Дитя тьмы - Глен Кук

– Что же, мы вернем ее на трон.

– Даже в том случае, если узурпатора поддержат все? Тарлсон после продолжительного раздумья ответил:

– Я храню верность трону, а не отдельному человеку, будь то мужчина или женщина". Но никто не сможет совладать со всеми.

– Хм-м, – задумчиво промычал Рагнарсон. Он надеялся, что замысел Гаруна не разведет его и этого солдата в разные стороны. Не станет ли полковник его врагом? Тарлсон был единственным кавелинцем, имевшим репутацию отличного воина, и у него было достаточно силы воли, чтобы командовать армиями.

Самого Рагнарсона одолевали серьезные сомнения. Ему никогда ранее не доводилось иметь под своей рукой столь внушительные силы, к тому же плохо обученные и состоящие из представителей разных племен. Он опасался, что в самый напряженный момент может потерять над ними контроль.

Почти стемнело, когда они решили прекратить охоту, не услышав даже хрюканья.

На обратном пути они неожиданно выехали на остатки какой-то дороги.

– Скорее всего это Имперская дорога, – произнес Тарлсон. – В последние годы перед крушением в этом районе активно действовали легионы.

Наступила темнота. В небесах узкий серп месяца смотрел рогами вверх. Это напомнило Рагнарсону изображение боевого корабля тролледингцев.

– Какие воины, – задумчиво пробормотал он, – плывут на этом судне?

– Там души проклятых плывут, – в тон ему ответил Тарлсон. – Те, что обречены стремиться вечно к землям благодатным. Пылают алчности огнем глаза их капитана, но берега уходят вдаль, сколь быстро б ни вздымались весла и как бы ни вздувались паруса.

Рагнарсон искренне удивился. Неожиданно открылась еще одна сторона Инреда. А ведь Браги уже начинал опасаться, что имеет дело с узколобым, невежественным солдафоном.

– "Сборник варварских легенд", – вмешался Насмешник. – Составление приписывается Шуранасу Бранкелю, собирателю фольклора доимперского Ильказара. Эй! Они посылают нам пять стрел.

Ночное небо прорезали полдюжины метеоров.

– А это что такое? – спросил Рагнарсон, когда они поднялись до конца склона. Внизу в долине виднелось нечто огромное и черное.

– Замок, – сказал Насмешник.

– Странно, – заметил Тарлсон. – Проводник не упоминал ни о каких крепостях в здешних местах.

– Не исключено, что это руины, оставшиеся со времен империи, – предположил Насмешник.

На западе следы империи встречались довольно часто. Они приблизились к зданию достаточно близко, чтобы выдвинуть новые гипотезы.

– Не думаю, что это империя, – произнес Рагнарсон. – Империя сооружала невысокие массивные стены с квадратными башнями на равном расстоянии одна от другой, что позволяло вести фланговый огонь. Здесь же высокие стены и круглые башни. Кроме того, зубцы на стенах до прошлого века встречались крайне редко.

Теперь настала очередь Тарлсона смотреть на Рагнарсона с изумлением. Насмешник рассмеялся.

Дорога уходила прямо в крепость, в чем не было никакого смысла. В замке царила тьма, там не горели сторожевые огни, из-за стен не доносилось ни запахов, ни звуков. Путники не могли уловить никаких признаков жизни.

– Все-таки это руины, – заключил Рагнарсон. Любопытство всегда было слабым местом Насмешника.

– Мы ведь посмотрим, что там, правда? Эй, послушайте! Может быть, мы там наткнемся на сундук с драгоценностями, брошенный убегающими обитателями. Или отыщем горшок с золотом, зарытый во время осады и готовый прыгнуть в руки пытливого исследователя. Там могут оказаться тайные подземелья со скелетами бывших любовниц владельца замка. Вы представьте, сколько драгоценных колец еще украшают костяные пальцы! А может быть, сыщется и подземный мавзолей, в котором покоятся останки многих поколений владельцев. Все они лежат в драгоценных одеяниях, сверкающих камнями, которые обогатят трех бесстрашных и неуязвимых грабителей могил.

– Ужас! – бросил Тарлсон.

– Не обращайте на него внимания, – сказал Рагнарсон. – Извращенное чувство юмора. Просто хочет сунуть туда свой любопытный нос.

– По-моему, нам следует возвращаться.

Тарлсон, конечно, прав, но и сам Рагнарсон был заинтригован.

– Ну что, Жирная Задница, действуем как в старые добрые времена?

– Прекрасно сказано! – радостно взорвался Насмешник. – И главное – правильно. А то ведь что? Стареем и стареем. В клетках мозга осаждается известь. А сейчас мы ринемся вперед, вернувшись в свои двадцать лет, наплевав на здравый смысл.

