Непокоренный «Беркут» - Дмитрий Собына

– Вот б…ть, – выругался Иван.

– Что? Гладко было на бумаге, да забыли про овраги. Услышав за спиной голос Григория Ивановича, боец резко повернулся.

– А вы откуда здесь? Вам же командир сказал возле автобусов находиться, – с удивлением спросил Иван.

– Там и без меня охранников хватает. Возьмите вот лучше водички попейте, – сказал он, протягивая пак воды. Посмотрев с любопытством на возвышающееся перед ним сооружение майдана, уперся взглядом в сбитые из деревянного бруса конструкции, торчащие над головой.

– Ты смотри, что понастроили. Они, наверное, думали, мы на лошадях в атаку поскачем? Для чего эти рамы сколачивали, не понятно.

К Григорию Ивановичу подошел прохаживающийся вдоль строя Васильков.

– Что там, на верху, не слышно? Дальше будем продвигаться или так и будем на месте топтаться? Рация молчит, люди уже замерзают.

– Я откуда знаю, что они думают. Сейчас с Татьяной Черновол носятся. – Увидев непонимающий взгляд Ивана, пояснил: – Э то та радикальная активистка, которая на майдане в СБУшном автобусе люк разбила и внутрь залезла, а перед этим ее по Межгорью у Януковича ловили. Любительница неадекватных поступков. Она сейчас тросом себя к машине примотала. Я хотел посмотреть, но туда не подлезешь, все начальство там, бегают, кудахтают, не знают, что теперь делать, – поделился информацией Григорий Иванович.

– А бойцы, если замерзли, пусть вручную баррикаду растаскивают, пока машину дождутся, в ледышки превратятся. Заодно дело сделают и согреются.

Услышав его слова, несколько бойцов, подпрыгнув, повисли на торчавшей из баррикады деревянной раме, пытаясь ее сломать. Пример оказался заразительным, на помощь товарищам бросилось еще несколько человек и сосульками повисли рядом с коллегами. Конструкция, не выдержав, затрещала и рухнула. Остальные милиционеры тоже начали разбирать баррикаду. Их не останавливало, что защитники били их по пальцам, пытались оторвать руки от конструкций, стараясь сохранить свое сооружение. Как в половодье вода, найдя небольшую щель в плотине, увеличивая напор, расширяет ее все больше и больше, так и спецназовцы, растаскивая инженерное сооружение майдана, расширяя прорыв, небольшими ручейками просачивались на баррикаду, затапливая и смывая с нее активистов. Плотные шеренги милиционеров отодвигают защитников с их мест.

Переминаясь с ноги на ногу, Иван вместе с офицерами наблюдал за происходящим. Недалеко от них был слышен голос надзирателя из главка с требованием остановить наступление, но видя безрезультатность своих попыток, он замолчал. К демонтажу майдановской постройки присоединились коммунальщики и люди в форме МЧС. Журба не выдержал и вместе с товарищами полез на верх баррикады. Запотевшее забрало не давало возможности четко рассмотреть происходящее. Слева, недалеко от себя он услышал громкий пронзительный вопль. Повернув голову на крик, между наступающими бойцами Иван увидел бойца, нога которого провалилась в щель на баррикаде и застряла в ней. Толкающийся людской поток не давал ему возможности выдернуть ногу из западни. Он кричал и пытался руками оттолкнуть давящую на него человеческую массу. Его товарищи, подталкиваемые задними рядами, натыкались на застрявшего милиционера, пытались уйти в сторону, но, зажатые со всех сторон не могли этого сделать.

– Стой! Стой! – закричали они, пытаясь руками остановить давящую на них толпу. Через несколько минут бойцы помогли товарищу вытащить ногу и понесли милиционера с неестественно вывернутой ногой вглубь строя. Со сцены неслись призывы: «Стоїмо! Стоїмо!», но это уже было безрезультатно. Иван видел, что слева и справа чернеют нестройные шеренги «Беркута», отодвигающие майдановцев назад. Продвинувшись почти до конца баррикады, наступление стало выдыхаться. К активистам подходили все новые и новые люди, усиливая строй. Продвижение спецназа застопорилось и постепенно остановилось. Безрезультатное толкание одной стороны с другой ни к чему не приводило. Топтание на месте раздражало людей, в разных местах начинались драки, которые быстро прекращались, зажатые со всех сторон дерущиеся не могли развернуться в полную силу и быстро успокаивались. Вдруг в строю кто-то крикнул:

– И-и раз! И-и раз!

Десятки часов тренировок были потрачены не зря. Бойцы подхватили клич и над строем загрохотал усиленный сотнями глоток счет:

– И-и раз! И-и раз!

Подчиняясь ему, как на тренировках, шеренги стали синхронно давить на майдановцев и шаг за шагом продвигаться вперед. Как два бурных весенних потока, столкнувшиеся в узком русле, бьются друг о друга, пытаясь поглотить того, кто окажется слабее. В бурлящих человеческими эмоциями шеренгах закручиваются водовороты и уже черные каски силовиков можно увидеть среди оранжевых касок активистов, и наоборот. Над этой человеческой рекой стоит поднимающийся вверх пар от сотен распаренных тел, столкнувшихся между собой.

