Только звёзды знают её имя. Забытая звезда Салема - Аманда Марроне

мистера Осборна? – Я обернулась к Элизабет. – Все знают, что твоя семья часто сидит без денег.

Тэмми протянула руку.

– Дай мне три. Двух монет вполне достаточно за то, что ты накормила корову какими-то родильными травками.

Я сразу же пожалела о своих словах. Если я хочу узнать, где родители, мне понадобятся деньги. Много денег. Неохотно отдавая монеты, я заметила, как Элизабет нахмурилась, когда Тэмми положила их в карман.

Я посмотрела на луну. Она двигалась по небу на запад. Интересно, сколько времени мы пробыли в лесу? Нам предстояло выкопать ещё один свёрток, и он пугал меня больше, чем все твари, родившиеся в земле, и все монеты, возникшие незнамо откуда.

– Книга… – прошептала я.

– Достань её, – скомандовала Тэмми.

Я снова опустилась на колени и наклонилась, погрузив пальцы в землю, но не могла заставить себя копать, потому что…

Что, если в книге написано имя моей мамы?

– Вайолет! Чего ты ждёшь? – подстегнула Тэмми.

Луна почти скрылась за поляной. Я собрала всё мужество, чтобы сказать вслух о страхе, сдавившем мне сердце.

– Что, если я соберу всю эту силу внутри себя, а потом выяснится, что мою маму накажут первой? Или второй? Или третьей? Как мне жить в согласии с самой собой, если я буду знать, что из-за меня с ней случилась беда? Ведь всё, что я хотела, – снова найти её!

В мгновение ока Тэмми оказалась рядом со мной и быстро заговорила, наклонившись к моему уху:

– Не твоя мама всё это начала. Виноваты девчонки! А твоя мама была самой умной! Если б она не рассказала те истории, то сейчас лежала бы в земле. И вряд ли преподобный Пэррис раскошелился бы даже на самый маленький надгробный камень.

– Она была умной, – твёрдо сказала Элизабет, глядя в черноту леса. – Если б моя мать поступила так же, то, возможно, не умерла бы. Мой отчим собрал монеты, чтобы внести залог, но она не призналась. Если б только… – Она с отвращением покачала головой. – Когда мы узнали о её смерти, он спустил все деньги на выпивку.

Я уткнулась лицом в ладони.

– Но моя мама не просто призналась. Она обвинила других. Рассказывала о разных людях и их фамильярах, о том, что они расписывались в Книге дьявола… В итоге многие погибли. И, возможно, не все эти россказни были ложью. Погляди, что мы сделали!

– Ты когда-нибудь видела, как твоя мать произносит заклинания? – напрямую спросила Тэмми. – Она говорила о магии?

Слёзы потекли по моему лицу.

– Она читала по облакам и могла увидеть будущее в яичном белке. Предсказывала, за кого выйдут замуж Бетти и Эбигейл, и всякий раз это были разные парни.

Тэмми усмехнулась.

– Всё это глупости. Она сказала судьям то, что они хотели услышать – и тем самым сняла петлю со своей шеи. – Тэмми встала, вздёрнула меня на ноги и указала на ворона. – Твоя мать когда-нибудь делала что-то подобное?

Опиас уставился на меня сверху вниз, склонив голову набок. Он захлопал крыльями и каркнул. Я крепко зажмурилась.

– Нет. Но она говорила о ду́хах на своей родине, хотя никогда и не утверждала, что видела хоть одного. Её народ верит в них – так же, как здешние люди верят в духов, о которых нам рассказывает преподобный. Только это духи её племени. – Я вздохнула. – Даже ведьмин пирог, который она испекла, чтобы выяснить, кто мог навредить Бетти и Эбигейл, не был её собственным рецептом. Его предложила наша соседка Мэри Сибли. Но если всё это ложь, тогда, вероятно, её имя окажется в книге.

– О боже! – внезапно воскликнула Элизабет. – Курица! Отойди от этой змеи!

Она кинулась к своей птице, которая что-то клевала как раз рядом с тем местом, где Костотряс, свернувшись калачиком, переваривал яйцо.

– Элизабет! – Тэмми топнула ногой, да так, что задрожала земля.

Она раздражённо фыркнула.

– Иди откопай книгу, пока я не ощипала твою дурацкую курицу и не отдала её на ужин амбарным кошкам. И, Вайолет, я знаю, что имени твоей матери в книге не будет. Я это чувствую.

Я посмотрела на луну, едва заметную в просветах между деревьями.

– Я молюсь, чтобы ты оказалась права, Тэмми.

– Это не просто какая-то там курица, – проворчала Элизабет, сунув руки в яму. – Я её наколдовала.

Она вынула свёрток и аккуратно отряхнула с него землю. Моё сердце чуть не выскочило из груди, когда Элизабет начала медленно разворачивать ткань.

Мама могла бы признаться в колдовстве, не обвиняя других. Погибло так много людей.

Сегодня вечером я сотворила магию. Тёмную магию. Заплатит ли мама за это?

Появится ли её имя на странице, когда мы откроем книгу?

Глава 18

Элизабет развернула ткань. Тэмми нетерпеливо выхватила у неё книгу и положила себе на колени. Мы придвинулись к ней, уставившись на обложку.

– Кто будет нашей первой жертвой? – пропела Тэмми.

Элизабет свирепо посмотрела на неё.

– Тэмми, я не понимаю, как ты можешь так легкомысленно к этому относиться! Я надеюсь, что там вообще нет никаких записей!

Я затаила дыхание, когда Тэмми открыла книгу – а потом выдохнула с облегчением. На странице, всё ещё забрызганной кровью, кроме наших трёх имён больше ничего не было.

– И где же они? – спросила я.

Тэмми хлопнула ладонями по книге.

– Мы сотворили тёмную магию! Почему здесь нет имён?

В отчаянии она переворачивала страницу за страницей, но все они были чистыми. В конце концов, она вернулась к началу, и на меня снизошло облегчение. Я улыбнулась.

– Возможно, луна говорит нам, что здесь некого наказывать. Может быть, это значит, что прошлое останется в прошлом, а мы должны двигаться дальше.

Тэмми дёрнула головой.

– Нет! – прорычала она. – Там должны быть имена! Марта Уайлдс уверяла меня, что мы сможем сотворить волшебство, если будут три женщины, обладающие силой. Я надеялась, что появится хотя бы имя мистера Сьюэлла! Этот человек причинил мне так много зла! Так много! Он заслуживает того, чтобы оказаться в книге!

Я с изумлением увидела, что Тэмми Янгер плачет, и потянулась к ней.

– Тэмми…

Она швырнула книгу на землю.

– А как насчёт Бетти и Эбигейл? Или преподобного Пэрриса? Как могло случиться, Вайолет, что мы наколдовали фамильяров, наколдовали монеты, но в книге не появилось ни одного нового имени?

Видя слёзы Тэмми, я смягчилась и прижала её к себе.

– Может быть, хватит наших собственных имён? – прошептала я. – Может, этого ковена и нашей дружбы вполне