Нам опять совершенно безразлично, встретим мы еще один рассвет или нет. Мы бессмертны. Ничто не может нас уязвить.

Да, именно такими дураками они и были, подумал Рагнарсон.

– Значит, отправляемся в исследовательскую экспедицию, Здоровяк? – спросил Насмешник, осаживая лошадь под самыми зубьями подъемной решетки ворот.

– Вы действуйте, – сказал Тарлсон, – а я, пожалуй, поеду в лагерь немного отдохнуть.

– Отлично. В таком случае увидимся утром, – произнес Рагнарсон и вслед за Насмешником въехал в небольшой внутренний двор.

Браги не мог избавиться от ощущения, что он совершает ошибку. В этом месте таилось какое-то зло. И казалось, что оно выжидало… Оно было каким-то нереальным. Рагнарсон знал, что если он резко обернется, то ничего не увидит.

Разгулявшееся воображение, сказал он самому себе. Результат того, что он вернулся в старые и не всегда добрые дни.

Насмешник слез с лошади и вошел в дверь. Рагнарсон заторопился следом.

Внутри оказалось темно, как в склепе. Он шел, прислушиваясь к шаркающим шагам Насмешника и проклиная себя за то, что не догадался зажечь факел. Неожиданно Браги врезался во что-то огромное и мягкое. Насмешник заверещал, как поросенок, которого пнули ногой.

– Делай что хочешь, – прорычал Рагнарсон, – но не стой на пути.

– Лично я прислушиваюсь и в то же время стараюсь не быть растоптанным неуклюжим чудовищем, у которого не хватило ума прихватить факел.

– В таком случае пошли назад. Мы сможем вернуться завтра. Но для Насмешника логики не существовало. Он двинулся вперед.

В помещении становилось чуть светлее, но свет усиливался настолько постепенно, что они не сразу это заметили. Пройдя еще сотню футов, они уже видели так, как можно видеть в предрассветной туманной мгле.

– Здесь что-то не так. Я чую присутствие колдовства. Нам лучше уйти, пока мы не разворошили гнездо.

– Малодушный олух, – ответил Насмешник. – В старое доброе время мой друг Здоровяк ринулся бы в атаку.

– В старое доброе время у меня не хватало мозгов. Я думал, что ты тоже с той поры повзрослел.

Насмешник пожал плечами. Он уже не слишком горел желанием двигаться дальше.

– Только до конца коридора, – сказал он. – Затем мы последуем примеру Тарлсона.

Коридор окончился глухой стеной. Какой смысл в проходе, который никуда не ведет и в котором нет никаких дверей?

– Нам лучше вернуться, – сказал Рагнарсон. Исходящий из невидимого источника свет уже был довольно ярок.

– Ого! – воскликнул он, повернувшись и мгновенно выхватив меч.

Обратный путь им преграждала тьма, как будто кто-то вырезал кусок беззвездной ночи и растянул ее между стенами.

Насмешник обошел Браги и потыкал во тьму клинком. Глубокий укол не остался безрезультатным. Послышался хохот, смахивающий на кудахтанье какого-то безумного божества.

– Ого! – воскликнул Насмешник. – Какой жалкий конец для величайшего разума нашего времени, угодившего в ловушку, как последняя безмозглая мышь…

Он бросился на тьму, выставив вперед меч.

– Идиот! – взревел Рагнарсон. – Адские силы… – пробормотал он через мгновение, когда его спутник исчез, лишь коснувшись черноты. – Вполне возможно, что это и есть вход в преисподнюю, – произнес он и бросился во тьму вслед за толстяком.

Ему показалось, что он провалился в колодец вечности и теперь летел сквозь хаос меняющихся цветов, сопровождаемый странным звуком, похожим на шепот злобных существ. Это длилось, длилось и длилось… И вот, не замедляя темпа, он очутился в большом, слабо освещенном помещении.

Эта комната – или зал – бросала вызов здравому смыслу. Воздух в ней был насыщен невыносимыми миазмами. Из разлившегося по всему помещению тумана доносились шорохи и стоны, и Браги показалось, что в кипящих клубах промелькнуло крылатое человекообразное существо с собачьей мордой, за которым последовал обезьяноподобный карлик с клыками чудовищной длины. Все казалось здесь неустойчивым и зыбким. Исключение составляли лишь пол из нефритовых блоков да огромный черный трон, не правдоподобно зловещий и внушающий ужас. Орнамент на троне напомнил ему барельефы, которые он видел в храмах Арандепута Мертрегала в Гандгачкотиле. Но эти рисунки выглядели еще ужаснее, словно их делали руки, по локти погруженные во зло.

Насмешник с обнаженным мечом в руке бродил вокруг трона.

– Что это? – спросил Рагнарсон, которому редко приходилось видеть толстяка таким подавленным.