Поднявшись на баррикаду, Иван попал в третью шеренгу. Продвигаясь вперед, он чувствовал, как сзади напирают его товарищи, поднимающиеся вслед за ним. От сцены была слышна музыка, в промежутках которой неслись призывы: «Разом сила! Тримаємось!». Им отвечали сотни глоток, вместе с которыми кричал и Иван:

– И-и раз! И-и раз!

Плотность человеческих тел все увеличивалась и увеличивалась. Маска на лице под шлемом стала мокрая, запотевшее забрало покрылось изморозью и стало матовым. Иван и не заметил, как очутился в первой шеренге. Его придавило к активисту, от которого стоял запах давно не мытого тела, а изо рта разило луком. В какой-то момент его вдавили в строй «Беркута» и, пытаясь выбраться назад, он хватался за одежду своих товарищей, с глазами коровы, которую ведут на убой, причитал: «Хлопці, не кидайте! Хлопці, допоможіть!». Несколько крепких милицейских рук схватили его за драную куртку и потащили вглубь строя. С куском оторванного рукава от пуховика одного из своих товарищей, за который он только что хватался, и криком: «Прощавайте, хлопці!», майдановец исчез в сомкнувшемся за ним строю силовиков. Его, передавая из рук в руки, вытолкнули позади строя. В толпе противников «Беркута» даже не заметили исчезновения одного из своих товарищей, как говорится, «отряд не заметил потери бойца».

Передние шеренги, придавленные задними, в которые постоянно вливались новые подкрепления, давили друг на друга все сильнее и сильнее. Иван, зажатый со всех сторон, уже не контролировал свое тело, как щепку в бурном потоке его крутило в толпе, бросая в разные стороны, и этому сопротивляться не было никакой возможности. Грудь сдавило, не давая вздохнуть, ноги иногда отрывались от земли и тогда боец висел, зажатый между людьми, не чувствуя под собой твердой опоры. В голове у милиционера появился шум, а окружающие предметы перед глазами стали расплываться. Ивану стало по-настоящему страшно, что сейчас он потеряет сознание и свалится на дно этого неконтролируемого человеческого моря, где сотни ног будут топтаться по нему, втаптывая в грязь, а выбраться сил уже не будет. Когда он представил все это, к горлу подступил спазм. Иван выдавил из горла крик:

– А-а-а…

Рыча и отталкивая не дающих ему дышать людей, как утопающий, цепляясь за все, что попадалось под руку, он уже плохо соображал. Ему уже было все равно, кто возле него – друзья или враги. Мозг кричал: «Дышать! Воздуха!». Человек хотел жить и готов был бороться за это. Кто-то ударил Журбу в лицо, но он не обращал на это внимания. Поднявшись на руках над неспокойным человеческим потоком и почувствовав, что грудь перестало сдавливать, Иван сделал первый глубокий вдох теплого воздуха, поднимающегося над сотнями распаренных тел. В голове толчками пульсировала кровь, перед глазами понемногу стало проясняться. Милиционер увидел впереди море колышущихся оранжевых касок, а сзади такое же море черных шлемов «Беркута». Толпа пришла в движение, и боец опять соскользнул в строй. Уже наученный своим горьким опытом, выставил вперед локти, стараясь сохранить немного пространства. Через некоторое время в духоте и давке недалеко от Ивана стало плохо парню лет тридцати, одетому в синюю болоньевую куртку и толстый бежевый свитер под горло. Всхлипнув, он закатил глаза и стал сползать вниз. Его тут же подхватили товарищи и стоявшие рядом спецназовцы, подняв над головами, аккуратно стали передавать к краю человеческой массы. Позади строя «Беркута» было слышно рычание машин и звонкий визг болгарок и бензопил. Сооружение майдана постепенно таяло. Коммунальные машины увозили мусор. Задача была выполнена.

– Стой! «Беркут», стой! – услышал сзади себя Иван.

Медленно бурное человеческое море успокаивалось. Противники, тяжело дыша, смотрели исподлобья друг на друга. Между враждующими сторонами с края стали вливаться небольшим ручейком вэвэшники со щитами, оттесняя активистов от «Беркута», становясь разделительной линией. Кое-где возникали конфликты между солдатами и разгоряченными майдановцами. Они пытались вырвать щиты из рук солдат или не пускали их дальше. За товарищей вступались «Беркута» и возникали драки, которые быстро растаскивали с одной стороны офицеры, идущие вместе с солдатами, а с другой спортивные парни в коротких черных куртках, появившиеся сразу, как только пошли вэвэшники. Отойдя за спины срочников, Иван осмотрелся по сторонам. Вокруг были незнакомые лица бойцов из других областей.