент, когда сомнения терзают мою голову. Есть ли чувство там, где есть место сомнениям? А Глеб словно чувствует и только больше переживает.

И Михаил ему, конечно, не нравится. И Антон тоже. Никаких подозрительных мужчин, которые друзья! Ведь по мнению Пожарского, дружбы между разнополыми людьми не существует. А это он ещё не знает, что Михаил уже третью неделю ходит в один из выходных дней ко мне в гости, чтобы помочь мне с экономической социологией, по которой я серьёзно не набираю баллов для зачёта. Мы, как послушные зубрилы, сидим корпим над тетрадями и учебниками, занимая кухню под порой недовольные взгляды Дианы, а затем все вместе пьём чай за этим же самым столом, за которым только что стонала я от усталости и нежелания вникать в занудную науку. Но я готова была терпеть это снова и снова. И не только потому что мне важно хорошо выполнять все практические задания, чтобы затем получить хорошую оценку на экзамене. Но и потому, конечно, что это лишний повод проводить время вместе с Князевым. Удивляюсь только, как он ещё не устал от меня. Тратит на меня время, лишая себя пары часов отдыха в заслуженный выходной. Всё таки репетиторство — тяжёлый труд. Повезло ещё, что Тимофей перестал приезжать, а то совсем бы отдыха бедному Михаилу не было.

— Тебе ещё не надоело возиться со мной? — спросила я у него в прошлую субботу, когда мы уже привычно раскладывали учебники на кухонном столе.

— Если бы до тебя совсем ничего не доходило, как до моего малого, то тогда бы давно бросил свою затею, — ответил он мне. Кстати, именно Князев сам предложил мне помощь, а я просто с радостью ухватилась за возможность быть с ним чуточку больше времени, чем прежде.

И вот спустя такой странный месяц, сегодня, семнадцатого ноября, я понимаю, что явно делаю со своей жизнью что-то непонятное. Или это просто я такая странная — ищу поводы озадачиться, когда как на самом деле всё нормально. Какие мои проблемы? Вот у Антона и Михаила проблема. Одинокие влюблённые. А я просто «с жиру бешусь», согреваемая любящими объятиями своего парня.

— Ты всё ещё думаешь о ней? — Спрашиваю Михаила, пока мы идём вдвоём из одного учебного корпуса в другой. Антон с Людмилой разбежались каждый по своим делам и подойдут позже.

— Да, — отвечает он коротко.

— Совсем никакой надежды? — мороз щиплет мне нос, и я потираю его кончиками пальцев.

— Совсем, — кривая ухмылка.

— Я хотела ещё сказать: давай позанимаемся в этот раз в воскресенье? Диана в субботу велела не занимать кухню, так как будет готовить клубничный торт на день рождения своего парня.

— Без проблем, Лин. Я свободен все выходные.

А вот я нет. В субботу не только Васильева мешает организовать нам зону репетиторства, но ещё и Глеб застолбил всё моё время на этот день. У нас очередное свидание с богатой программой развлечений. На этот раз идём в парк аттракционов, а затем будем греться в ближайшей от него кофейне.

— Тогда договорились, — говорю.

— Да, — Михаил поправляет свою шапку, натягиваю её ниже, чтобы полностью закрыть уши. — Не надо переживать так за меня. Лучше своё сохрани.

— Угу.

— Всё же хорошо? — его внимательный взгляд слегка смущает меня.

— Конечно, — я даже верю в то, что говорю сейчас.

— Бутч тебя не обижает?

— Кто?

— Твой кот.

— Почему ты спрашиваешь? Всё хорошо — сам же видел.

— Просто хочу убедиться, что у моей подруги всё в порядке, — и смотрит так пристально.

— У твоей подруги всё в порядке, Мих, — снова тру замёрзший нос и наблюдаю, как начинает крупными хлопьями валить снег. — Ой! Снег пошёл!

Снежинки парят в воздухе, медленно опускаясь на промёрзшую твёрдую землю у нас под ногами. Потребовалась всего пара минут, чтобы всё вокруг нас из чёрного и серого превратилось во что-то более светлое и жизнерадостное. Это всегда так удивительно сказочно — даже когда уже исполнилось восемнадцать.

— День первого снега это очень романтичное время, — усмехается Князев. — Не зря у вас сегодня свидание, — добавляет он, пальцем смахивая снежинку со своих ресниц.

Да, сегодня вечером я снова занята и у меня действительно свидание с Пожарским. Правда я уговаривала его перенести наш поход в кино на другой день, так как сегодня у меня много пар и я уверена, что буду чувствовать усталость и, следовательно, нежелание куда либо идти. Глеб меня не услышал. Сказал, что нет лучше отдыха, чем совместное времяпрепровождение с любимым человеком. Просто жуть как романтично.

— Жутко романтичный первый снег… — бормочу себе под нос, вызывая недоуменное поднятие брови у своего друга. Кажется, он не расслышал.

Глава 17. Притяжение

Лина

В основном наши репетиторские занятия с Михаилом проходят по субботам. Лишь в прошлые выходные из-за торта Дианы я перенесла наши посиделки на воскресенье. Ничего особенного в тот вечер не произошло, мы просто, как и всегда, вместе готовились к практическому занятию на вторник. Князев выполнял все задания без труда, а вот мне приходилось опираться на ум друга. Михаил терпеливо объяснял мне все нюансы и отвечал на мою уточняющие вопросы, искренне желая донести до меня такое же понимание разбираемой темы, какое есть у него. Бесконечная благодарность ему за это и моё восхищение его отзывчивостью. Если бы не помощь Князева, то как бы я справлялась сама? С большим трудом.

Не менее трудно мне стало выкраивать время на общение с кем-либо помимо Глеба и родителей, с которыми созваниваюсь раз в неделю. Неделя за неделей, и всё, как в тумане. Одно свидание за другим, Пожарский, Пожарский и снова Пожарский… Даже в вузе на переменах всё чаще я была с ним, а не с друзьями. Многим кажется это ужасно романтичным: «Ах, вы не можете друг без друга и полтора часа провести!». Но я устала.

И вот как-то совсем незаметно пролетела ещё одна неделя. В этот раз решили встретиться сегодня, снова в субботу. Эти наши встречи то немногое, что даёт мне чувство прежней свободы. И то лишь вечерами, ведь днём мы оба заняты: я уборкой и Глебом, а Михаил качалкой и встречей со своими друзьями.

— Благодаря тебе, Мих, мне начинает нравиться экономическая социология, — говорю ему, в удовлетворении от проделанной нами работы закрывая учебник и